- А где, кстати, сейчас Лёха? Тоже в Белгород-Днестровский приехал к родителям?
- Нет, он к жене в Киев поехал. Решили помириться.
- Видишь, как все обернулось? Помнишь, как ты первого числа спросил, что мы будем делать девятого мая? Судьба нас всех разбросала по разным городам, а меня вообще в другую страну занесло! – сказал Небеседин.
- Конечно, я не мог предположить, что все так выйдет, но я ведь тогда сказал, что всё будет хорошо. Что там твоя любовь?
- Становимся ближе друг к другу.
- Веня, я тебе еще раз повторяю, что всё будет хорошо! Ты меня понял?
- Понял.
- Вот и имей себе в виду и не вешай нос!
- Слушаюсь, Владислав Владиславович!
- Не скучай там!
- В Москве не соскучишься! Звони если что.
- Ок, на связи.
Затем Вениамин решил набрать Шумкова.
- Лёха здарова! С днем победы тебя! Я только что позвонил Владу и он мне сказал, что ты в Киеве. Миритесь с супругой?
- С днем великой победы над фашизмом! Помирились уже, слава Богу! Она все-таки поняла, что семья это важнее, чем политика. Теща совсем майданутая, никак не можем найти общий язык. С ней не о чем разговаривать. Село селом!
- Не суждено нам в этом году отпраздновать девятое мая втроём вместе с Владом, но наверняка еще выпьем в будущем за подвиг наших дедов! – сказал Небеседин.
- Обязательно выпьем!
- Будь осторожен в Киеве – там ведь полно бандеровских отморозков!
- Я к Майдану Незалежности ближе, чем на два километра не подхожу! – сообщил Шумков.
- Пока! С тебя бутылка, как только станешь счастливым папашей!
- Выставлюсь!
После этого Вениамин еще раз набрал Астафьеву, но вновь услышал лишь мантру «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Он начал немного волноваться и думать о том, что Арина решила его проигнорировать. Вениамин побрел по Садовому кольцу в сторону Арбата. Улицу еще не открыли после парада для свободного движения транспорта и по проезжей части спокойно катались велосипедисты. Он сел на скамью напротив памятника Иосифу Бродскому и произнес вслух:
- Бедный Йося! Ты, наверное, уже тысячу раз в гробу перевернулся, когда узнал, что в конкурсе подражателей твоему творчеству победил Берл Херснимский!
Вениамин обращал внимание на все мемориальные доски, которыми изобилуют дома на Садовом кольце. Ему было интересно кто из знаменитых актёров или ученых проживал в месте, возле которого он сейчас проходил мимо.
Небеседин свернул на Старый Арбат и сразу вспомнил строчки Окуджавы «Ах Арбат, мой Арбат, ты моя религия…». Он снова позвонил Арине, но её телефон был по-прежнему выключен. Вениамин начал раздумывать о том, почему она отгородилась от мира в праздничный день – «вконтакте» её не было онлайн. Вдруг пересидела в клубе с подружкой и заночевала непонятно где. Или катается на лонгборде в обществе хипстеров. Или поехала на рынок покупать себе нового котика взамен умершего. Небеседин заволновался.
На Арбате как всегда было шумно и весело. Хитрые торгаши пытались впарить иностранным туристам матрёшки, солдатские шапки и валенки. Возле стены плача Цоя безголосые лабухи пели песни «Кино» и парень в черной майке приставал к прохожим с просьбой материально помочь бедным музыкантам. Уличные танцоры, расстелившие на тротуаре квадрат из линоулема, соревновались в брейке и хип-хопе. Вениамин поймал себя на мысли, что Старый Арбат не меняется с годами, оставаясь всё время милым местом, где уживаются маргиналы и коммерсанты. Небеседин пообедал двумя блинчиками с шоколадом и запил их смородиновым морсом. Жара стояла под тридцать градусов, и с полным желудком ходить было бы тяжеловато. Поэтому он ограничился легкой перекуской.
Он посмотрел в интернете фотоотчёт о том, как одесские патриоты не побоялись провокаций неонацистов и возложили цветы к вечному огню в парке Шевченко. Он мысленно перенёсся в Одессу и почтил память всех жертв фашизма. Вениамин улыбнулся, когда увидел снимок, на котором Кураховская воинственно размахивала кулаком и что-то произносила в мегафон. «Мисс баррикада» не струсила и не стала отсиживаться в засаде, а это верный признак того, что русская Одесса не собирается сдаваться. Небеседин прочитал новость о том, что депутат-коммунист Акимов уехал в Крым восстанавливать здоровье. Вениамин решил, что в сложившейся ситуации он поступил абсолютно верно. Фашисты всегда первыми пытаются уничтожить коммунистов, и ему не стоит рисковать своей жизнью, находясь в Одессе. Небеседин наткнулся на интервью с матерью братьев Давыденко. Она говорила о необходимости продолжения протестного движения в городе и требовала власть освободить её старшего сына, до сих пор находящегося в киевском изоляторе СБУ. Как всегда в её словах женские эмоции и материнские инстинкты преобладали над холодным рассудком. Матери, ничего не знающей о судьбе своих двоих сыновей, трудно оставаться уравновешенной.
