Подошел Аскольт и обнял девочку за плечи.
— Ну, хвати, хватит, — утешал Пологов, гладя ее по волосам. — Так будет луч-ше и нам, и ему…
— Ваше время истекло, — безжалостно произнес Управляющий. — Я забираю дракона.
Неожиданно посреди рощи образовался огромный проход. В проеме что-то неярко вспыхивало и шипело.
«А что, если и мне с ним?» — мелькнула у Ники безумная мысль, но Пологов держал ее крепко и не дал рвануться следом.
— Лети, Горелыч! — крикнула Ника хрипло. — Лети!
Дракон озадаченно посмотрел на нее и попятился.
— Лети же! — Ника послала дракону мощный посыл магии, заставляя его ле-теть в проем. На этот раз Горелыч послушался. Он тяжело махнул крыльями, взлетел и понесся в магический проем. Когда дракон влетел в портал, проем исчез.
Ника уже не плакала, она молча уткнулась Аскольту в футболку. Управляющий только-только заметил Аскольта.
— Ведун Аскольт? — спросил он. — Ты стал видимым?
— Да. Так получилось.
— И как же это вышло?
Ника обернулась на Управляющего. Собака равнодушно ждала ответа.
— Мы с Никой разговаривали, и… я стал видимым.
— И о чем же вы с ней разговаривали?
Оба промолчали. Признаваться о своих чувствах при людях им не хотелось. Ника глянула на ребят. Им, видимо, тоже захотелось узнать, о чем же они все-таки разговаривали.
— Мы объяснились друг другу, — вдруг ответил Пологов, — в… симпатии.
Ада и Райка переглянулись и недоуменно уставились на Нику. Девочка старалась не смотреть на Алика.
«Я ничем ему не обязана, — думала она. — Просто так вышло».
Собака устало поднялась.
— Вот что я вам скажу, дети мои, — начал он. — Симпатия — это не то слово и не то чувство. Ведь еще неизвестно, во что симпатия перерастет. А Пологов стал видимым только из-за великой любви к Великой.
«Тупой каламбур», — подумала Ника и тут же устыдилась своих мыслей.
— Только любовь к Великой может вернуть облик, оживить или исцелить. При условии, что любовь взаимная.
Аскольт и Ника покосились друг на друга и тут же отвели взгляд.
— А теперь я ухожу, — объявил Управляющий. — До следущего полнолуния!
Собака легко взлетела и в длинном прыжке пересекла серебряное сияние. Стало тихо и темно — костер давно потух.
…Ника сидела дома у Раисы, спрятав лицо в ладони. Аскольт примостился около нее на корточках. Остальные расположились на диване, глубоко сочувствуя.
— Ну, куда они могли подеваться? — простонала Ника.
— Насколько они уезжали-то? — спросил Павел.
— На неделю, — взвыла Ника, — а сейчас прошло уже две с половиной!
— И не звонят? — уточнила Ада.
Ника мотнула головой.
— И не отвечают?
Девочка снова тряхнула кудрями.
— Странно, — протянул Павел. — Хотя, если бы у меня пропали родители, я бы только обрадовался.
Ника с презрением глянула на него. В глазах защипало. Ника часто-часто задышала. Глаза наполнились влагой.
— Тише-тише-тише! — воскликнул Пологов и приобнял ее. — Только не реви.
— Ай! Терпеть не могу женских слез! — истерично взвизгнул Краснов.
— Да? — ухмыльнулась Райка. — Может, и мне поплакать?
— Тебе можно, — кивнул Павел, — Можно даже мне в плечо.
Крылова фыркнула и отвернулась. Ника вытерла слезы и вскрикнула, уста-вившись в окно. На подоконнике сидела все та же кошка цвета жженого сахара. Та же поза, тот же взгляд, настороженный, отрешенный, как у слепой.
— Великая Тьма! — воскликнули в один голос Ада и Павел.
— Что за… — начал Алик.
— Знакомьтесь, — мрачно сказала Ника. — Мой личный кошмар.
— В смысле?
— Эта кошка давно меня преследует. И каждый раз вот так же на меня смот-рит.
Ника посмотрела кошке в глаза и тут же отвернулась. В этих темно-желтых глазах было что-то жалостливое и молящее. Как будто кошка хотела предупредить девочку о чем-то.
«Что я ей сделала?» — Ника передернулась и прижалась к Пологову. Брайан закрыл глаза и сжал пальцами виски.
— М-м-м… — промычал он и удивленно открыл глаза. — Странно…
— Верно, — кивнула Ника.
— Да я не про это, — отмахнулся Брайан. — Я не могу понять мысли этой кош-ки.
— Не можешь? — ужаснулась Ада, схватив его руку. — Как же так? Может, у тебя притупилось чутье?
— Нет, — мотнул головой Брайан. — Я же слышу, как ругаются вороны на крыше. И где только понабрались таких грязных словечек?
