— Мне и до колледжа не везло. Ни один хмырь не предложился. Ну, хоть бы насмех. Все мимо проходили. Девки куда хуже и беднее замуж повыходили, а я, как проклятая кем, присохла. Когда вернусь, и подавно никто не оглянется.
— Не канючь, не ной, хахалей у тебя хватает, — оборвала Маринка.
— Так это хахали, они на время. Я о другом…
— Значит, не время еще, подожди. Придет и твой час…
Был выходной. С утра девок расхватали хахали, а Мишка ушел погулять по городу. Катя осталась одна, как вдруг в дверь внезапно позвонили. Хозяйка открыла и не сразу узнала в женщине бывшую свою квартирантку — Илону. Куда делась недавняя краса? Перед Катей стояла грузная, беременная баба, потная, усталая.
— Катя! Здравствуйте! Не узнали меня? Вот это да! Прикол! Как изменилась! Так ведь я Илона! Жила здесь почти два года! — шагнула через порог и обняла хозяйку. Та смутилась, пригласила женщину на кухню, заговорила извиняясь:
— Тогда ты девчонкой была!
— Зато теперь бабища! — усмехнулась в ответ.
— Мамкой станешь скоро. А краса как молодость, быстро проходит, остается в детях. Лучше скажи, как устроилась, хорошо ли тебе живется?
— Пока все нормально. Живем с родителями, строим свой дом. Скоро уже под крышу подведем. Муж размахнулся на три этажа. Пятерых детей заказал. Мечтает о трех сыновьях и двух дочках. Ну ничего плохого о нем не скажешь. Трудяга, каменщиком работает на стройке, хорошо зарабатывает. А после работы до ночи наш дом строит, со всеми удобствами, даже телефон будет и вода, и газ, на каждом этаже туалет и даже камин в зале. Самим конечно б не осилить, родственники помогают, кто деньгами, другие материалами, помогают раствор и кирпичи носить. Раньше и я это делала, теперь не дают, не пускают, за ребенка боятся. Свекруха по дому сама все делает. Хорошая мне досталась женщина, добрая. Я с нею дружу.
— Ты свои деньги со счета отдала мужу?
— Нет. Он не знает о них.
— И правильно девочка! Мало ли что в жизни случится. Пусть своя копейка имеется, она карман не рвет. Вон как я с Хасаном, бросил он нас с Мишкой, мы и остались без гроша. Кто сегодня может быть уверен за день завтрашний? — говорила Катя.
— Потому и я свою сберкнижку спрятала подальше от глаз, а то начнет докапываться, где деньги взяла, а мужик ушлый…
— Как же ты его в первую ночь обвела?
— Ушилась у подпольного гинеколога. Старик такой имеется. Приличные «бабки» снял. Ну да ладно, все прошло гладко. Свекровь своими глазами увидела кровь на простыне, успокоилась, что девчонкой к ним пришла, — рассмеялась Илона и добавила:
— А деньги я на срочный вклад пристроила, там хорошие проценты идут. Если дочь родится, ей на приданое понадобится. Да и сыновьям на учебу пригодится. Кто знает, как дальше жизнь сложится.
— Это ты верно решила, — похвалила Катя.
— Я в женскую консультацию приехала провериться. Посмотрели, проверили, сказали, что все у меня нормально, без осложнений вынашиваю. А муж тем временем на базаре продает кое-что из продуктов. Все копейка в дом.
— Свою машину купили?
— Она у них до меня была.
— За богатого вышла?
— Катя! Конечно, он не из бедных, но до меня уже дважды был женат.
— Ого! Круто! А куда их дел?
— Одну выгнал взашей через месяц. Ничего не умела и ничему не хотела учиться. К тому же глупая была. Свекровь при упоминании о ней до сих пор трясет…
— Ребенка не осталось? — спросила Катя.
— Какой там! Они почти все время врозь спали, ругались часто. Мой после нее три года на баб не смотрел. А потом женился на своей — со стройки, она отделочницей работала. Выпивала наравне с мужем. Украинка она. Вот и решил отучить бабу от водки.
— Так пусть бы не давал ей, не наливал!
— Она не спрашивала. Получала больше, чем он и к каждому ужину по пузырю домой приносила. Поначалу ему даже нравилось, но потом расход посчитал и базарить начал. Пригрозил башку свернуть, если она выпивку продолжит. А баба руки в боки и сама на него наехала. Да так насовала, что на две недели в больницу загремел. В травматологию свалил, — рассмеялась Илонка, добавив простодушно:
— Только яйцы не успела оторвать, он вовремя под койкой спрятался. А она тяжеленная, одной не сдвинуть. Вот это и спасло его. Короче, когда он одыбался, вернулся домой, мать с отцом уже прогнали невестку. Всю свою родню на помощь позвали, чтоб от нее дом освободить. Ну и пришли человек двадцать. Указали ей на дверь, а она в крик, уходить не хочет. Судом грозить стала. Вот тут сгребли ее в охапку и за ворота выволокли. Плетью все бока измяли и не велели в дом возвращаться. Все тряпки рядом с нею бросили.
