А всё потому, что именно он настоял на том, чтобы оставить золотую страницу там, где она и лежала, и мне пришлось рисковать жизнью, снова открывая страшный ядовитый склеп. По его мнению, гибель единственного сокровища Сентинеля могла нанести непоправимый удар по всему быту племени. Островитяне не только утратили бы веру в свою реликвию, но и впали бы в депрессию, грозившую полной гибелью самому последнему островку древнего мира на земле. Кроме того, увещевал нас профессор, они настолько возненавидели бы белых людей, что войти в мирный контакт с Сентинелем не удалось бы уже никогда.
Я, конечно, не разделял такой точки зрения. Учитывая яму с останками любопытных туристов, а ещё и тот факт, что мы украли у них нашего капитана Савитри Пали, вряд ли они испытывают и будут испытывать впредь к белым людям какие-то повышенно позитивные чувства. Либо уж надо было оставлять на острове и Савитри, либо брать золотой слиток, тем более что фотографии, во множестве сделанные мной при свете карманного фонарика, наверняка окажутся не самого лучшего качества.
Впрочем, гораздо больше нас волновало не это. Вся наша работа, все удивительные приключения этих трёх дней на острове Сентинель были бы бесполезны, не доберись мы до Большой земли. А если уж даже на моторном катере передвижение не всегда отличается безопасностью, то какая надежда может возлагаться на утлое судёнышко из бутылочной пальмы, сделанное исключительно для прибрежной рыбалки?
Савитри Пали единогласно была избрана капитаном нашего корабля, в полном соответствии со своим воинским званием. Практически сразу же после этого она в свою очередь заснула, сжавшись калачиком на корме лодки, в то время как мы с Летасом налегали на вёсла, отчаянно борясь со сном и временами сверяя направление с компасом. Я понимал нашу попутчицу: напряжение было слишком велико. Честно говоря, мне было неловко оттого, что такую милую девушку пришлось заставить переживать все эти ужасы. Буря, крушение катера, гибель двух спутников, три ночи в диком лесу, почти целый день в руках племени аборигенов и ежеминутный риск – я вообще удивляюсь, как Савитри вынесла такое. Однако, похоже, мы нашли единственный шанс выбраться с острова живыми – и были очень рады, что воспользовались им.
Тридцать с небольшим километров, отделявших нашу лодку от Большого Андамана, мы рассчитывали пройти часов за пять или шесть. Летас убеждал меня, что здесь существуют какие-то течения, которые идут в нашем направлении и сами выведут нас на восток, но я не был настроен шутить, тем более что всю дистанцию нужно было преодолеть под палящим зноем, и это в лучшем случае, если не будет урагана и тропического ливня.
На троих в нашей лодке была только одна бутылка воды, чудом сохранившаяся ещё с кораблекрушения и предусмотрительно наполненная нами в найденном Савитри лесном ручье, и совершенно никакой провизии. Я вдруг с ужасом понял, что не ел почти трое суток и еле-еле держу в руках весло. Однако об этом я говорить не стал и вместо этого задал вопрос профессору:
– Летас, а что за пищу вы ели у туземцев?
Гедвилас поморщился, как будто эта пища до сих пор стояла перед ним:
– Да в общем-то одну гадость, Алексей… Как вы понимаете, земледелия они не знают, скотину не выращивают. Никакие съедобные злаки на острове не растут, и им приходится довольствоваться плодами хлебного дерева – если я правильно определил эту мерзость, – а также кореньями, ягодами, какими-то насекомыми. Ну и рыба, конечно, которую им удаётся поймать, хотя готовить её на огне они не умеют – едят сырой.
– Почему же? Вроде бы я видел там костёр.
– Да, но туземцы, похоже, не очень-то умеют его разжигать.
– А откуда же огонь?
– Ну, куда-то попала молния, начался лесной пожар, и они разнесли огонь по острову с помощью тлеющих… Если в одной деревне огонь потух, его можно достать в другой, не в другой – так в третьей…
– Но ведь остров-то невелик, – возразил я. – Что, если огонь потухнет повсюду? К примеру, в результате дождя?
