Мимо нас проходит стюардесса и с улыбкой, которая кажется мне достаточно теплой, наклоняет голову к нашим креслам, проверяя ремни.
Я прикрываю глаза, думая о том, что совершенно не умею работать в сфере обслуживания – природной приветливостью я, кажется, не обладаю, а актерского дара изображать ее весь день мне не хватает. Мысли мои сворачивают на накатанную колею: перебирая свои знания и возможности, включая и самые никудышные, я размышляю, каким еще трудом и в какой стран, могу я зарабатывать на жизнь. Отвлекаюсь я только тогда, когда самолет клюет носом, врываясь в облака. За ними открываются подмосковные леса с квадратами дачных поселков.
На паспортном контроле – обычное столпотворение. Пассажиры перебегают из очереди в очередь, втискиваются со словами «мне занимали» друг перед другом и, нетерпеливо похлопывая паспортами по ладоням, стремятся к будкам с неулыбчивыми пограничницами.
– Господи, да ни в одной же стране такого нет! Зачем нас проверять, когда мы домой-то возвращаемся?! – громко восклицает, ни к ко му не обращаясь, полнорукая женщина в со седней очереди.
Ее тут же поддерживает стоящий сзади мужчина:
– Может, их поблагодарить, что вообще пу скают?
Я поправляю на плече ремешок сумки и приближаюсь еще на один шаг к затоптанной, полуистершейся красной линии, с которой лениво сгоняет пассажиров проходящая вдоль кабинок девушка-сержант в плохо подогнанной форме.
Наконец я забираю свой паспорт, получивший еще один штамп, с высокой стойки – сколько, интересно, миллионов паспортов клали на нее? – и, толкнув рамку, оказываюсь в другой толпе: свой багаж ждут пассажиры трех рейсов. В глаза бросается запущенность Шереметьево – аэропорта, бывшего когда-то главными воротами страны. Не видно ни одного служащего – ни уборщиц, ни клерков, лишь рассматривает свои ногти продавщица в киоске а-ля дьюти-фри с по-московски безумными ценами.
Медленно проталкиваясь к выходу, я замечаю в толпе Оксану и нерешительно приближаюсь к ней:
– Оксана, добрый день!
Она поворачивается и с удивлением огля дывает меня:
– А ты… Ты что здесь делаешь? Я пожимаю плечами:
– По делам в Москву прилетела.
– А, понятно, – отвечает она и отворачивается к дернувшейся и зашелестевшей медленно ленте транспортера.
– У вас все в порядке?
– Да, там кто-то из страховой компании встречает. Все нормально.
– Ну, до свидания, – говорю я и, не зная, что еще можно сказать, тихо добавляю: – Берегите себя.
Она рассеянно кивает, не отрывая взгляда от транспортера, на котором уже появились первые сумки. Я выхожу через «зеленый коридор» в зал прилетов. Ко мне тут же приближаются мужчины непрезентабельного вида, приговаривающие:
– Такси. Девушка, такси. Такси недорого. Такси, куда ехать?
Не переставая отвечать: «Нет, спасибо. Не надо. Нет, меня встречают. Спасибо», я пробираюсь к выходу и скоро вдыхаю жаркий московский воздух.
Таксисты на несколько минут оставляют меня в покое, и я выкуриваю сигарету у стеклянных дверей, то и дело разъезжающихся в стороны, чувствуя нарастающее воодушевление.
Выходной. Наконец-то у меня выходной.
Я доезжаю на дребезжащей маршрутке до метро и спускаюсь к поездам, с интересом поглядывая по сторонам. В метро жарко. Вокруг меня торопливо снуют полураздетые – или полуодетые – горожане. Мужчины утирают платками лица и шеи, покрытые потом, и шумно выдыхают. Женщины обмахиваются журналами и аккуратно промокают указательным пальцем участок над верхней губой.
Так и не придумав, чем заняться в первую очередь, я выхожу на «Тверской», покупаю в переходе бутылку минеральной воды и устраиваюсь на скамейке за памятником Пушкину. Я меняю карточку в своем телефоне на местную и звоню в офис «Арейона», где мне сообщают, что, хотя мест на завтра и нет, мне все же лучше подъехать к утреннему рейсу в Шереметьево – может, удастся улететь, если кто-нибудь из туристов не появится.
Потом я набираю номер подруги, у которой обычно ночую в свои ежемесячные приезды в Москву. Подруга радостным голосом сообщает мне, что она сейчас в Испании и вернется домой через три дня. Не вдаваясь в подробности, телефонное обсуждение которых дорого обойдется и ей, и мне, я желаю ей хорошего отдыха и выключаю телефон. Некоторое время я неподвижно сижу на скамейке, наблюдая за суетой вокруг, потом, рассудив, что проблемы надо решать по мере их поступления, встаю и отправляюсь в магазин женского белья на Садовом кольце.
