Крошечная, высохшая цветная старушка с острыми черными глазенками и длинным крючковатым носом открыла дверь и внимательно посмотрела на нее.
— Да? — визгливо спросила она. — Что вам нужно?
— Комнату, — ответила она. — Тафт Итон сказал, что у вас, может, есть свободная.
Женщине это имя ничего не говорило.
— Комнату? Нет тут никаких комнат.
— Здесь разве не меблированные комнаты?
— Да, — сказала старушка, перекрывая проход сухощавой рукой.
Одета она была в мешковатое серое платье и белые гольфы. За ней открывался тусклый интерьер парадной: сырое и мрачное углубление, где Мэри Энн разглядела стол и зеркало, цветок в горшке и начало лестницы.
— Но у нас все занято.
— Отлично, — сказала Мэри Энн, — а мне что прикажете делать?
Старушка уже закрывала дверь, но остановилась, подумала и сказала:
— А когда она вам понадобится?
— Прямо сейчас. Сегодня.
— Обычно мы сдаем только цветным.
— Мне это все равно.
— У вас кавалеров не слишком много? У нас тут спокойно. Я стараюсь, чтоб все было прилично.
— Никаких кавалеров.
— Спиртное употребляете?
— Нет.
— Точно?
— Абсолютно, — убедила ее Мэри Энн, постукивая по крыльцу каблучком и заглядывая через голову старушки, — и каждый вечер перед сном читаю Библию.
— А в какую церковь ходите?
— В первую пресвитерианскую, — сказала она наугад.
Старушка задумалась.
— Тут принято соблюдать тишину — я слежу, чтоб никто не шумел и не безобразничал. Здесь живут одиннадцать человек, и все они приличные, уважаемые люди. После десяти радио не включать. Ванны после девяти не принимать.
— Супер, — вздохнула Мэри Энн.
— У меня есть одна свободная комната. Не уверена, могу ли я вам ее сдать… но все же покажу. Не желаете зайти посмотреть?
— Конечно, — ответила Мэри Энн, протискиваясь мимо нее в парадную, — давайте посмотрим.
В девять тридцать она приехала в оплаченную Шиллингом квартиру с панелями красного дерева.
Она открыла дверь своим ключом, но внутрь не зашла. Здесь так и стоял запах свежей краски — сильный, тошнотворный запах. Из окон лился холодный утренний свет; бледные блики ложились на смятые, закапанные краской газеты, разбросанные на полу. В квартире было до жути пусто. Посреди каждой комнаты стояли нераспакованные картонные коробки с ее пожитками. Коробки, газеты, все еще сочащиеся краской кисти и валики…
Она спустилась вниз, к соседям, и резко постучала в дверь. Когда хозяин — лысеющий мужчина средних лет — открыл, она спросила:
— Можно от вас позвонить? Я ваша соседка сверху.
Она вызвала городское такси и пошла наверх — ждать.
Хозяйка объявилась, когда она руководила погрузкой вещей. Таксометр бодро тикал, а водитель носил коробки и складывал их в багажник; оба уже вспотели, тяжело дышали и были рады, что дело близится к концу.
— Святые небеса, — начала хозяйка, — что все это значит?
Мэри Энн притормозила:
— Я переезжаю.
— Да, я вижу. Ну, и в чем же дело? Кажется, я имею право знать.
— Я передумала; я не буду у вас снимать. — Ей казалось, что это очевидно.
— Полагаю, вы потребуете назад свой задаток.
— Нет, — ответила Мэри Энн, — я не так наивна.
— А что мне делать со всем этим мусором? С газетами и краской? Вы начали, но не докрасили. Я не смогу сдать квартиру в таком состоянии. Вы будете доделывать?
Она пошла за Мэри Энн, которая, взяв у таксиста кипу одежды, рассовывала ее между коробками.
— Мисс, в таких обстоятельствах вы не можете просто уехать; так не годится. Вы обязаны оставить квартиру в том же состоянии, что приняли.
— На что вы жалуетесь? — Женщина начинала ее раздражать. — Получили полсотни баксов за здорово живешь.
— Позвоню-ка я лучше вашему отцу, — заявила хозяйка.
— Моему кому?
Тут до нее дошло, и сперва это показалось ей смешным. Потом она решила, что смешного тут немного, но к этому времени уже начала смеяться.
— Это он вам сказал? Да, папочка. Отец Джозеф, лучше родителя и не сыщешь. Лучший, черт побери, папочка на свете.
Хозяйка была напугана этой вспышкой.
— Идите вы… бабочек ловить, — сказала Мэри Энн, — займитесь делом, сдайте квартиру.
Она прыгнула в такси и захлопнула дверь. Таксист положил последнюю картонку на заднее сиденье, сел за руль и завел мотор.
— Стыдно вам, барышня, — сказала хозяйка.
