– Срочно пасечника позови, он заберет пчел. А то смотри, изжалят…
Он хотел ответить ей: мол, жизнь вообще такова, где мед, там и жалят. Но вдруг наперерез этой банальности бросилось воспоминание о другом лете, тридцать лет назад, когда Валечка была наполовину ниже и не с этими протуберанцами волос разноцветными, а с платиновой косой.
Они идут с электрички по просеке высоковольтки, были у зубного. Анютик уже ждет их там, на снятой даче. Дочь предлагает: давай покричим! И они начали:
– Солнце! Привет! Как поживаешь?!
– Елки, вы друзья! Ура! Да здравствует лето!
Эхо удаляется среди деревьев.
«10 мая 1996.
Начинаю вести дневник. Меня зовут Таисия, я заканчиваю восьмой класс».
Тут она вспомнила, что не подписала тетрадь, взяла фломастеры и вывела зеленым:
«ЛИЧНЫЙ ДНЕВНИК
ЛИЧНОСТИ ТАИСИИ»
Но буква «Д» показалась ей кривой, и она обвела ее красным. «Д» побурела, как сердитый осьминог. Таисия сделала вокруг нее оборочку желтого цвета.
– Японские макароны! – закричала Таисия. – Все слилось.
Кот Зевс прищурил глаза на всякий случай: вдруг он в чем-то виноват?
«Хочу написать о главном. Звонят в дверь…»
Это приехал из Чечни Димон, поклонник и одноклассник сестры Александры (всего у Таисии три сестры и один брат).
– А-а-лександра-а дома? – спросил Димон.
Таисия уже знала, что он контужен на войне, но не знала, что он заикается. Она наспех объяснила: Александра скоро придет из института. Димона усадила в кресло, а сама – снова к дневнику.
Димон сел и сразу начал падать в сон. Чтобы не заснуть, он спросил:
– Стихи пишешь?
– Да так… – универсально ответила Таисия.
– А я в первом классе написал одно стихотворение. – Димон уже успокоился и не заикался, хотя немного пропевал слова, плавно так.
– Прочтите, если помните, – с надеждой на его забывчивость попросила Таисия.
Димон звонко подал текст – у него даже голос изменился:
– Ручей. – Он выпрямился в кресле. —
Средь оврагов и скал,
Среди гор и камней
Одиноко бежал
Разговорчивый ручей.
Встречались на дороге реки,
Встречались и моря.
И ручей думал про это:
Родина моя.
– Не хуже Пригова, – дипломатично похвалила начитанная Таисия.
– После контузии я вспомнил, что учусь в первом классе, и долго это у меня было…
Если бы Димон в первом классе знал, что через десять лет «среди гор и камней», на нелепой войне с чеченцами, горцами, он будет контужен, то ручей бы у него бежал не по пересеченной местности, а свернул бы вовремя в сторону и умчался бы без оглядки от этой Родины (через реки и моря).
Он понял, что вежливость заявлена, и тотчас сладко заснул, сопя равномерно, как по команде (вдох – выдох).
«Хотела написать о главном, но пришел Димон, и я напишу о нем, а потом уже о главном. У меня есть старшая сестра Александра. Ей двадцать лет. Она учится в педагогическом. Когда я хочу ее разозлить, то кричу:
– Александра Македонская, Александра Македонская!
Юто ее бесит. Ей хочется быть маленькой и тощей, как я. Она говорит, что мне повезло, а за нею бегают только маленькие и коренастые шкафчики, как Димон».
– Сержант, ноги! Ноги, сержант! – закричал Димон, совершенно не заикаясь.
И проснулся от собственного крика. Рассказал, что в Грозном у его сержанта оторвало ноги и он помогал грузить… Димон уже в госпитале начал кричать каждую ночь: «Сержант, ноги!» Врач обрадовался: память быстро восстанавливается, значит!
Таисия с щемлением сердца слушала его. Она уже знала, что у сестры есть новые поклонники. Плохо, что Александра не ведет дневник, думала Таисия, я бы подглядела, кто самый добрый. Я бы ей сказала: «Выбери самого доброго!» А без дневника ничего нельзя сделать.
– Если б вы, Дима, вели дневник, то врач бы дал его вам почитать и можно было очень быстро все вспомнить!
– Если еще после контузии буквы вспомнишь, то прочитаешь, конечно, – с поддельной серьезностью, как говорят с детьми, сказал Димон.
Таисия, как всегда от сильных чувств, захотела есть. Она взяла из холодильника фарш и стала его жарить. Димон сказал, что печень у него не выносит запаха – в Чечне он дважды переболел желтухой. Там, среди общего воровства, бурно охватившего демократическую российскую армию, приходилось питаться чем попало: с доброй примесью вирусов гепатита. Как гепатита А, так и Б. На самом деле на месте сковородки раскаленной он каждый раз видел докрасна раскаленный остов бронетранспортера, а в нем шипящие тела ребят.
