У входа окаменел массивный, как шкаф, негр в футболке и джинсах — ноги на ширине плеч, сцепленные ладони прикрывают пах. Охрана. У дальней стены неправдоподобная пара перебирала вешалки с нарядами а-ля французская горничная и кожаными ансамблями в стиле мисс Ты-плохой-мальчик-и-заслуживаешь-наказания. Она: юна, стройна, безукоризненно белокура, с ног до головы от-кутюр; выглядела бы роскошно на крупном черном жеребце, в бриджах и с развевающейся за спиной вуалью. Он: немолод, невысок, внушительно лыс, с ног до головы от-кутюр; выглядел бы устрашающе во главе огромного стола на заседании совета директоров мощной корпорации. Если подумать, не такая уж и неправдоподобная пара. Здесь явно не впервые. Без тени смущения и улыбки негромко обсуждают достоинства вульгарных тряпок из нейлона и клеенки. Кто они? Босс и секретарша, клиент и ночная бабочка высокого полета, муж и его вторая жена? А может, девушка — подружка его дочери? Еще одна пара разглядывала стойку с порнокассетами. Он — оплывший и неряшливый. Она такая же. На лицах — тотальная, как и у первой пары, серьезность. С тем же успехом они могли бы копаться на полках местной библиотеки.
В магазине тишина — ни магнитофона, ни телевизора, лишь деловитый шепоток посетителей. Скука. Секс-шоп обманул ожидания Джемм.
Она с безразличным видом приблизилась к видеостойке; пара толстяков подвинулась, открывая ей обзор. Джемм взяла первую попавшуюся на глаза кассету. Крашеная блондинка с раззявленным кроваво-красным ртом яро тискала куполообразные груди, в то время как один член вонзался в нее сзади, а другой нападал спереди. Бедняжка. Неудивительно, что она в шоке. Джемм вернула кассету на место и перешла к коллекции садомазохистских аксессуаров из кожи и хромированной стали, что свисали с потолка, как туши в мясной лавке. Маски, клобуки, наручники, ремни, плетки и цепи, устройства для привязывания к кровати, причиндалы для удушения, выворачивания конечностей, порки. Черный клеенчатый комбинезон с едва заметной прорезью разбросал по стене рукава и штанины. Джемм невольно скривилась. В такой штуковине потом истечешь.
Она вернулась к Ральфу, листавшему журнал с очень плохими снимками особей обоего пола, которым эротические одежды, похожие на клеенчатый экспонат, явно доставляли массу неудобств.
— Хочу купить вибратор, — шепнула она ему на ухо, прикрыв рот ладонью.
— Что?! — беззвучно вскрикнул он в ответ. Вибраторы были выставлены в застекленной витрине, рядом с вампиршей — любительницей комиксов. Джемм смущалась, разглядывая внушительную коллекцию и стараясь не слишком низко пасть в глазах жуткой продавщицы. Не так-то это просто — изображать из себя знатока, если не в курсе, что тебе надо. Что выбрать? Черное блестящее чудовище или компактную кремовую штучку, которая без труда поместится в дамской сумочке? Джемм пальцем поманила Ральфа, тот отложил журнал и опустился рядом с ней на корточки перед витриной.
— Твое мнение? — прошептала она.
Ральф пожал плечами. Ничего себе задача. Таскаться за подружкой по магазинам нижнего белья и то легче. Чувство неловкости не покидало Ральфа с той минуты, как они вошли в заведение. Сам он, понятно, в секс-шопе не впервые. Юнцом нередко заскакивал с приятелями просто так, ради смеха, за презервативами или чтобы полистать похабные журнальчики. Сейчас дело другое. Сейчас мысли его заняты Джемм, перед глазами мелькают безумные картинки — Джемм на кровати, в распахнутом халате с драконами, с трусиками вокруг лодыжек, раздвинутыми ножками и вибратором… о-о-о… Да, полное безумство, но не для него, по крайней мере сегодня, потому что другие картинки куда ярче… Джемм, обнимающая его в спальне Пита. Маленькая ножка в желтой жиже горчицы. Обнаженная округлость, выглядывающая из-под края футболки. Сияющие глаза Джемм и ее ослепительная улыбка. И вожделенные кадры будущего: он и Джемм, вместе, смеются, занимаются любовью, выгуливают собаку…
Ральф глянул на улыбающееся лицо Джемм, чуть покрасневший вздернутый носик, теплые карие глаза — и эротические фантазии испарились. Господи, это ведь Джемм, милая, добрая Джемм! Что же он ведет себя как брюзгливая ханжа? Джемм ждет от него искренности, только и всего. Ральф улыбнулся и перевел взгляд на витрину.
— Думаю, размер не имеет значения, главное, чтобы вибрировал… если ты, конечно, не собираешься выводить его на прогулку.
— Ты прав, — задумчивым шепотом отозвалась Джемм. — Ни черный, ни вот тот, с венами, мне не нравятся. Жуткие оба, да?
