Мужчина за стойкой оказался не слишком дружелюбным.
– Айвери, – проговорил он. – Айвери… Артур. – Он цокнул языком. – Похоже, к нему не разрешено пускать посетителей.
Кэт поинтересовалась, можно ли ей поговорить с врачом или медсестрой. Мужчина и в этом не был уверен. Он даже не мог сказать, пришел ли отец в сознание, – это противоречило федеральному законодательству о сохранности частной информации.
– Что ж, тогда я просто буду сидеть здесь, – заявила Кэт. – Может, вы все-таки скажете кому-нибудь, что я хочу увидеть отца.
На что он – крупный детина, похожий на накачанного санитара, а не на администратора или медбрата, – ответил, что она вправе сидеть столько, сколько захочет. Кэт подумала, был ли он здесь, когда привезли отца. Пришлось ли связывать папу? Кричал ли он? Плевался? Ей хотелось, чтобы все, включая этого парня, знали, что ее отец был нормальным человеком, а не психом, что близкие заботятся о нем и заметят, если ему нанесут телесные повреждения или дадут не те лекарства. Кэт раздраженно опустилась на стул в поле зрения недружелюбного санитара.
После десяти минут молчания Ливай спросил:
– Безуспешно?
– Какие уж там успехи, – сказала Кэт, избегая смотреть ему в глаза. – Слушай, я здесь, похоже, надолго. Поезжай домой.
Ливай подался вперед и почесал затылок, будто обдумывая ситуацию.
– Я не оставлю тебя одну в приемной больницы, – наконец сказал он.
– Но сейчас остается лишь ждать, так что лучше места и не придумать.
Ливай пожал плечами и откинулся на спинку сиденья, потирая шею.
– Могу подождать вместе с тобой. Тебе же придется ехать обратно.
– Хорошо, – вздохнула Кэт и выдавила из себя: – Спасибо… Это не войдет в привычку, поверь. Обещаю больше не звонить тебе, когда кто-нибудь из моей семьи напьется или слетит с катушек.
Ливай снял зеленую куртку и положил рядом с собой. На нем был черный свитер и черные джинсы, а в руках он держал цифровой плейер. Сунув его в карман, он спросил:
– Интересно, есть ли здесь кофе?
Медицинский центр Святого Ричарда отличался от обычной больницы. Только комната ожиданий была открыта для посетителей, а она представляла собой простой коридор со стульями. Никакого телевизора, висящего в углу и показывающего «Фокс Ньюз».
Ливай поднялся и шаркающей походкой приблизился к окошку регистратуры. Облокотившись о стойку, он завязал разговор с мужчиной.
Кэт ощутила прилив раздражения, поэтому достала телефон и набрала эсэмэску Рен.
В больнице, жду, чтобы увидеть отца.
Подумала позвонить бабушке, но решила подождать, пока у нее не будет больше информации.
Оторвав взгляд от экрана телефона, она увидела, что Ливая пропускают сквозь внутренние двери. Прежде чем скрыться за ними, он обернулся и улыбнулся. Он уже так давно не улыбался ей, что сердце Кэт подпрыгнуло в груди, а глаза заслезились.
Не было его довольно долго.
«Может, у него там экскурсия», – подумала Кэт.
Возможно, он вернется с кружкой пива, весь в губной помаде, с билетами на Кубок «Фиеста».
Кэт могла отвлечься лишь на мобильник, но из-за низкого заряда батареи убрала телефон в сумку, стараясь не думать о нем.
Наконец двери пикнули, и в коридор вышел Ливай, держа в руках стаканчики с кофе и два упакованных сэндвича.
– Индейка или ветчина? – спросил он.
– Почему ты все время пытаешься меня накормить?
– Ну, я работаю в сфере питания, а моя специальность – почти что кормление скота…
– Индейка, – ответила Кэт, испытывая благодарность, но не решаясь посмотреть Ливаю в глаза.
Она знала, что увидит. Теплые небесно-голубые глаза, из-за взгляда которых чувствуешь, что нравишься ему больше остальных.
Взяв у него стаканчик, она поинтересовалась:
– Как ты туда проник?
– Всего лишь спросил о кофе, – улыбнулся Ливай.
Кэт развернула сэндвич и отщипнула от него. Кусочки она сминала, прежде чем отправить в рот. Мама всегда говорила, что нельзя издеваться над едой. Папа ничего не говорил, его манеры за столом были намного хуже.
– Кстати, ты можешь… – сказал Ливай, разворачивая сэндвич.
– Могу – что?
– Позвонить мне, когда кто-нибудь сойдет с ума или попадет под арест… Я рад, что ты позвонила мне сегодня. Я думал, ты злишься на меня.
Кэт размяла очередной кусочек сэндвича, выдавливая горчицу.
– Ты из тех, кому все звонят, когда нужна помощь?
– Супермен ли я?
Кэт услышала улыбку в его голосе.
– Ты знаешь, о чем я, – сказала она. – Друзья в первую очередь звонят тебе, когда нужна помощь? Потому что уверены, что ты ответишь «да»?