А когда Таисия закрыла сковородку крышкой, то сходство вообще стало непереносимым.
Пока Таисия жарила мясо, кот Зевс, он же Зява, вспрыгнул на стол, где лежал дневник, и сильно помял его. Он стал с огромной силой чесать себе лапой за ушами, где у него горели раны от схваток с крысами. И листы в тетради пошли морщинами. Таисия села и хотела зареветь, но ведь он не со зла… Дневник был похож на помятое и умудренное тяжелой жизнью существо.
«Ну что, старик? Попало тебе от Зевса?! Ничего, держись! Я еще вырасту и вылечу многих, в том числе Димона. Надеюсь, что к тому времени война в Чечне закончится. Мама говорит, что перед выборами Президента власти прекратят бойню. Это хорошо, что власти зависят от выбора народа, а то папе уже давно не дают зарплату в школе. А перед выборами немного дадут, может.
Кстати, о деньгах. На днях у нас с Машей стало на одну подружку меньше! Вероника сказала, что бабушка Генриетта запретила ей дружить с нами, потому что мы ходим во всем старом!!! Мама ее ездит в Турцию за вещами. Они разбогатели. И отдали Веронику в особую школу с двумя языками: немецким и английским. Ослушаться Вероника не может. Доказательством тому будет история, которую я изложу на этих страницах.
Два месяца назад Вероника болтала с Алешей Загроженко. А ее Мартик в это время шнырял по двору. Он искал друзей и подружек. Я несла кулек с мусором. Мартик думал, что в этом кульке есть что-то интересное. На мильтонской машине приехал папа Вероники – капитан. Он скомандовал: „Сейчас же домой!“ А Вероника побежала за Мартиком и еще остановилась со мной поговорить: похвастаться, что ей сказал Загроженко. Он спросил, сколько стоит ее куртка, такая красивая, кожаная, турецкая. Вероника думала, что если для Загроженко куртка интересна, то и сама она тоже… И тут папа-капитан налетел на дочь, как будто задерживал преступника. И стал тащить и пинать. Мартик еще раньше убежал, а вопли Вероники доносились из подъезда: „Папочка, не буду больше, папочка, не надо, папочка, не пинай!“ И пока они не вошли в квартиру на четвертом этаже, все было слышно, вот как она кричала сильно!.. А через месяц мама Изольда стала жаловаться на скамейке бабушкам, что Вероника руки из волос не достает, все чешется, но это не вши. И полную голову, как панцирь, коросты начесала. Пошли они к врачу, когда уже расчесы перешли на щеку. Врач сказал: „Псориаз“ – и спросил: были за последний месяц нагрузки на психику, на нервы? А Вероника так удивилась: не было! Я все это слушаю и говорю: „У тебя же был стресс! Как ты могла забыть? Папа-то тебя избил месяц назад“.
А Вероника посмотрела на меня с таким удивлением: и ведь не притворяется – забыла. А вечером я сказала Александре и Маше, что Вероника с ума сходит, Александра говорит: это нормальная реакция, называется вытеснение».
Димон в это время подходил к магазину «Детский мир». Он понимал, что жизнь не бывает снисходительной. Он решил: надо тянуться до уровня среднего нормального человека на гражданке. Если купить подарок Александре, то он будет как все. Торопливо прошел по первому этажу мимо заводных машинок. Он на войне нагляделся на них, и до сих пор во сне танки, бронетранспортеры, самолеты и вертолеты наваливаются со всех сторон. На втором этаже магазина ему сразу стало хорошо среди уютных толп мягких игрушечных животных. Коровы из Голландии понравились ему, очень симпатичные: добрые глаза, улыбка даже есть, и не плотоядная. Но как бы эта корова не прошла намеком между ним и Александрой, которая тоже красивая и большая. Да и, конечно, корова ведь не умнее той травы, которую она ест!
Вот заяц – всем хорош зверек, шустрый, хитрый, его не подстрелишь сразу. Не очень храбрый, но теперь уже Димон знал, что храбрость – не первое качество, которое нужно на такой войне, из которой он выбрался… Но плохо, что они, эти зайцы, все косые.
Медведица белая с сыном. Медведеныш еще в клетчатом нагрудничке. Чтобы кашей не измазался. Вот они похожи на людей. И в то же время… обычно медведи мяса не едят, сильные, смышленые, не очень-то и злые, только когда доведешь! Во-вторых, медведица из золотистого материала, а у Александры точно такие волосы. Димон даже себе порадовался: вот ведь с каким смыслом подарок-то…
«11 мая 1996.
