-Ну и?
Наевшийся гость промокнул губы салфеткой. Улыбнулся благодарно.
-Жутко вкусно! Спасибо громадное.
-Пожалуйста.
На известное количество яда в голосе хозяйки Мишка внимания старательно не обращал. Скомандовал непринужденно.
-В общем, Светлана, садись и слушай. Дела такие...
* * *
СТРАСТИ-МОРДАСТИ
То, что гусеница называет Концом Света,
Учитель именует Бабочкой.
Ричард Бах
* * *
В лесу родилась елочка...
* * *
Разбудил вчерашнюю жертву шум воды на кухне. Маша зевнула, потянулась, охнула из-за боли, криво, иначе пока не получилось, села в постели. Спать ее, Мишкина подруга, уложила на раскладывающемся диване в зале. Более того, старую футболку выдала - вместо ночной рубашки. В окно заглядывало солнечное зимнее утро. Красота.
Тут как вспомнила Полежаева о том, что натворила вчера - поежилась. Даже не вполне поверила, что оказалась способна выкинуть такой фокус. Может быть, кошмар ей только приснился? И она не старалась серьезно ранить, даже убить человека для того, чтобы спастись самой? Как же говорил дед? Не загоняйте крысу в угол, чтобы не знакомиться с ее зубами.
-Маша!
Голос у хозяйки казался самый обыкновенный. Точно вчерашняя Леди Айсберг была сном.
-Маша!
-У?
Пробурчала Полежаева сонно и недоверчиво. С чего бы этому утру вдруг начинаться по-человечески?
-Ты проснулась?
-Угу.
-Вставай, пошли завтракать.
-Угу.
Таки - пришлось подняться, со скрипом. Заползти в ванную, совмещенную с туалетом. Умыться. Окончательно проснуться. Голова то почему болит, интересно? Вроде не пила. В дверь постучали.
-Чистое полотенце на батарее!
-Спасибо.
Через малое время несостоявшаяся жертва привела себе в относительный порядок. Хватит для того, чтобы разделить с Мишиной студенткой утреннюю трапезу. Называть ее Буровской подружкой язык не поворачивался. Вчера она выглядела абсолютной хозяйкой положения: высокорожденной дамой, изволившей по минутному капризу откликнуться на ласки кучера, например. Снизошла, удивилась этому, вела себя с виновником вежливо, но так, чтобы на дальнейшую фамильярность его не тянуло. Однако невероятный Мишкин рассказ сбил с красавицы спесь. Светлана живенько превратилась в славную девчонку, простила и расцеловала Мишку, дала ему с собой несколько плюшек, выпроводила с чмоканьями и хихиканьями, доносящимися из прихожей. Вроде бы Буров увлекал слабо сопротивляющуюся хозяйку на кухню, вроде бы дверь там притворили, и даже включили магнитофончик! Неясная лихая песенка сочилась чужим весельем, манила прислушаться. Но уставшая от новых впечатлений Маша, уже опрокинулась в темный, вязкий точно кисель - сон и чем именно завершилась сцена проводов милого друга, не узнала. Ну и что?
Гостья проковыляла на кухню: очень чистенькую, уютную - сразу стало ясно, что хозяйка здесь немало времени проводит. При чем с толком, с удовольствием. На столе заждались своего часа маленькие, сильно поджаренные блинчики, с хрустящей корочкой по краю. (От вчерашних плюшек осталась сиротливая половинка одной-единственной. Ай да Мишка!) Пиала сметаны и фарфоровый чайник дополняли картину.
-Чем богаты, тем и рады.
Нет, это в самом деле была абсолютно другая девушка. Может быть сестра вчерашней сосульки? Маша поправила прядь волос. Опустилась на табуретку. Услышала сочувственное.
-Как бок?
-Ноет немного. Ерунда.
Светлана нырнула в холодильник. Спросила из-за раскрытой дверцы.
-Какое варенье будешь? Есть клубничное и яблочное.
-Никакое. Спасибо. Вполне достаточно сметаны.
-Как знаешь. Наше дело предложить.
Захлопнула дверцу. Вернулась к столу. Потянулась за чайником. Улыбнулась гостье. Глаза у студентки были огромные. Не меньше Машиных. Только зеленые, с коричневыми крапинками. Бедра широкие. Вопреки требованиям времени - никакого изможденного вида. Руки тоже не модельные: вместо тонких бледных палочек заморыша - крепкие, сильные, как у спортсменки. Волейболистки, например. Или девушки с веслом. Кожа гладкая. Зубы неплохие. Рот крупный, губы пухлые. А вот груди нет. Абсолютно. Нулевой размер, или даже отрицательный, минус первый, как шутили в школе о плоских девчонках.
-Что ты меня так разглядываешь?
Слегка смутилась хозяйка.
-Извини. Подумала просто, что мы немного похожи.
Свету объяснение как будто устроило. Она пошутила.
-Ага. Девушки статные. Толкнем врага в плечо, улетит к порогу.