– Не знаю… – пожал плечами Ливай. – Мне в первую очередь звонят, когда нужно помочь с переездом. Думаю, дело в фургоне.
– Когда я позвонила тебе сегодня, – сказала Кэт, разглядывая свой ботинок, – я знала, что ты меня подвезешь. Если сможешь.
– Хорошо, – кивнул Ливай. – Ты оказалась права.
– Возможно, я тебя эксплуатирую.
Он засмеялся:
– Ты не можешь эксплуатировать меня против моей воли.
Кэт отпила кофе – совсем не то что имбирный латте.
– Переживаешь за отца? – спросил Ливай.
– Ага. И в то же время нет. В смысле… – Она мельком глянула на Ливая. – Это не в первый раз. Иногда такое случалось. Но до серьезного не доходило, потому что мы были рядом.
Ливай откусил от сэндвича.
– Значит, ты сильно переживаешь и не можешь рассказать, почему злишься на меня? – сказал он с набитым ртом.
– Это не важно, – буркнула Кэт.
– Не для меня. – Ливай проглотил еду. – Ты уходишь из комнаты каждый раз, когда я прихожу. – Кэт ничего не сказала, и он добавил: – Это из-за того, что случилось?
Она не знала, как ответить на его вопрос. И не хотела отвечать. Уткнулась взглядом в стену, где мог бы висеть телевизор, не напоминай это место тюрьму.
Ливай приблизился к Кэт и продолжил:
– Поверь, мне очень жаль. Я не хотел, чтобы тебе было неловко.
Она сдавила пальцами переносицу. Вот бы узнать, где находятся слезные каналы, и перекрыть их.
– Тебе жаль?
– Мне жаль, что я расстроил тебя, – сказал он. – Возможно, я неправильно прочел ситуацию, извини за это.
Кэт хотелось съязвить насчет Ливая и чтения, но на ум ничего не пришло.
– Ты правильно все прочел, – покачала она головой. С долю секунды Кэт была скорее злой, чем несчастной. – Я пошла на твою вечеринку! – выпалила она.
– Какую вечеринку?
Кэт повернулась к Ливаю, хотя в глазах уже стояли слезы, а стекла очков затуманились. К тому же со вчерашнего утра она толком не причесывалась.
– Ту самую вечеринку. У тебя дома. Вечером в четверг. Я приехала с Рейган.
– Почему я тебя не видел?
– Ты был на кухне… очень занят.
Улыбка Ливая померкла, он медленно откинулся на стуле. Кэт положила сэндвич на сиденье рядом с собой и, сцепив руки в замок, опустила их на колени.
– Ох, Кэт… – простонал Ливай. – Прости меня.
– Не извиняйся. Вы оба выглядели вполне счастливыми.
– Ты не сказала, что приедешь.
Кэт вопросительно посмотрела на него:
– Значит, если бы ты знал, что я приеду, то не стал бы зажимать на кухне другую девчонку?
Впервые Ливай не нашелся что ответить. Он тоже отложил сэндвич и провел ладонями по своим невесомым светлым волосам. Казалось, они были сделаны из более дорогого материала, чем у Кэт. Из шелка. Они рассыпались, как пушинки одуванчика.
– Кэт… прости меня, – повторил Ливай.
Она не знала, за что именно он извинялся. Он исподлобья посмотрел на нее, в его взгляде читалось искреннее сожаление, даже раскаяние.
– Это был просто поцелуй, – сказал он, хмурясь.
– Какой из них? – спросила Кэт.
Ливай положил руки на затылок, позволив длинной челке упасть на лицо.
– Оба.
Кэт глубоко и прерывисто вздохнула:
– Ясно. Что ж… приму к сведению.
– Я не думал, что…
– Ливай! – оборвала она его на полуслове и посмотрела в глаза, пытаясь придать своему взгляду серьезности. – Сколько бы раз я ни благодарила тебя за то, что ты привез меня сюда, будет недостаточно. Но сейчас я прошу: уезжай. Я не целую парней просто так. Поцелуи… для меня это не просто так. По этой причине я избегала тебя. Хочу сделать это и сейчас. Хорошо?
– Кэт…
Дверь звякнула, и на пороге появилась медсестра в цветастой форме.
– Хотите навестить пациента? – улыбнулась она Ливаю.
Кэт поднялась, взяла сумку и посмотрела на него.
– Спасибо, – сказала она ему и последовала за медсестрой.
* * *Когда Кэт вернулась в холл, Ливай уже уехал.
Она взяла такси до отцовского офиса, чтобы забрать там его машину. В салоне было полно оберток от фастфуда и скомканных листков с идеями. Приехав домой, она вымыла посуду и написала сообщение Рен.
Звонить Кэт не хотела. Не хотела говорить: «Привет, ты была права. Он накачан лекарствами и, возможно, не придет в себя еще несколько дней. Не было особой причины приезжать домой, если, конечно, тебе все равно, что он будет проходить через все это один. Но он не будет один, потому что я рядом».