Вопрос остался без ответа. Ника встала с кресла и шагнула в сторону. Она думала, что кошка повернет голову, но та не шелохнулась, не поменяла положения, при этом ухитряясь все так же в упор глядеть на девочку.
Крылова тоже встала и подошла к кошке с левой стороны. Кошка не реагировала. Райка махнула рукой перед мордой кошки, как вдруг… рука Крыловой загорелась. Раиса завопила. К ней подбежал Аскольт и потушил пламя водой, хлынувшей из кончиков его пальцев. Крылова оглядела руку. Ожогов и заметных повреждений не было.
Райка вопросительно поглядела на Павла.
— Это не я, клянусь Тьмой! — горячо возразил Павел.
Все оглянулись на подоконник. Кошки и след простыл.
* * *
Ника просидела у Раисы до обеда и пошла домой. Аскольт куда-то запропастился. Девочка шла, ссутулившись, опустив руки в карманы шорт. Из глаз текли слезы.
Отперев дверь дома, Ника вошла в сени. Немного постояв там, она пошла на кухню и обнаружила там Аскольта.
— Как ты проник в дом? — равнодушно спросила она.
— Через окно, — ответил Пологов, — прилетел. Ника кивнула и села на табуретку.
— Поешь, — Аскольт придвинул к ней тарелку макарон. — Сам приготовил.
Ника вяло поковыряла вилкой в тарелке и вздохнула.
— Ну, Ника, — Аскольт придвинул к ней табуретку и сел рядом. — Не расстраивайся. Хочешь, мы сейчас им позвоним? Вот прямо сию минуту, хочешь?
Девочка пожала плечами: мол, делай, что хочешь. Пологов быстро сбегал наверх и принес «Сименс». Ника потыкала в кнопки и приставила телефон к уху, прислушиваясь к гудкам.
— Абонент не отвечает или…
Девочка зарыдала, уронив голову на руки.
— Ну, хватит, хватит, — Аскольт схватил ее за руку и поцеловал в соленую от слез щеку. — Что-нибудь придумаем…
Ника уткнулась ему в плечо, перебирая рукой пшеничные пряди волос. Ас-кольт еще раз поцеловал ее. Грохнула дверь, и в кухню ворвалась Ада.
— Привет! — бодро крикнула она. — Кажется, дождь собирается!
Ника горестно вздохнула, оторвавшись от Аскольта.
— Ну, хватит киснуть, — Ада придвинула табуретку к столу и села, положив на стол пакет, который она только что принесла.
— Что это? — спросил Пологов.
— Пирожные, — улыбнулась Ада. — Чтобы жизнь кислой не казалась.
Она поглядела на Нику.
— Ника, я клянусь тебе, — торжественно произнесла Краснова, — что мы помо-жем тебе найти родителей! Честное красновское!
Ника улыбнулась и шмыгнула носом.
— Правильно! — улыбнулся Пологов. — Ты, Ада, молодчина!
— Ага, — кивнула Ада, — давайте, что ли, чаю попьем? Что же я, зря пирожные купила?
— Прям-таки и купила! — прищурилась Ника. Краснова задумалась и виновато улыбнулась.
— Ну…, - протянула она, — тот дядька… Продавец.… Был самой что ни на есть разбойничьей наружности. Он наверняка забывал отдавать честным людям сдачу. А еще он пинает собак.
— Откуда ты знаешь? — удивился Аскольт.
— Интуиция подсказывает, — выкрутилась Краснова. — И вообще, хватит на меня так смотреть! Я же Темная, в конце концов!
Все засмеялись. Ника захлопотала с чайником.
«Правильно, — думала она, — нечего нюни распускать! Друзья обязательно помогут! Вместе что-нибудь придумаем!»
По окну забарабанили капли.
— Только Пашке не говорите, — вдруг сказала Ада, глядя, как Ника выключает чайник.
— Что не говорить? — спросил Аскольт.
— Что я вам пирожные притащила, — пояснила Краснова. — А то начнет права качать, типа, почему мне ничего не принесла! Он у меня такой!
Она вздохнула и покачала головой.
— Сложно со старшими братьями? — спросила Ника.
— Не то слово. А что?
— У меня есть в Москве брат Захар.
— А сколько ему годиков?
— Восемнадцать.
— Ну, тогда все нормально. Моему-то оболтусу четырнадцать!
Ада помолчала и спросила у Ники:
— А у твоего Захара есть девушка?
— Угу. Ее Катя зовут. Она парикмахером работает.
— И как? Не ревнуешь?
— Я? — удивилась Ника, — Нет. С чего бы это? Мы очень даже прекрасно ладим.
Ника раздала всем кружки и плеснула туда кипятку.
— У моего вот тоже девушка есть, — снова вздохнула Ада. — Если у твоего Ка-тя-парикмахер, то у моего Райка-безработная.
