– Напрасно. У меня была очень хорошая жизнь. Ни одной минуты не променял бы на другую.
– Все равно. – Он низко опустил голову, и потому казалось, что слова выскальзывают из него и взлетают вверх, будто мыльные пузыри. – Это как-то слишком… быстро.
Говорил так, будто сам написал мою сказку о потерянном времени.
– Нет, никудышний из меня Дед Мороз вышел, честное слово. Совсем хреновый, что еще скажешь.
– Неправда! – с жаром возразил я. – Вот уж неправда. Если хочешь знать, ты – лучший Дед Мороз на свете. Хотя бы потому, что настоящий.
Он укоризненно посмотрел на меня и сказал:
– Ты что, малыш, все еще думаешь, что я один? Нас ведь много, настоящих. У каждого свой участок работы, свои дети, свое время. Только они там работают, а я, как дурак, битых полдня на месте толкусь.
– Полдня? – переспросил я. – Забавно. Для тебя прошло всего полдня?
– Да, и по правде сказать, бóльшую часть этого времени я проболтал с тобой, – виновато ответил он.
– М-да, – выдавил я. Добавить было нечего. Хотя… – Слушай, а как ты вообще стал Дедом Морозом?
– Известно как – сходил на собеседование, сдал кое-какие экзамены, поступил в Сказочную Академию. Ну а дальше понятно.
– И что, – медленно, ловя ускользающую мысль за хвост, продолжил я, – любой может прийти на собеседование?
– Ну а почему нет-то? Желающих не так и много: работа нервная, тяжелая. Мешок, вон, таскать надо. Дети, опять же. Не каждый справится. Вот в Песочники – да, туда конкурс. А что ты?..
– Да вот думаю, – я говорил то, что, казалось, шло откуда-то изнутри, – может, твои сани подтолкнуть?
– Как это? – не понял он.
– Ну, знаешь, если машина в колее застряла, ее часто достаточно бывает толкнуть и все. Вдруг нашего общего веса хватит для того, чтобы вытолкнуть твои сани из ямы?
– Но ты же тогда…
– Исчезну отсюда? Ну да. Не самый плохой итог, если подумать, а? Открытая концовка всегда самая интересная. Дает пространство для маневра. Всегда хотел выкинуть что-нибудь этакое.
Он вытаращился на меня, как ребенок. Как я сам таращился на него когда-то.
– Что ж, – сказал наконец, – может, и сработает. Во всяком случае, попробовать надо.
Вскочил, заколдовал над планшетом.
– Выставлю координаты Академии. Если получится, прыгнем сразу туда. Готово. Ну что, не передумал?
Я огляделся по сторонам и прислушался к себе – не передумал ли?
– Нет, – облегченно выдохнул и рассмеялся. Я давно так легко себя не чувствовал.
– Тогда держись за меня. Поехали!
Пространство рассыпалось мириадами звезд. Воздух был соткан из них и звенел, как тысячи колокольчиков сразу.
«Вот откуда блестки!» – восторженно подумал кто-то внутри меня. А больше подумать ничего не успел, потому что звезд стало так много, что вселенная лопнула, разлетелась на части и раздался хлопок.
Елена Щетинина
Что вы знаете о Шушурбане?
Когда Мишка вернулся к убер-такси, ловко балансируя двумя подносами с эрцаз-пищей, его штурман Алиса горько рыдала, вытирая слезы шторкой.
– Эмн? – осторожно осведомился Мишка, садясь в салон на свое водительское место.
– Смо-о-три-и-и, – всхлипнула Алиса, протягивая ему планшет.
Мишка вздохнул, увидев логотип сетевой библиотеки и маркировку «Неземной автор». Неужели Алису опять потянуло на графоманов с тентаклями, хитиновыми панцирями и псевдоподиями? Мишка как-то раз попытался прочесть что-то оттуда, обозначенное как «шпионский роман», но когда понял, что половина действующих лиц являются субличностями в составе единого сознания гигантского шмеля, парящего в космосе и пожирающего галактики… В общем, он содрогнулся и бросился зализывать психологическую травму старым добрым Дюма.