Но выражение некоторой придушенной грусти во взгляде говорило о том, что телесной крепостью девушка не гордится, более того, с радостью предпочла бы своему здоровому румянцу модную модельную бледность. Ох уж это время и его тщедушные героини. Маша сделала вид, что не уловила тоски во взоре хозяйки, подбросила ответную шутливую цитату.
-Коня на скаку остановим.
-А что? Ты вчера такой примерно номер и отколола. Разве нет?
Они принялись за еду. Маша обмакивала маленькие блинчики в сметану, складывала пополам и отправляла в рот. Хозяйка вела себя точно также. Причмокивать и нахваливать собственное изделие, не тушуясь гордиться, что удачно вышло? Полежаевой это понравилось.
-Спасибо. Здорово. Можно позвонить?
-Конечно.
Маша собралась проверить - а не вернулся ли внезапно дед. Но до телефона, он обретался в прихожей, на маленькой тумбочке, добраться не успела. В дверь затрезвонили. Хозяйка пожала плечами.
-Мишка? На него непохоже.
Маша сжалась. Вернулся вчерашний страх. Прислонилась к стене. Одернула короткую футболку. Тут и телефон дал о себе знать. Запел, загудел.
-Маш, возьми!
Попросила Света, переговаривающаяся с кем-то через дверь.
-Алло?
-Русалочка? Ты уже встала? Привет.
-Доброе утро.
-К вам там должен Макс подъехать.
-Макс???
-Извини, я не мог не рассказать. Его то ведь тоже касается, разве нет?
Маша вздохнула, с неохотой соглашаясь. Света крикнула от двери.
-Тут тебя спрашивают.
-Кто?
-Не представился. Говорит, что ты его знаешь. Что пароль не поменялся. Чушь какая-то. Грызли. Кого сгрызли? Где?
-Гризли.
Расслабляясь, страх проходил, поправила Полежаева. Буркнула Мишке в трубку.
-Уже прибыл, друг твой драгоценный. Пока!
Света не поняла.
-Ну?
-Это Макс. Можешь открывать.
Через секунду в квартиру ворвался ураган: пахнущий снегом и морозом, широкоплечий, в расстегнутой дубленке мужчина, в сопровождении двух высоких лбов. Макс по-прежнему предпочитал держать рядом ребятишек демонстративной угрожающей внешности? Зачем ему это? Примитивно же. Впрочем, охрана вела себя прилично. Вошли, замерли у дверей. Подпирают стены. Жуют жевачку. Молчат. На хозяйку не пялятся. Хорошо дрессированные звери. Со стороны даже за воспитанных могут сойти, если особенно к выражению глаз, вернее к полному отсутствию оного, не придираться. Милые мальчики, каждый килограмм под сто тридцать. Итого, четверть тонны сильной многозначительной тишины и сдержанности.
Зато гризли показал себя во всей красе, рванул, не разуваясь внутрь. Мимо вытаращившей глаза Светланы, серым стремительным вихрем. Налетел, сгреб Полежаеву в охапку.
-Ты!
-?
-Прости. Прости.
-За что?
Макс не слушал. Дыхание у него сбилось, стало неровным, точно он бежал в гору.
-Услышал, думал, сдохну. Прости. Это из-за меня. Я знаю.
-Но...
Он перебил.
-Чего они хотели? Конкретно?
Маше вовсе не улыбалось притворяться героиней. Но не врать же?
-Чтобы я позвонила тебе и попросила срочно подъехать.
-Куда?
-Не успела уточнить. Извини.
-Е... Елки-зеленые.
Чмокнул в щеку. Продолжая сжимать ее плечо, сказал.
-Все. Больше ни одна паскуда к тебе не притронется. Факт.
Последнее слово тяжело упало, каменной плитой, надгробием, например. Бух. Маша уточнила.
-Никто?
-Да.
Ему хотелось верить. Нет, ему было трудно не поверить. За словами стояла тяжесть металла, запах пороха. Жуткая атмосфера создавалась, как ни крути. Макс сам ее и разрядил - шуткой.
-Будет гризли нынче бит.
-?
-Не знаю, кости мои собрать можно будет? Или как?
-?
-Дед твой. Извиняться к нему пойду. По стене размажет.
Шутил Макс неискренне. Улыбался только губами. Глаза - покрасневшие, сухие. Взгляд больной, строгий. Картина основательного недосыпа и загрузки. Повернулся к хозяйке.
-Не обижайся, барышня. Я без башни сегодня. Натоптал тебе. Прости, имя забыл?
-Света.
Пробормотала Мишкина подруга умирающим голосом. Что это с ней, удивилась Полежаева? Вроде бы выдержанная девушка, спокойная. Вчера так и вовсе глыба ледяная. Интересно... Макс продолжал руководить парадом.
-Итак, Света, кофе есть?
-Да...
Опять этот дурацкий тон! Нарядить бы ее в костюмчик лебедя и заставить танцевать под знаменитую музыку Сен-Санса. Макс внимание на хозяйку почти не обращал, прижимал к груди ладонь взъерошенной Полежаевой. Попросил у Светы, не глядя на нее.
