Я замолчал.
Светило солнце.
В двух шагах от стола плескалось море.
Там дефилировали паруса виндсерфингов, похожие на фантастические плавники левиафанов.
На столе, в окружении морских закусок завершенно поблескивала бутылка Рислинга.
Где-то играла скрипка.
Часы тикали на руке.
«Ух! Целая речь получилась, — подумал я. — Теперь надо свести это все к шутке и произнести тост!» Только на сей раз никакая шутка в голову не приходила, а тост я, в общем-то, уже произнес.
Корабль медленно выходил из порта. Это был большой английский лайнер. Он светился тысячью огней, как отель, что научили путешествовать по воде.
Я стоял у борта и смотрел в сторону берега. На мне был шикарный белый костюм, купленный месяц назад в Рио-де-Жанейро. На груди красовался новый шелковый галстук, приобретенный двадцать дней назад в Париже. В зеркальном глянцевом раю кремовых ботинок Мерилин Монро отразилась бы, как никогда не отражалась ни в одном самом великодушном Свет мой — зеркальце, а Фред Астер станцевал так, словно предстал перед Богом. В этот вечер хотелось выглядеть подчеркнуто элегантно.
Ветер приятно обдувал лицо. Бутылка текилы, выпитая за ужином, согрела.
После того, как отвез их в отель и мы попрощались, я носился один по ровным, свободным от машин дорогам острова, останавливался у красочных вывесок небольших кабачков и с удовольствием откликался на предложения гостеприимных хозяев осмотреть заведения изнутри. Я любил носиться на автомобиле. И любил уютные забегаловки, где твоему появлению радуются, словно приходишься им ближайшим родственником. Или, по меньшей мере, ежедневно бесплатно выгуливаешь их собаку. И еще я не хотел возвращаться в порт слишком рано.
«Все вздор, — думал теперь, вглядываясь в линию побережья, погружающегося в сумерки. — Вздор и чепуха. Есть дорога. И по ней надо идти. А когда останавливаешься, — крепко держаться за что-нибудь. Чтобы дорога, черт ее подери, не свалила с ног, проносясь сквозь твое дурацкое сердце».
Прошел на корму, в бар.
Окликнули.
Приятель сидел со своей подружкой и, судя по идиотской улыбочке, непрерывно блуждавшей по лицу, в данный момент был совершенно счастлив.
Подсел к ним, едва не мазанув мимо стула.
Влюбленные переглянулись.
Подошел официант, вежливо склонился в ожидании заказа. Я миролюбиво потрепал его по щеке.
— Как обычно, сэр? — бесстрастно спросил он.
— Да.
— Двойную текилу сразу и Секс-сандвич, которому вы научили всех нас, минут через пять?
— Да.
— И на закуску порцию маслин с красным перцем, разложенных в виде улыбающегося человечка?
— Да, именно.
Играла медленная музыка. Немного болели мышцы. «Это от виндсерфинга, — мысленно отметил я, посмотрев на руки. Ладони были, как у Челентано.[38] — Ничего. Через пару дней все пройдет. Так всегда бывало и так будет. Ничего не изменилось».
— Может, тебе сегодня больше не пить? — посоветовал приятель. — Здесь и так будет весело. Смотри, какая девушка.
— Да.
— Там, у стойки.
— Да.
— Это новая пассажирка. Я видел, как она торопилась на борт. За три минуты до отплытия, представляешь! Она была одна, так что у тебя все шансы. Хочешь, приглашу ее к нашему столу?
— Нет.
Я сделал чудовищный глоток текилы и походкой сапера направился к стойке. Стойку качало. Бармен Робби понимающе улыбнулся. Он протирал стаканы, небрежно перекинув полотенце через плечо. Его чисто выбритые щеки блестели, как мои ботинки.
— Добрый вечер, — негромко сказал я, скорее самому себе, чем кому-либо конкретно.