– Ну, тогда им останется ждать новой молнии. Трение друг о друга двух деревяшек, которое обычно представляет себе европеец при мысли о разведении огня первобытными племенами, в этом климате совершенно бесполезно: вся древесина влажная и мягкая, никакого огня таким трением не добудешь, хоть два часа…
– Получается, на Сентинеле сохранился самый настоящий палеолит? Нет одомашненных животных, нет земледелия, неизвестны способы разведения огня…
– Да, так оно и есть, – кивнул профессор, вытирая пот со лба. – Только вот цивилизация всё же вносит свой вклад в жизнь этого островка. Во-первых, они научились каким-то образом делать заострённые наконечники для копий и топоров из того металла, который удаётся достать с погибших кораблей. Во-вторых, жрецы надевают на себя белые балахоны – тоже явно берут их откуда-то извне, на острове шить такие просто не из чего… Причём, похоже, «белые одежды» они носили ещё тогда, когда здесь появилась золотая страница, то есть несколько тысяч лет назад. Что ж, запишем в список загадок Сентинеля…
– Ну а Золотая Книга? – продолжил я. – Кто-то ведь привёз её сюда. Сделал золотую дверцу в метеоритном камне, научил жрецов, как её открывать. Местные жители наверняка хранят легенды о том, кто это сделал, когда и зачем.
– Думаю… – начал Летас.
– Как это кто принёс? – с другого конца лодки на нас смотрела, улыбаясь, проснувшаяся Савитри. – Конечно, царь богов Индра на своём Айравате! Вы что, текстов не читали?
Она села в лодке, пытаясь руками расчесать спутавшиеся волосы, и оглянулась назад – туда, где уже скрылись из виду райские кущи Сентинеля.
– Господи, как хорошо, что мы выжили! – произнесла она то, что думал каждый из нас. Неизведанные миры изучать интересно, но лучше всё-таки знать меру.
– Это временно, Савитри, – откликнулся я.
– Давно плывём? – Она потянулась и зачерпнула горстью тёплой воды из-за борта.
– Около двух часов, если не ошибаюсь, – сказал я. – При хорошем раскладе могли бы пройти уже треть пути.
Савитри взяла бинокль и внимательно оглядела горизонт, пока вдруг не остановилась резко и внезапно, напряжённо глядя куда-то на северо-восток.
– Да нет… Приехали, – устало промолвила она.
Мы оба бросили вёсла и развернулись.
– Что? Земля? – вскричал профессор.
– Нет, – так же тихо ответила Савитри. – Не земля. Гораздо хуже.
СТРАНИЦА 12
ШАНТИ-ПАРВА («ОБ УМИРОТВОРЕНИИ»)
– Плохая карма рождает плохие последствия, – вспомнил я высказывание несчастного Андрея Гурьева. В бинокль очень отчётливо было видно, что в нашу сторону с северо-востока быстро движется серый металлический корпус крупного военного катера, а в небе над ним – чуть справа – низко над водой летит вертолёт сопровождения.
– Морской бой? – предложил я.
– Это «Шривиджайя», – похоронным голосом сообщила Савитри Пали. – Скоростной полицейский катер, мы на нём ловим контрабандистов и нелегальных иммигрантов из Бангладеш.
– Кому-нибудь из них удавалось уйти? – на всякий случай поинтересовался я.
– Н и разу.
Мы все переглянулись. «Шривиджайя» несомненно двигалась заметно быстрее, чем наша лодка из ствола бутылочной пальмы, и через четверть часа я уже мог различить на палубе людей в бежевой полицейской форме – той самой, в которой я впервые увидел капитана Савитри Пали. И я уже ожидал, что какой-нибудь безмозглый офицер с палубы сторожевика произнесёт в мегафон какую-нибудь банальность, вроде «Эй, на лодке, заглушите двигатели!». Однако они не стали этого произносить, очевидно всё же догадываясь, что никаких двигателей, кроме нас с обожжённым со всех сторон краснокожим Летасом Гедвиласом, в лодке не было.
– Давайте-ка лучше придумаем легенду, которой будем придерживаться все вместе, – предложил я. – Иначе это точно надолго.
– Пожалуй, – кивнула Савитри, подозрительно глядя на стремительно приближающийся катер. – И дайте-ка я спрячу карточку с фотоснимками где-нибудь. А вообще-то Летас оказался прав: хорошо, что мы не взяли с собой золотую страницу…
– Эй, на лодке! – раздался вдруг резкий голос из мегафона с палубы катера, который уже заслонял нам половину небосклона. – Глушите двигатели!
Один из полицейских держал наготове автомат, а второй – длинный металлический прут наподобие багра, которым они зацепили нашу лодку и вежливо попросили взойти на борт по откидному трапу. Три измученных голых человека, со спутавшимися волосами и тёмной кожей, разительно напоминающие сентинельских аборигенов, пошатываясь, поднялись на палубу катера под изумлёнными взглядами полицейских.
– Савитри?! – воскликнул толстый майор, увидев свою коллегу в таком неприглядном виде, и задал ей какой-то вопрос на хинди.
Она коротко ответила ему, но лицо майора от этого стало только жёстче.
– Господа, вы арестованы именем Республики Индия. Вы задерживаетесь по подозрению в убийстве гражданина Индии Шиваджи Нанда и похищении его судна.
