— Я не выхожу поздно одна из дома. Я даже ни разу в жизни не была ни в ресторане, ни в кабаре. Муж очень ревновал и не позволял отлучаться из дома. Однажды меня пригласила подруга на день рождения, кто-то подарил ей бутылку вина, и ее супруг решил подпоить меня. У меня закружилась голова, я отвратительно себя чувствовала. А когда вернулась домой, муж избил меня. Палкой! Какое зверство! Не знаю, как я могла терпеть столько времени этого человека!
— Вы любили его?
— Сначала — да. Потом мы оставались вместе из-за ребенка. Я хотела, чтобы у мальчика был отец. Наверно, для ребенка это ужасно — то и дело видеть в доме новые мужские лица.
Автомашина продолжала плавно плыть по блестящему от дождя асфальту.
— Если бы вы только знали, как часто я представляла себе, что мы с вами едем вдвоем, вот как сейчас. Вместе, ночью, в автомобиле… И что на улице уже никого нет. Как будто мы уезжаем далеко, далеко…
— А теперь? Вы довольны?
— Я счастлива. Но давайте говорить друг другу «ты»…
— Ты счастлива? Мне так нравится, как ты это говоришь! Мне кажется, что слова твои идут от сердца!
— Все будет хорошо, — продолжала Ольга. — Теперь меня больше ничего не волнует. Когда я тебе позвонила, я уже все решила…
— Что же ты решила?
— Что ты будешь моим другом, любовником, мужем — кем угодно. Как это будет называться — не самое главное.
— Ты сегодня так искренна. Но ведь я уже в годах, и кто знает: может быть, завтра какой-нибудь юноша, очередной Мьюир, который умеет танцевать и болтать приятные пустяки, вытеснит меня из твоей души?
— Буду всегда с тобой, пока ты сам не захочешь со мной расстаться! Я много думала об этом. Наконец сказала сама себе: мне нужен Б. К. — и тогда поняла, что смогу быть тебе верной всю жизнь. Мне не нужны мимолетные развлечения с красавчиками из высшего общества. Я хочу иметь опору, человека серьезного, который уважал бы и любил меня.
Я остановил машину, обнял Ольгу и горячо поцеловал.
— Нет, не здесь. Нас могут увидеть!
— Какое это теперь имеет значение?
— Нет, не сейчас.
Я все-таки поцеловал ее еще раз и неожиданно для себя спросил:
— Хочешь быть моей? Ты уже чувствуешь, что хочешь быть моей?
— Не спрашивай меня, об этом не говорят…
— Хорошо, не буду. Когда ты поймешь, что это неизбежно, ты сама скажешь. Это будет доказательством того, что ты меня любишь. Я буду ждать, я уже так долго ждал!
— Зачем вы все это говорите? Чудной вы человек!
— Чудной? Почему же? Это естественное завершение любви между двумя свободными людьми.
— Верно, но все-таки об этом не говорят!
Опять влияние католической морали, хотя я уже начал привыкать к ней.
— Знаешь, Ольга, какое счастье, что все так получилось! Еще два месяца назад я не нуждался в тебе так, как нуждаюсь сегодня. У меня было много друзей, большие связи. Я с успехом делал деньги… А теперь… Не знаю, известно ли тебе… В общем, меня занесли в «черный список»…
— А что это такое?
— Как тебе объяснить? Ты ведь знакома с Мьюиром? Верно? — при этом я пристально вглядывался ей в лицо, стараясь уловить ее реакцию, но Ольга едва кивнула головой. — Ну, так вот. Мьюир выбирает среди немцев и итальянцев, проживающих здесь, тех, кто, по его собственному мнению, является врагом Соединенных Штатов Америки, кто якобы помогает Гитлеру. И об этом должны знать все. Поэтому имена таких людей заносятся в списки, которые американцы называют «опубликованными», а народ — «черными». С этого момента каждый, кто оказывает содействие такому человеку в работе, в торговле, политике — всюду, — считается противником союзников и его также заносят в тот же список.
— Значит, все зависит от Мьюира?
— Не только от Мьюира. Ведь нужны определенные доказательства, которые подтверждают, что тот или иной человек сотрудничает с гитлеровским правительством.
— А ты? В чем ты помогал немцам?
— Я никогда и ни в чем не помогал. Это величайшая несправедливость, что меня занесли в «черный список»!
— Но ведь за что-то тебя занесли?!
— Не знаю за что. Для меня это загадка.
— И у тебя нет никаких предположений по этому поводу? Никто тебе ничего не говорил?
