– Да, мы видели эти тела. Это команда траулера, рыбаки, потерпевшие крушение у берегов Сентинеля и убитые туземцами. Никакого Шиваджи среди них нет. Возьмите вашу вдову, слетайте с ней к острову, и она вам это подтвердит.
– Уже подтвердила, в этом-то вся и проблема, – сказал майор, печально глядя на меня. – Мы взяли её на борт вертолёта, и она подписала заявление, что среди убитых находится труп её мужа.
– Так она врёт. Привезите сюда тело и сравните с фотографией.
– Никаких фотографий Шиваджи Нанда у нас нет. Сомневаюсь, что он даже знал, что это такое. У него всех документов-то было – удостоверение личности, обычный листок бумаги, всё.
– Как же, а паспорт?
Оба полицейских вздохнули.
– У нас в стране миллионы людей живут безо всякого паспорта, – произнёс майор.
Обстоятельства моего преступления отягчались на глазах. Но у меня ещё оставалась слабая надежда на то, что этот абсурд можно прекратить.
– Но ведь его могли бы опознать знакомые? – спросил я.
– Все его знакомые – это те самые жители деревни, которые приходили сюда всей толпой требовать компенсации. – Майор совершенно сник, как будто это его, а не меня, ждал суровый приговор за убийство человека без паспорта. – Вы поймите: местные жители едва сводят концы с концами. Эту женщину больше никто и никогда не сможет содержать, её не возьмут в жёны, и она будет жить на правительственную пенсию и штраф, который удастся получить с убийц. И это только в том случае, если смерть её мужа будет доказана, а труп найден. Иначе же Шиваджи запишут в пропавшие без вести, и его вдова не получит никакой компенсации. Поэтому и она, и её односельчане сделают всё, чтобы доказать принадлежность одного из трупов именно ему, и если у вашего несчастного лодочника даже и был не только паспорт, но и семейный фотоальбом, мы их не сможем найти никогда. Но закон будет на её стороне. Вот такие дела…
Я замолчал. Вся прелесть моего положения представилась мне теперь совершенно ясно. Никакие показания Гедвиласа, никакие ссылки на реально произошедшие события теперь не играли никакой роли.
– Вы хотите связаться с российским посольством? – задал мне последний вопрос майор Сингх, и у меня защемило сердце при воспоминании о моём друге.
– Нет.
Я вообще не стал задавать майору никаких вопросов. Всё и так было вполне понятно. Никому звонить мне тоже не хотелось, к тому же спутниковый телефон, хотя и бережно сохранённый мною после всего произошедшего, окончательно сел и признаков жизни не подавал.
Мне нужно было обдумать наше незавидное положение, поэтому я попросился обратно в комнату, где мне удалось бы разработать стратегию дальнейшего поведения.
Самым логичным, пожалуй, было бы вылезти из окна полицейского управления, отсидеться где-нибудь до темноты, после чего в гавани Порт-Блэра забраться на любое отходящее судно и достичь континента, где первым делом явиться в консульство России и молить там о депортации на родину. Паспорт у меня, конечно, отобрали, но путешествуют же люди как-то и без паспорта. Они без паспорта живут и умирают, судя по биографии товарища Шиваджи Нанда.
Я даже, пожалуй, мог бы дать себе страшную клятву не выезжать из родной страны целый год и не искать никаких новых приключений. Ведь жил же я каким-то образом раньше? Безо всяких странствий по неизведанным уголкам земного шара, без ежедневного риска жизнью, свободой и здоровьем, без тропических заболеваний, каждое из которых удивительнее предыдущего. Когда-то я проводил ведь в Москве год за годом без всякого искушения проникнуть на территорию самопровозглашенного исламского эмирата в Сомали, занятых сепаратистами областей Северной Бирмы или «ничейной земли» бедуинов между Иорданией и Саудовской Аравией. И ничего, как-то выживал я без всех этих треволнений. Может быть, стоит вновь обзавестись женой, нарожать детей и впредь ездить в отпуск только по проторенным трассам чартерных рейсов на курорты-миллионники? Это, во всяком случае, уж точно будет поспокойнее, чем находиться в камере предварительного заключения в столице Андаманских островов по обвинению в убийстве местного жителя…
Все эти мысли пронеслись в моей опустошённой голове, прежде чем меня снова заперли в моей импровизированной камере. Я подошёл к окну, чтобы проверить на деле возможность хитроумного побега, и сразу же увидел Савитри Пали. В коричневых мужских брюках со множеством карманов и цветастой футболке не по размеру, она сидела на корточках под моим окном, прямо на траве, прислонившись к стене дома, и – это меня позабавило больше всего – читала свой русский разговорник, чудом выживший в ходе всех наших приключений.