Мэри Энн ничего не ответила. Когда машина съехала с обочины, она откинулась назад и закурила; ей хватало своих забот, и она не собиралась раздумывать еще и о жалобах хозяйки.
Когда водитель увидел комнату, в которую она въезжала, он покачал головой и сказал:
— Даты, девонька, сбрендила.
— Думаешь?
Она сгрузила охапку вещей и снова вышла в пыльный, покрытый разводами коридор.
— Да уж конечно. — Он плелся рядом с ней по коридору и вниз по лестнице. — Переехать сюда из такой классной хаты — сплошь в красном дереве. И райончик там понарядней.
— Вот ты ее и снимай.
— Ты правда здесь жить собралась?
Он взял две коробки и потащил их по лестнице.
— Эта работа, девонька, обойдется тебе недешево. То, что по счетчику, это только первый взнос.
— Отлично, — сказала Мэри Энн, с трудом поднимаясь за ним следом, — давай, накрути побольше.
— Такой уж обычай. Мы же погрузкой-разгрузкой не занимаемся. Это проходит под рубрикой «Добрые услуги».
— Никто ничем не занимается, — сказала Мэри Энн.
Из своей комнаты высунулась крошечная цветная старушка — ее звали миссис Лесли — и с подозрением наблюдала за происходящим.
— Стало быть, мне повезло, что ты такой добрый.
Когда последняя коробка оказалась наверху, она ему заплатила. Не так много, как опасалась; на счетчике был доллар семьдесят, а сверху он запросил — когда наконец заговорил об этом — еще два доллара. Весь переезд обошелся ей в три семьдесят — не так уж дорого. Ну и, конечно, двадцать долларов за комнату: за месяц вперед.
Может быть, таксист был прав? Она с растущим ужасом осматривала комнату — чистую, темную, пахнущую плесенью. Одно маленькое окно над высокой железной кроватью, другое, побольше — в дальней стене, над комодом. Потертый ковер. Заштопанное кресло-качалка в углу. Там же малюсенький шкаф, похожий на перевернутый ящик, сто лет назад сколоченный из фанеры каким-то доморощенным мастером на все руки.
Окно поменьше выходило на дорожку, которая вела от заднего крыльца к помойным бакам. Большое окно смотрело на улицу; прямо перед ним была неоновая вывеска:
ДОКТОР КЭМДЕН ЛЕЧЕНИЕ ЗУБОВ В КРЕДИТ
На стене висела дешевая репродукция в рамке, изображающая младенца Иисуса с ягнятами. Она сняла ее и запихнула в ящик; этого ей только не хватало.
Может, таксист прав и она действительно сумасшедшая? Но, по крайней мере, у нее есть свой угол, за который она сама заплатила. И нашла она его сама — Итон не в счет, — а скоро будет самостоятельно красить и обставлять вещами, которые сама и выберет. И у нее будет время подумать.
Она посмотрела на часы: десять утра. Придется ему сказать. Она ушла; она съехала с квартиры. Он в любом случае узнает. Так что выбора нет.
Пока она думала, как и что скажет, дверь открылась, и в комнату осторожно заглянул Карлтон Туини.
— Как ты меня нашел? — испуганно спросила она.
— Итон дал нам адрес.
Он зашел, за ним проследовала Бет Кумбс.
— К тому же я знаю этот дом; в разное время народу здесь пожило порядочно.
На нем был его лучший двубортный костюм; щеки тщательно выбриты, волосы уложены и умащены; за ним стелился шлейф одеколона. Бет, как обычно, была в жакете и с огромной сумкой.
— Привет, — сказала она, сверкнув ослепительной улыбкой.
Мэри Энн коротко кивнула. Подойдя к кровати, она открыла чемодан и принялась распаковывать вещи.
— Ты, похоже, занята, — сказал Туини.
Бет, как кошка, прошлась по комнате, с любопытством оглядывая картонные коробки.
— Кто тебе помогает?
— Никто, — ответила Мэри Энн, — мне нужно идти. Я уже должна быть на работе.
Бет присела на край высокой кровати; сетка недовольно заскрипела, и она тут же вскочила.
— Непросто было тебя найти… ты так часто переезжаешь.
Бросив чемодан, Мэри Энн взяла плащ и направилась к двери. Какое ей дело до того, как непросто ее найти — им или кому-то еще?
— Подожди-ка минутку, Мэри, — сказал Туини, преграждая ей путь.
— Что еще такое? — На миг она потеряла голову от страха. — Вы что, просто мимо проходили?
— Мы заехали в магазин; думали, ты там, — сказала Бет, — но Джо сказал, ты еще не приходила.
— Я туда и иду. Прямо сейчас. У меня там дела.
Бет продолжала:
— Потом мы поехали в квартиру, которую тебе устроил Джо; тебя и гам не было. Ну, мы и отправились туда, где ты еще раньше жила с этой официанткой. В ту комнату, что нашел тебе Карлтон.