«Аанди-Ту, окруженный вязкой и плотной темнотой, протянул щупальца и нашарил хрупкое и высохшее тельце Ку-ри-Ба, – пробежал Мишка глазами последний абзац. – Его любимый питомец, самое близкое в мире существо, маленький хромой Ку не отзывался. Прекратили биться три верных сердечка, бессильно распласталась единственная псевдоподия. Никогда больше не издаст Ку веселый заливистый буук, не выбежит, хромая, навстречу маленькому хозяину, Аанди…
Слезы покатились из пустых глазниц Аанди-Ту».
– Опять? – сурово спросил Мишка, возвращая планшет Алисе. Собственно, ее личное дело, чем она занимается, когда нет работы, – но проблема в том, что в последнее время работы не было практически постоянно, а это могло оказаться чревато как для литературного вкуса бывшего филолога, так и для ее нервной системы.
– Ты грубый и бессердечный, – всхлипнула Алиса. Шторку она, однако, оставила в покое.
– Ну есть такое, – согласился Мишка, протягивая ей поднос. – Ешь. Сейчас сборный туристический рейс с орбиты придет. Может быть, кого-нибудь удастся перехватить.
Заняться частным извозом было большой тактической ошибкой. Мишка купился на романтику путешествий и заразил ими старую подругу – но, кроме романтики, ничего эта деятельность не приносила. Подавляющее большинство гостей Земли прибывали на планету по туристическим путевкам, в которые входили услуги корпоративных такси, уже заранее пристыкованных к коридорам выхода. Разумеется, эти туристы и не обращали внимания на юрких частников, какими бы романтичными те ни были. Другой тип приезжих, совсем малочисленный, наоборот, отличался рискованностью и любовью к приключениям. Но этих такси не интересовало вообще. Они жаждали чего-то особенного, невероятного, эксклюзивного – лошади, дирижабли, аэропланы, вот что радовало их сердце или сердца, в зависимости от вида. И тут тоже небольшое и юркое убер-такси было не в кассу.
Мишка уже решил: дорабатывает до конца года, а там меняет профиль деятельности. Редких заказов едва-едва хватало на заправку энергобаллонов, не то что на какие-то излишества. Алиса тоже откровенно скучала, разбавляя скуку рыданиями над сентиментальными романами.
– Ешь давай, – повторил Мишка. – У нас на все про все десять минут.
Алиса вздохнула, взяла с подноса небольшую коробочку, резко потрясла и потянула за уголки, раскрыв ее, как диковинный цветок.
По салону поплыл запах жареного мяса, а из коробочки – как тесто из кастрюли у бабушки в деревне – вылезла красновато-коричневая масса. Алиса сморщилась.
– Уж лучше бы ты просто бутерброд взял. – Она брезгливо ткнула массу вилкой. Та заколыхалась и, кажется, даже что-то недовольно пробормотала.
– Блин, Алиса, – Мишка запихивал в рот свою порцию, не обращая внимания на сопротивление еды. – Дала бы денег, взял бы. На что хватило, то и купил.
– Ты допрыгаешься со своими экспериментами с инокухней. Когда-нибудь нас всех в лучшем случае пронесет. А в худшем… – Алиса зажмурилась и сунула в рот полную вилку. Масса на ней пульсировала и явно возражала против поедания. С напряженным лицом Алиса еще около минуты прислушивалась к своим ощущениям, а потом благосклонно кивнула: – Ладно, сойдет.
– Ну конечно, сойдет, – Мишка, запрокинув голову, вытрясал в рот какие-то семена из пакетика. – В космопорте в едальнях только то, что людям не ядовито – условия лицензии.
– Не ядовито не равно вкусно. – Алиса скептически изучала содержимое пакета с семенами. – А ты знаешь, что их перед едой нужно прорастить у себя в еешу? Что такое «еешу»?
Мишка задумался, застыв с набитым ртом. Его лицо выражало работу мысли и борьбу с желудочными спазмами.
– Хотя, надо сказать, меня больше интересует ремарка «у себя», – задумчиво продолжала Алиса. – Ты уверен, что…
– Ладно, я пошел, – Мишка выплюнул все обратно в пакетик и открыл дверь. – Пожелай мне удачи. И больше не читай про этого… слепого Эндиту и хромого Ку.
* * *
Когда, вернувшись через полчаса, он от души хлопнул дверью флаера, Алиса все поняла.
– Ну ладно, – вздохнула она. – Давай сейчас в Сибирь махнем. Там как раз у шахтеров смена закончилась, может быть, хотя бы десяток клиентов наберем… Кстати, я узнала, что такое еешу, это…
