— Ногориус!
Обжигающее пламя вырвалось из ее ладоней и помчалось к Егору. Тот наколдовал прочный защитный кокон, и пламя, ударившись о барьер, погасло.
Огромная и неестественно круглая луна безучастно следила за этой страшной сценой. Поляну окружали тлеющие кустики. Неподалеку стояла огромная клетка, в которой толкались подростки. На большом камне стоял человек. Из его ладоней вырывались сполохи света и сыпались искры. Девчонка, стоящая напротив, умело отражала его заклятия.
Поляна то и дело озарялась светом и вспышками. Оба дуэлянта начинали уставать.
— Алис! — выкрикнула Ника. Из ее янтаря вырвалась огромная силовая волна, устремившаяся к Егору. Тот замешкался на секунду, но этого хватило. Его сшибло с валуна, и он прокатился по земле несколько метров, но тут же вскочил на ноги. Из его носа и разбитой губы сочилась кровь. Ника торжествующе посмотрела на него, но сражение только начиналось. Егор едва произнес сквозь зубы.
— Ижонго…
Из его пылающих глазниц вылетело семь ножей. Таких огромных и острых, что их наверняка не удержал бы самый лучший в мире силач. Ножи полетели к Нике. Она поспешно сожгла шесть ножей пламенем. Седьмой нож она сжечь не успела. Он вскользь резанул ее по щеке и воткнулся в плечо.
Адская боль охватила руку. Ника зажмурилась и застонала, стиснув зубы. Боль терзала ее плечо. Девочка открыла глаза и глянула на рану. Лучше бы она этого не делала… Порвав футболку, нож врезался в руку. Ткань пропиталась кровью. Стиснув зубы, девочка протянула здоровую руку к ножу и резко выдернула его, страшно вскрикнув.
Там временем ее враг совсем пришел в себя и с ухмылкой смотрел на ее мучения. Он хотел уже выкрикнуть новое заклинание, но Вероника опередила его, хрипло выкрикнув:
— Ирмазодикус!
Из воздуха появились длинные веревки. Они быстро обвили Егора. Он задергался, крепко опутанный, и повалился на траву.
Ника на дрожащих ногах подошла к Аскольту. Он по-прежнему лежал в той же позе, не открывая глаз. Из его груди все еще вырывалось свечение. Прищурившись, Ника увидела, что его простая, человеческая и немагическая, аура порвана во многих местах. Жизнь уходила из него быстро и неумолимо. Ника упала на колени, приложив ухо к его груди. Сердце не билось…
— Аскольт, — Ника взяла его руку, но тут же отдернула свою ладонь: Пологов был холоден, как лед. — Аскольт…. Не умирай, пожалуйста! Я знаю, ты слышишь меня! Аскольт, не умирай…
Но Пологов вряд ли слышал ее. Он был бледен, как снег.
— Аскольт! Нет! Нет! — Ника кинулась к нему на грудь, рыдая от боли и страха, — Аскольт! Прошу тебя, не умирай! Я…. Не хочу тебя потерять…
Мальчишка не шевелился, пугая девочку своей бледностью. В нем осталось совсем мало жизни.
«Слишком поздно», — подумала Ника.
— Аскольт! Не смей умирать, слышишь?! Я люблю тебя! — крикнула она, со-брав в этом крике всю свою боль, свою любовь.
Егор все еще корчился на земле, пытаясь освободиться от пут. Ника бросила на него ненавидящий взгляд.
«Это все из-за него! Из-за него Аскольт умирает!» — Ника схватилась за Амулет, стремясь добить врага.
Ее враг догадался сжечь путы Амулетом одного из ведунов. Он вскочил, встав в воинственную позу. И снова поляна озарялась всполохами и вспышками света. Ребята в клетке молча наблюдали, не зная, как помочь. Кровь потоком лилась из раненого плеча Ники.
Неожиданно на поляне стало темно. Что-то заслонило луну. Дуэлянты и пленники подняли головы. По небу летел дракон. Ника сразу узнала этого дракона. Рядом с Горелычем двигалась еще одна фигура.
— Что за…, - начал Егор, но не успел закончить. Прямо с неба на него обрушилось пламя, которое он мигом потушил заклинанием «Аквасс».
Дракон снизился, и Ника смогла различить рядом с ним большую белую лошадь. Лошадь легко и изящно опустилась на землю. Глаза у коня сияли серебряным светом.
— Управляющий! — крикнула радостно Ника.
Лошадь не обратила внимания на ее крик и ринулась на Егора. Он не ожидал такого поворота и опешил. Однако он успел телепортироваться в другую часть поляны и оказался за спиной у коня, решив атаковать его заклинанием. Но Управляющий опередил его. Из его серебряных глаз вырвались лучи. Дракон атаковал сверху пламенем. Егор в один миг создал защитный кокон, блокируя заклинания.