– Посмешишь – людей поспешишь, – тщательно выговорила она, глядя на меня снизу вверх со своей игривой улыбкой. – Вы тоже задумались о побеге, Алексей?
Я кивнул, и мы вместе уселись на подоконник, свесив ноги наружу, в сад. Будь что будет, но мне было очень приятно снова увидеть её и побыть с ней вместе.
– Летас туда же, – сказала Савитри. – Пытался бежать. Но этот сад расположен во внутреннем дворе полицейского особняка, выхода отсюда на улицу нет, так что не стоит торопиться на волю.
– А… – лениво отозвался я. – Вы были на допросе?
– Была.
– Значит, вам тоже рассказали трогательную историю последних минут жизни Шиваджи Нанда?
– Да.
– Они вам чем-нибудь угрожали?
– Мне-то? – Савитри даже удивилась. – Да что вы! Сингха я знаю давно, ничего со мной не будет. Меня он отмажет в любом случае. Конечно, из полиции придётся подать в отставку, но это не самое страшное. В крайнем случае, вернусь в Болливуд, – улыбнулась она. – Я больше обеспокоена тем, что будет с вами и Летасом.
– А каков срок за убийство?
– Параграф сто сорок один Уголовного кодекса, от пяти до пятнадцати. Мы ведь убивали его в составе организованной группы лиц, – совершенно без всякой улыбки добавила она.
– Значит, я выйду в сорок шесть. Нормально, ещё будет время найти Золотую Книгу до пенсии, – сказал я.
– Бросайте вы эти глупости, Алексей… – Она положила руку мне на плечо. – Ваша Золотая Книга почти что у нас в кармане, и глупо сейчас останавливаться на полпути. Мы такое пережили с вами, что сейчас уже ничего не испугаемся. Давайте вместе подумаем и найдём выход. До завтрашнего дня время у нас есть.
– Почему именно до завтрашнего?
– Ну, я же знаю здешнюю технологию дознания… Сегодня они будут готовить отчет для нашего начальства, а наши коллеги из Дели будут звонить в русское и литовское консульства. Какая-то первая реакция дойдёт до нас около полудня завтрашнего дня, и лучше всего нам всем троим до этого момента никаких резких шагов не предпринимать. Да нас даже вряд ли вызовут на допрос, пока не будет новых указаний из столицы.
Однако Савитри ошиблась. Меня вызвали на допрос в тот же день, сразу же после того, как я расправился со скромным полицейским ужином. За столом сидел всё тот же майор Сингх, и лицо его было мрачнее тучи. Чувствовалось, что мы здорово испортили ему жизнь всеми своими выходками, сломав безмятежный распорядок жизни на этом курортном острове.
– Что вам известно о Золотой Книге? – без всяких предисловий спросил майор, и только тогда я заметил странную вещь: в комнате не было стенографиста, ведущего протокол.
– Что это? – ответил я вопросом на вопрос, стремясь немного прийти в себя от этого словосочетания, произнесённого человеком, который уж точно не должен был знать ни о какой Золотой Книге.
– Вы не знаете?
– Я не знаю.
Майор стремительно встал и походил по кабинету.
– Слава богу! – наконец шумно выдохнул он, довольно неожиданно для меня. – Я думал, у меня голова развалится от этих загадок. Новая напасть.
– Да что случилось, сэр? – спросил я его. Обращение «сэр» в Индии используется только для европейцев и потому очень льстит местным жителям. Сингх усмехнулся и с видимым удовольствием подкрутил усы.
А случилось вот что. После того как толпа друзей и родственников Шиваджи Нанды раззвонила о нашем задержании на все Андаманские острова, в отделение полиции заявился некий буддийский монах, настоятель единственного на острове монастыря, и заявил, что хотел бы повидаться с арестованными. Упорствовал он отчаянно, но при этом не отвечал на вполне логичный вопрос о цели такого свидания. В конце концов, когда во встрече ему было отказано, он заявил, что нашим жизням угрожает серьёзная опасность и его долг предупредить нас об этом.
От всех этих приключений голова майора действительно могла пойти кругом, однако мы, все трое, единогласно отрицали, что знаем лично каких-либо служителей Будды. Монах удалился, но пообещал вернуться наутро, что сильно огорчило и без того издёрганного всеми этими событиями Сингха.
Поэтому вечером майор решил разобраться во всём разом и допросить нас троих вместе. Летас Гедвилас, человек без документов, выглядел совершенно растерянным: практически всё время после задержания, особенно когда выяснилось, что бежать из полицейского участка не удастся, он беспробудно спал в своей комнате и, судя по его внешнему виду, так и не выспался. Савитри Пали выглядела увереннее всех, обращалась с Сингхом довольно фамильярно и вообще не понимала, на каком основании всех нас держат здесь на правах арестованных.