Я медленно бреду по широкому тротуару, разглядывая витрины и останавливаясь около некоторых из них. Кожа быстро становится липкой, а лицу так жарко, словно я сижу у каминной решетки. Жаром пышет не только от дороги, по которой медленно ползут машины но и от прогревшихся стен высоких домов. Прошедшая мимо женщина окутывает меня облаком душных духов. На тротуарах, даже не прячась в тень, сидят нищие в затертых до сальной корки восточных халатах, а их дети бегают меж прохожих, клянчат, пытаясь заглянуть в их лица, тыкая в свои открытые рты пальцами и касаясь их чистой одежды смуглыми грязными ладошками. Прохожие отмахиваются, отскакивают, огрызаются, прикрываются сумками и пакетами от тянущихся к ним рук.
В магазине белья, прохладном и почти без покупателей, я, оглушенная выбором, провожу очень много времени. Примеряю даже непрактичное в сочетании с белой рубашкой и синтетической форменной юбкой яркое цветное и кружевное белье, задерживаюсь у полок с майками, чулками и колготками и даже поглядываю на теплые пижамы и банные халаты, представляя собственный шкаф, в котором все это есть. После гардероба мне приходит в голову мысль о собственной кровати, потом о кухне, утвари и посуде в ней, и тогда я тороплюсь к кассе и расплачиваюсь за целый ворох бюстгальтеров, пару цветных комплектов и хлопковых облегающих маек. Купальник я после некоторых колебаний все же откладываю в сторону.
Сложив покупки в сумку, я выхожу на улицу и замечаю, что ряды машин на широкой дороге передо мной погустели, а в сторону метро потянулись потоки офисных служащих. Я поднимаю глаза на большие квадратные часы на столбе у подземного перехода и решаю сходить в книжный магазин, пока он не закрылся.
Когда я поворачиваю на Сретенку, полную гари и раздраженных сигналов от недвижимой ленты машин, я сталкиваюсь с мужчиной советско-конторского вида и, извинившись, отступаю в сторону.
– Здравствуйте, Тамара! – восклицает он. – Не узнаете?
Я осторожно оглядываю его. Турист? Отдыхал в «Голден Бич»?
– Помните, мы отдыхали с женой в Турции у вас? – подтверждает он мою догадку.
– Да-да, конечно! В мае, кажется.
– Ага, в начале июня. Как там сейчас? Жара небось?
– Да нет, ничего, знаете, – отвечаю я, прикладывая ладонь к липкой шее. – В Москве даже как-то пожарче.
– Да, в этом году лето так лето! А вы чего к нам?
– По делам заехала.
– Ну что ж, привет там Турции передавайте! Попробуем к вам еще приехать. Когда лучше в сентябре, октябре?
– В сентябре хорошо, в октябре тоже. Туристов мало уже, спокойно…
– А что? Когда много туристов, тоже хорошо, весело! – отвечает он со смешком.
Кивнув, я бросаю взгляд на часы:
– Да, весело. Ну, передавайте привет жене. До свидания!
– Передам, передам, – отвечает мужчина и, перехватив кожаный портфель в левой руке, сворачивает к переходу.
Прижимаясь к домам и периодически сту пая на дорогу, я иду дальше по узкому тротуа ру. Наверное, этот турист отдохнул хорошо – если он узнает гида в толпе, окликает и даже общается. Я его не помню совершенно, как не помню многих, кого встречаю в каждый свой приезд в Москву.
Я натыкаюсь взглядом на вывеску «Косметолог» – зеленые буквы на белом. Замедлив шаг, заглядываю в широкое окно салона, которое прикрывают бледно-зеленые жалюзи. Ничего не разглядев, толкаю дверь, на которую прилеплен прозрачной лентой листок с надписью: «Работает кондиционер!» Какое облегчение, сюда-то мне и надо.
– Здравствуйте! – приветствую я девушку, перебирающую бумаги за высокой стойкой.
Она одаривает меня профессиональной улыбкой:
– Добрый день. Чем я могу вам помочь?
– Я хотела бы посетить косметолога, – улыбаюсь я в ответ.
– Вы записаны?
– К сожалению, нет. Но, может, есть свободный косметолог?
Девушка опускает голову и перелистывает большую, пухлую тетрадь.
– Ну, сорок минут у вас есть. А какая процедура вас интересует?
– Не знаю… – Я пожимаю плечами. – Увлажняющую маску? Поправить брови?
Мне, в общем, все равно. Я просто хочу полежать и отдохнуть.
Улегшись на кушетку в пахнущем лекарствами кабинете, я с удовольствием вытягиваюсь, чувствуя, как расслабляются усталые ноги. Косметолог, с закрытым маской ртом и носом, надвигает на мое лицо лампу-лупу и прикасается к щекам мягкими прохладными пальцами.
– Кожа у вас чистая, но пересушена очень, – тихим голосом говорит она. – Много времени на солнце проводите? У вас тут пиг ментные пятнышки на переносице и под глазами.