Девушка повернула лицо, хранившее румянец от жары минувшего дня и свежего переживания.
— Здравствуй, — сказала она, взяла из пачки сигарету и чиркнула зажигалкой. Тонкие пальцы ее дрожали.
Кажется, это была моя Наташа.
Но я боялся снова ошибиться.
Как ошибался уже сотни тысяч раз.
Когда над ухом звучала такая же светлая музыка.
И за широким иллюминатором или окном очередного бара земли так же плавно покачивалась Луна.
И люди проходили мимо, приветливо кивая.
И хорошая девушка сидела возле меня и нравилась мне, но в какой-то момент вдруг оказывалось, что это не Наташа.
Поэтому я не сказал больше ни слова.
Просто сел рядом, жестом попросил у бармена сигарету и, ни на кого не глядя, тоже закурил.
Революционный гимн, ныне государственный гимн Франции.
Вячеслав Зайцев — культовый современный Кутюрье, некоронованный король российской моды.
Егор Зайцев — сын Вячеслава Зайцева, известный Кутюрье, прославившийся ярким, нестандартным подходом к созданию одежды.
Китайский символ гармоничного единства двух противоположностей, мужского и женского начала.
Автор проводит аналогию с сиамскими близнецами (настоящие имена — Чанг-чун и Энг-ин), родились в Меклонге, Сиам (ныне — Таиланд), в мае 1811. Тела близнецов были соединены в области грудины короткой трубчатой хрящевой связкой. Когда один из них умер, другой умер через три часа…
Лета — в античной мифологии река забвения, разделяющая миры живых и мертвых. «И память юного поэта поглотит медленная Лета» А.Пушкин, «Евгений Онегин»
Перифраз финальной фразы пьесы Камю «Калигула»: «В историю, Калигула, в историю!»
Имеется в виду одноименный роман Э.Хемингуэя. Грустная ирония здесь в том, что главному герою Хемингуэя куда тяжелее: он вдали от родины, только перенес тяжелое фронтовое ранение, и его любимая девушка умерла…
В исламе служитель мечети, призывающий с минарета мусульман на молитву.
Карлсон — легендарный летающий человечек с пропеллером, герой романа шведской писательницы Астрид Линдгрен «Карлсон, который живет на крыше».
Район в центре Стамбула на берегу Босфора.
Игра слов — английское слово turk означает не только турецкий язык, но и курицу-гриль.
Название популярного в Турции местного красного сухого вина.
Чанкая — название турецкого белого сухого вина.
Мороженное (турецк.).
Рыночный квартал в исторической части Стамбула.
Район в исторической части Стамбула.
Приветствие по-турецки.
Более известен, как Мустафа Кемаль Ататюрк, 19 мая 1881 — 10 ноября 1938 — турецкий политик, первый президент Турецкой Республики, турецкий «Ленин» (авт.).
Автор намекает на Святого Петра, охраняющего вход в Рай.
Самый распространенный сегодня способ, когда спортсмен с разбега преодолевает высоту спиной к планке.
Автор иронично указывает вымышленные города из фантастических романов Александра Грина.
Улица в центре Стамбула.
В прошлом веке маленькие фигурки слонов были в России неизменным атрибутом мещанского быта.
Место ссылки В.И.Ленина, до 90-х годов прошлого века популярный во всем мире музей на берегу сибирской реки Енисей.
Улица в центре Стамбула.
Улица в центре Стамбула.
Остап Ибрагимович Бендер, культовый герой романов Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» был сыном турецкого подданного. Автор иронично намекает на прямое родство двух персонажей.
Маг, герой культовых романов всемирно известного перуанского писателя Карлоса Кастанеды.
Мусульманский праздник.
Авторский неологизм, сгенерированный из сленговых слов — пердолить, т. е. заниматься энергичным сексом, и зажопить, т. е. застать за совершением чего-то негативного.
Здравствуйте, как поживаете?
Вы знаете турецкий?