— А ребенка у нее не осталось?
— Откуда? Она ж пила. Мой полстакана морщась пока выпьет, она все остальное до дна выхлебает залпом прямо из горла. Откуда у такой что-то появится. Но как говорят, работала она зверски, одна за троих мужиков, без перекура и обеда. Как проклятая вкалывала баба и хозяйкой была отменной. Если б не выпивка, ей цены не найти. Но не состоялось у них и баба уехала к себе на родину, уволилась со стройки, развелись они и мой не знает, где она и что с нею.
— А первая его там же, рядом с вами живет? — спросила Катя.
— Ну да! Она из местных. В детсадике нянькой работает. До сих пор одна, никто не решается жениться на ней, даже вдовцы на нее не смотрят, старики и те отворачиваются. Сама знаешь, земля слухом пользуется, а он за каждой хвостом тянется через всю жизнь.
— Не приведись о тебе узнает, — испугалась Катя.
— Я и сама того боялась. Но беременность изменила до неузнаваемости. От прежней ничего не осталось, только глаза. Безобразной сделалась. Но веришь, даже рада тому. Меня родня не узнает, не то, что хахали. На базаре нос к носу столкнулась с двумя, отскочили, как от пугала. И смешно, и горько мне сделалось. Ведь оба тенями по пятам ходили, все вздыхали, тут под окнами часами простаивали. Сколько же прошло, меньше года, а уже все, вышла в тираж. Как быстро все ушло, как вовремя я вышла замуж, — вздохнула Илона и, положив руку, успокоила разгулявшегося в животе малыша.
— Я мимо шла. Из поликлиники возвращаюсь к мужу. Он меня ждет в машине. Ну, не могла не заглянуть сюда. Ведь это все равно, что оглянуться в свою молодость. Какая она ни была, она моя. И останется в памяти до самой старости, как костер в ночи будет душу греть. Пока он горит, я стану помнить тебя, наша Катя. Вот возьми, что привезла. Здесь все моими руками сделано. Домашнее масло и своя сметана, свой сыр и варенье, домашнее вино и баранина, мед и фрукты. Не суди строго, коль что не так. Я очень хочу стать хорошей хозяйкой, и как мужик хвалит, что у меня хорошо получается. Пусть не часто, но я буду навещать тебя. Передавай от меня привет девчонкам. А еще скажи им, пусть они не упустят свое и не боятся стать семейными. Лучше жить деревенской женой, чем секс-звездой! Себе спокойнее. Бабы рожать должны, для того мы на свет появились. Утехи проходят быстрее, чем молодость. А счастье не в них, — улыбнулась кротко, оглядев свой живот.
— Когда тебе рожать? — поинтересовалась Катя.
— Через месяц.
— Дай Бог, чтоб все легко и благополучно разрешилось. Ты позвони мне! — попросила Катя и, поцеловав Илону, вскоре закрыла за нею дверь.
Катя решила сегодня разыскать Лянку и позвонила ей на работу, но женщине ответили, что Ляна сегодня выходная.
— Вы не подскажите ее адрес или номер телефона?
— Нет, не знаю. Она недавно у нас. Если нужен адрес и телефон, звоните в кадры. Но сегодня и там выходной, — предупредила женщина, торопливо положив трубку.
Катя тосковала по Лянке, сама не зная почему. Ей не хватало этой угловатой девчонки, к какой успела привыкнуть. С нею можно было поговорить, поделиться всем больным, зная, что та никому ничего не расскажет, ни о чем не проболтается.
Катя сначала злилась на Лянку за обидчивость и вспыльчивость, за неблагодарность. Но шли дни, недели, Лянка не объявлялась и баба всерьез забеспокоилась о ней.
— Как она одна? Сыта ли? Хотя на этом комбинате голодной не останется. А где живет? Конечно, в общаге! Не обижают ли там Лянку? Этот цыпленок за себя и постоять не сможет, совсем еще ребенок, слабачка. Как это я сумела вот так обидеть ее. Ведь она даже мамкой меня звала, а я так лажанулась, теперь она уж никому не поверит, — сетует баба, решив завтра снова позвонить Лянке на работу.
Мишка видел, как переживает мать разрыв с Лян-кой. Он лучше других понимал ее и знал, что Лянку ей не заменит ни одна из девок. К тому же все они вот-вот заканчивают учебу и, получив дипломы, разъедутся по домам. Останется лишь Сюзана, ей еще год учиться, а и возвращаться девке совсем некуда. За все время она ни разу не ездила в Прохладный и не помирилась с родителями.
Но Сюзанка не Лянка. Они слишком разные и Катя с настороженностью относилась к квартирантке, держала ту на расстоянии. И хотя общалась с нею, не интересовалась ее личной жизнью. Да и Сюзанка реже других бывала дома. Изо всех девок Катя неплохо относилась к Юльке, жалела Анжелу и Дашку, часто поругивала Маринку и осекала ее.