Ника снова кинулась к Аскольту. Она была уже совсем без сил. В Аскольте осталась всего капля жизни. Ника снова заплакала, орошая его бледное лицо слезами. Неожиданно ей в голову пришла одна идея. Это было очень рискованно, но ради Аскольта она пойдет на все.
Она оглянулась на сражающихся. Дракон плевался пламенем. Но силы были не равны. Управляющий отступал под натиском врага, обстреливающего его заклятиями. И тогда Ника решилась. Она быстро сдернула с головы Амулет Силы и надела его на шею Пологова, мгновенно став обычной девчонкой. Ника приложила ухо к груди Аскольта. Сердце билось! Билось!! Свечение из груди прекратилось: аура залатала свои раны. Ника счастливо засмеялась, позабыв о своей беспомощности. Егор обернулся на ее смех и проорал:
— Тремсора!!!
Из его черной от копоти ладони вылетел большой сгусток черного пламени. Оно неторопливо двинулся к Нике, лениво перекатываясь по воздуху. Ника узнала это заклинание. Заклинание Смерти. Его может использовать только по-настоящему могущественный ведун. Заклинание найдет жертву везде и будет следовать за тобой неотрывно, поэтому бежать от него бессмысленно.
«Это конец, — пронеслось у Ники в голове. — Вот и все. Сейчас это пламя ме-ня поглотит, и от Вероники Смирновой останется только кучка черной золы».
Пламя было уже близко. Ника уже чувствовала обжигающий жар и смрад. Неожиданно что-то кольнуло ее в бок, там, где был карман. Девочка достала из кармана джинсов маленькое кругленькое зеркальце. Секунду она смотрела на него и ничего толком не понимала. Но что-то заставило ее вытянуть руку, в которой было зеркальце, навстречу пламени.
«Это не поможет! Все, нам конец!» — запаниковала Ника.
Вдруг пламя остановилось и сжалось в длинную струю, мигом втя-нувшуюся в зеркало целиком. Наступила пауза. Горелыч висел в воздухе, хлопая крыльями, и смотрел на Нику. Лошадь лежала на земле, подняв голову и тоже уставив на нее свои серебряные глаза. Егор недоуменно поглядывал на зеркальце в руке девочки.
«Получилось! У меня получилось!» — возликовала она, но что-то подсказывало, что это еще не конец. Ноги приросли к выжженной траве. Рука не шевелилась.
Внезапно зеркальце стало обжигающе горячим. Оно даже накалилось от жара. Девочка вскрикнула и хотела отбросить зеркальце, но рука не слушалась ее. На этом сюрпризы не закончились: зеркало стало холодным, просто ледяным! Ника снова вскрикнула, морщась от боли. Из зеркала вылетело смрадное черное пламя и стремительно полетело к Егору, не ожидавшему такого поворота событий. Миг — и он объят пламенем целиком. Ника ожидала увидеть обугленные кости, но Егор, как только огонь утих, попросту медленно растаял в воздухе. Исчезла и растянувшаяся на земле мать Ники. Но Ника успела заметить: прежде чем Егор исчез, от него отделилась какая-то темно-красная тень, похожая на тень человека. На месте лица у тени были только две огромные глазницы, голову венчали длинные рога. Тень стала стремительно улетать в небо.
— Я еще вернусь, Великая! — визгливо проорала тень. — Вот увидишь! Календулас!
Ника проводила ее взглядом. Тень исчезла, растворившись в предрассветном небе. Ноги уже не держали девочку. Она тяжело завалилась набок и перекатилась на спину, уставившись в синеватое небо, усыпанное неяркими звездочках.
«И почему я всегда вырубаюсь в самые исторические моменты?», — успела подумать она и отключилась…
* * *
Она открыла глаза и уставилась в бревенчатый потолок. Потолок чердака в доме номер шесть, в деревне Баб-Ежкино.
— Ага, значит, я жива, — вслух резюмировала она. Она вспомнила прошлую ночь на поляне, и ей захотелось тихонько завыть. Рука инстинктивно поползла к шее. Амулет был на месте и откликнулся на ее прикосновение ободряющим теплом. Ника ощупала плечо. Никаких заметных повреждений на нем не оказалось.
Девочка откинула одеяло и резко села. Голова немедленно закружилась. Ника снова плюхнулась на подушку. Девочка лежала в своей любимой ночнушке: голубой, с вышитыми букетами белых лилий на груди и спине.
«Здесь явно не обошлось без заклинания «Аджедо», — решила Ника, как вдруг дверь в комнату распахнулась, и вошла Зинаида — бабушка, приютившая Крылову. На этот раз она выглядела более дружелюбно. Седые волосы были покрыты светлой косынкой, а вместо черного балахона на ней красовалось светло-синее платье.
— Очухалась? — улыбнулась старая ворожея.
Ника кивнула и улыбнулась в ответ.
— У тебя, наверное, куча вопросов.