Вениамин присел на скамью на Воздвиженке и принялся размышлять о судьбе своих предков. Его деда приглашали в Москву на хорошую должность в министерство путей сообщения, но он не решился на переезд. Его мать училась в Москве в институте на дневном отделении, но по распределению попала в Одессу. Может у него все-таки сложиться с Москвой…
На Воздвиженке к отдыхающим приставали назойливые цыганки и поэтому он перебрался в Александровский сад. Он сел в тени прямо на ухоженную лужайку рядом с кремлёвской стеной и опять набрал Астафьеву. Результат был прежним - «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Вениамин начал расстраиваться. Скорее всего, Арина плюнула на него и развлекается как всегда.
Он загрустил, и целый час просидел в Александровском саду. Все вокруг улыбались, смеялись, шутили, баловались, а Вениамин был печален. Он чувствовал себя брошенным и никому не нужным в эти минуты. Он оказался вдалеке от своего дома. Его никто не любит и никто не ждет. С понурым лицом он побрел к памятнику Пушкину через Манежную площадь. Он ощущал себя чужим на празднике Победы. Вениамину было больно видеть радостные лица влюбленных пар. Он присел на скамейку и хотел было нырнуть в фонтан от отчаяния, но тут у него неожиданно зазвонил телефон. Его голос хотела услышать Арина.
- Приветик, ты где? – спросила Астафьева.
- Приветик, я на Тверском бульваре через дорогу от памятника Пушкину. А чего у тебя сегодня весь день был выключен телефон?
- А ты разве не догадался?
- Нет.
- Веня, включи соображалку!
- Была на каком-нибудь хипстерском экофестивале. На лонгборде каталась. Минералкой отпаивалась после ночных гулек. Котика нового выбирала.
- Всё гораздо проще!
- Ну я не знаю…
- Веня, что я по жизни делаю, а?
- Отдыхаешь!
- Елки-палки, ты сегодня, наверное, не с той ноги встал!
- Ариш, я сдаюсь. У меня больше нет версий.
- Стихи я писала! Надо ведь сегодня поздравить ветеранов!
- Как я сразу не догадался! Извини, пожалуйста!
- Я отключила телефон, чтобы никто меня не отвлекал от творческого процесса!
- Теперь понятно.
- Я только что выложила стихи «вконтакте» - можешь прочесть.
- Сейчас же непременно прочту!
- Ты будешь там же на Тверском?
- Да.
- Я через полчасика подтянусь. Жди меня! – сказала Арина.
- Да куда я денусь!
Вениамин вздохнул с облегчением и сразу же открыл страничку Астафьевой «вконтакте», где наткнулся на свежий стих под названием «Спасибо! С Днем Победы!»:
Слава Героям Великой Страны!
Слава и выжившим и не дожившим!
стих ужасающий голос войны,
и пулеметов не слышно.
- жил бы я, деда, коль ты б не погиб
в этой ужасной схватке?
старый портрет возле койки молчит.
бабушка плачет украдкой..
бабушка шепчет - и нет тишины!
шепчет и еле дышит:
- Слава Героям Великой Страны,
Слава и выжившим и не дожившим!
Чуть ниже было ещё одно новое безымянное стихотворение Арины:
страшно мне - и к нам пришла Война.
покрывает избы черный дым.
я всю ночь молилась у окна:
- Господи, верни его живым.
опустились ставни у старух,
неживой на улицах покой.
что есть сил, я повторяла вслух:
- Господи, верни его домой.
ветер растрепал мою косу,
в пепелище превратился сад.
я все в голове своей несу:
- Господи, верни его назад.
и ползли мучительно года,
вечностью казаться стали дни.
я шептала, сидя у пруда:
- Господи, верни его, верни..
за спиной послышались шаги,
и затихли прямо за спиной..
голос и касание руки:
- я вернулся, милая, Домой.
Вся грусть Вениамина моментально улетучилась после прочтения этих стихотворений. Он приободрился, воспрял духом и стал дожидаться возлюбленную. Арина приехала на Тверской бульвар ровно через час после своего звонка, хотя обещала быть через тридцать минут, но Небеседин не обиделся на неё за опоздание. Она была в легком черном платье, белых балетках и как всегда с голубым рюкзачком на спине. Их губы слились в страстном и продолжительном поцелуе. На них стали глазеть любопытные малыши и седые блюстительницы общественной морали, но это не смущало Астафьеву и Вениамина. Они наконец-то оба поняли, что не могут жить друг без друга.