— Одна моя приятельница высказала мысль, которая поначалу показалась мне абсурдной, но теперь я прихожу к выводу, что она не так уж и нелепа. Около года назад я поссорился с моим кузеном, управляющим крупной фирмой. Он совсем выжил из ума! Кузен привык к тому, что мой капитал всегда помогал ему занимать высокий пост. Кое-кто из моих друзей предложил мне сбросить моего кузена с пьедестала. Его место должен был занять я сам. Возможно, чтобы отомстить за это и предупредить свой крах, кузен придумал что-то, после чего меня и внесли в эти проклятые списки. По крайней мере таково мнение моей знакомой. Сначала я ей не поверил, но некоторые события заставили меня как следует призадуматься.
— Сколько у вас, богатых, странностей… Постоянно между вами вражда, — прервала меня Ольга.
— Самое удивительное, — продолжал я, — что мы в самом деле встретили однажды в Фусагасуге моего кузена и Мьюира, они обедали вместе. А ведь когда я еще был в нормальных отношениях с Фрицем, они даже не были знакомы.
— И все из-за денег! Все ради денег! — повторила Ольга — Боже мой! Чего я только не наслушалась о всех вас в своем салоне! Не знаю, поверишь ли, но сегодня один из клиентов, говоря о разложении светского общества, рассказал о какой-то богатой даме. О том, каким хитрым маневром она решила получить скаковую лошадь… Наверно, все это вранье. Но мы, бедняки, совершенно не похожи на богатых.
— Я знаком с такими людьми. Расскажи мне историю, которую ты слышала, и я скажу тебе, могла ли она произойти на самом деле.
— Не знаю, верить ли… Короче, этот сеньор говорил, что влюблен в какую-то замужнюю, очень знатную даму. Так вот, эта дама сказала ему якобы, что, если муж не подарит ей на рождество скакуна, она переспит с этим господином в отместку мужу.
Мне показалось, что земля уходит у меня из-под ног. Я не смог найти подходящего ответа, который удовлетворил бы любопытство Ольги. Я в растерянности спросил:
— А кто же этот клиент?
— Нет, сеньор… — возразила Ольга, тотчас же заметившая мою растерянность. — Я тебе ничего не скажу, пока ты не назовешь имени того мужчины, которого я якобы преследую.
— Я тебя спросил, потому что, возможно, это один из моих знакомых. Видимо, он порядочный враль. Но если не хочешь назвать его, мне все равно.
— Я и не назову!
— По крайней мере скажи — я его знаю?
— Очень хорошо знаешь! Ты с ним встречался даже в «Прадо». Вы часто перебирали, где бывали вместе в течение недели…
— Ладно, не будем более говорить об этом. Поговорим о нас с тобой. Когда мы снова увидимся? Ты уверена, что сегодняшняя встреча — не каприз? Что ты не ищешь мимолетного развлечения, чтобы потом бросить меня?
— Ты меня не понимаешь. За всю жизнь я не знала никого, кроме мужа. Говорю тебе: я — не искательница приключений.
— Ты сможешь завтра позвонить мне в отель и подтвердить все это еще раз?
— Хорошо, я позвоню тебе, и мы договоримся о новой встрече…
Я поцеловал Ольгу и вернулся в отель в гораздо более радужном настроении, чем юный студент, только что одержавший первую победу. Но эта история про даму и ее мечту о лошади — я почти забыл ее! Дамой могла быть только Мерседес…
Можно было сойти с ума, пытаясь разгадать все эти головоломки. Кто говорил правду: Ольга или Мьюир? Кто был тот «друг», которому Мерседес дала такое рискованное обещание? Зачем она рассказала мне о своем намерении изменить Пересу? И именно ли Мерседес героиня этой истории? А может быть, речь идет совсем о другой женщине, которая также захотела получить на рождество чистокровную лошадь? Видимо, это был самый вероятный вариант. Но странно, что оба рассказа совпадали до мельчайших подробностей!
Кроме того, Ольга утверждала, что главное действующее лицо этой истории — «мой друг». Невозможно было проверить, говорит ли она правду или выдумывает. В то же время рассказы Мьюира об Ольге выглядели достаточно правдивыми. К тому же она сегодня сама призналась, что находила глупые отговорки из-за страха перед мужем. А может быть, теперь она также лжет из страха передо мной? Во всяком случае, рассказ о лошади не мог быть выдуман. Какой смысл было выдумывать такую историю? Значит, Мерседес поведала о своих делах еще кому-то, кроме меня. А этот тип, чтобы заинтересовать Ольгу и поболтать с нею на пикантные темы, изобразил себя доверенным лицом. Видимо, так оно и было.
Вихрь жизни не занес меня в тихую гавань, где я спокойно мог бы наслаждаться собственным благополучием. Напротив. Соперничество и интриги, столь схожие с войнами, которые ведут белые люди, попав в поисках золота в сельву, столкнули меня на дно пропасти. Такой пропастью для меня стал «черный список». И только Мьюир мог вытащить меня. Почему бы не проникнуть в дебри этого мира, который все еще продолжал волновать меня своей загадочностью, и не воспользоваться некоторыми дружескими связями?..