— Ага, — кивнул Ральф. — Я бы на твоем месте выбрал самый дешевый.
— Хм… А как насчет дополнений? — Джемм мотнула головой в сторону резиновых языков, кактусообразных отростков, искусственных пальцев и шаров в пупырышках.
— Чепуха. — Избавившись от неловкости, Ральф проникся серьезностью выбора. — Пустая трата денег. Вот идеальный вариант. — Он показал на самую безобидную, телесного цвета модель без всяких прибамбасов и ценой всего в семь девяносто девять.
— Ладно.
Джемм поднялась. Какая жалость, что здесь нет полок с товаром, как в супермаркетах. Без общения с мужеподобным существом за прилавком никак не обойтись. Она глотнула побольше воздуха для храбрости. Не трусь, Джемм. Считай, что сдаешь мазок в гинекологии. Для пациентки процедура неприятная, ну а для врача — ежедневная работа. Вампирша тут наверняка всего насмотрелась; что ей за дело до симпатичной скромной девушки, которой в ночь с пятницы на субботу приспичило приобрести невинный вибратор?
— Мне, пожалуйста, вот этот, — произнесла Джемм, пытаясь придать шепоту уверенные нотки.
Вампирша сдвинула комиксы, наклонилась, чтобы увидеть выбранный экземпляр, открыла шкафчик у себя за спиной, достала коробку, сняла крышку, продемонстрировала, дождалась кивка, закрыла коробку и опустила в белый пакет, взяла у Джемм две банкноты по пять фунтов, вернула два фунта и пенни сдачи вместе с чеком — и уткнулась в комиксы. Вся процедура прошла в гробовом молчании.
— Большое вам спасибо, — привычно сказала Джемм и внутренне скорчилась — стандартная фраза вежливости в тишине секс-шопа прозвучала дико.
Чернокожий охранник за все это время так и не шелохнулся. Ральф приподнял шуршащие стеклярусные нити и вслед за Джемм вышел на улицу. Оба облегченно вздохнули. Пока они торчали внутри, город не изменился: абсолютно нормальные люди по-прежнему толпились у ночных клубов и ждали на перекрестках несуществующие такси.
Неспешно вернувшись на Лайл-стрит, зашли в почти пустой ресторан и заказали роскошный ужин: чили с говядиной, цыпленок с фасолью и соусом чили, чили со свининой «Кунг-По». Сбитая с толку просьбой приготовить все блюда «как можно острее», усталая официантка следила за подозрительными клиентами — вдруг прямо на ее глазах воспламенятся?
— Знаешь, Пит заставил меня задуматься. — Джемм вылила остатки пива из банки в бокал. — Точнее, его слова о приключениях, доверии к людям и прочем. Он ведь прав. Мне нравится считать себя эдакой… — она неопределенно покрутила ладонью, — авантюристкой, готовой к любому риску, открытой для всего нового. А на самом деле прав Пит. Мы все чего-то боимся, разве нет? Вокруг полно психов, но я сомневаюсь, что все они мечтают убивать и насиловать.
С тобой так бывает: заходишь в метро или идешь по улице, видишь, как встречаются приятели, слышишь их разговоры и чувствуешь, насколько они близки, как много пережили вместе? Тебя в этот момент не колет зависть или хоть жалость, что ты что-то упустил? Почему, к примеру, их дороги пересеклись, а моя прошла стороной? Может быть, они классные ребята, но мне их никогда не узнать. Я для них — всего лишь чужое лицо на улице, у меня свои друзья, которых им никогда не узнать. Грустно. Ты понимаешь? На свете столько людей, и по закону больших чисел за жизнь мы можем познакомиться лишь с крохотным процентом живущих на земле. А наш собственный страх здорово сокращает эту цифру. Почему мы так боимся друг друга? Коллега приглашает в ресторан — ты в ужасе; сталкиваешься в электричке с одноклассником, он предлагает посидеть, выпить, вспомнить старые времена — ты суешь ему номер телефона и надеешься, что он никогда не позвонит. У тебя узкий круг друзей — кто для вторника, кто для четверга; вечер понедельника ты проводишь дома, в среду идешь в фитнес-зал. Где взять время для новых знакомств, куда их втиснуть? Разве таков был Божий план? Разве это правильно? Да мы проживаем ноль целых одну миллионную потенциала, данного нам Всевышним. Мне всего двадцать семь, а во что я превращусь, когда стукнет пятьдесят? Грустно, да?
— Мне кажется, ты слишком оптимистка, Джемм. Друзья далеко не всегда развлечение, это еще и забота. Ты получаешь их вместе с проблемами, капризами, комплексами, надеждами, и ради настоящей дружбы тебе приходится прикладывать усилия, чтобы справиться со всеми этими негативными сторонами. По-моему, избирательность — штука вынужденная. Сама жизнь вынуждает нас взять пару конфеток по своему вкусу из коробки ассорти, а остальные, с клубничной, сливочной и ореховой начинкой, оставить кому-нибудь другому.
