— Даже если так, то она все равно никак не могла приходить сюда, — Дима совсем запутался. — Ты когда из армии-то вернулся, в каком году?
— Дык это… — собеседник старательно наморщил лоб. — Дембель две тыщи четыре. В мае. Я под Екатеринбургом служил, в ракетных войсках, — почему-то с гордостью добавил он.
— Вот то-то и оно, что в две тысячи четвертом Надежды уже год не было на свете, — покачал головой Дмитрий. — Похоже, у тебя, Саня, такая каша в голове… Вот мне бы с отцом твоим поговорить! — осенило вдруг его. — Где он сейчас?
— Батя-то? — ухмыльнулся Санек. — Да тут, неподалеку. Вон, гляди, видишь, две березы стоят? Да не туда смотришь, левее! Под ними-то батя и лежит. Четвертый год уже пошел.
— Ясно, — кивнул Дима. — Ну что ж, Санек, бывай. И это… Береги себя.
Дмитрий торопливо вынул из бумажника купюру (тысячу, меньше не нашлось), протянул собеседнику и поспешил прочь с кладбища, не слушая раздававшегося за его спиной благодарного бормотания.
Вроде бы Дмитрий не придал особого значения рассказу пьяницы-могильщика… Но на душе все равно сделалось неспокойно. И вместо того чтобы дать водителю команду вернуться в город, он попросил отвезти его в деревню, хотя изначально не планировал туда заезжать. Собственно, делать ему там было нечего, кроме тещи, он никого из Надиных родственников не знал, даже в глаза ни разу не видел. И все-таки что-то сейчас тянуло его заглянуть в деревню.
Некоторое время они колесили по утопающим в свежей весенней зелени улицам, ведя переговоры с местным населением и, наконец, отыскали дом Кошкиных — покосившуюся избушку в три окна, из почти черных от времени бревен, с небольшой верандой и ржавой крышей.
За давно не крашенным ветхим забором залилась лаем крупная рыжая дворняга.
— Эй, есть кто дома? — крикнул издали Дмитрий, предусмотрительно не заходя в калитку.
Наконец, дверь веранды распахнулась, с крыльца сбежала невысокая девушка в сарафанчике, который был ей явно мал, и в накинутой на плечи шерстяной кофте, и крикнула:
— Вам кого?
— Мне бы Кошкиных повидать, — пояснил Дмитрий.
Девушка ловко поймала собаку за ошейник, усадила на цепь, щелкнув карабином, на что пес, впрочем, не обиделся, а завилял скрученным в кольцо хвостом, хотя и не переставал лаять. Его хозяйка, переступая резиновыми ботами на босу ногу, подошла поближе к забору, встала под цветущей яблоней и спросила поверх калитки:
— Ну, я Кошкина. А чего надо?
— Видите ли, я ищу ваших родственников… — объяснил Дима, стараясь говорить так, чтобы голос звучал как можно увереннее. — Надежду Васильевну и Татьяну Петровну.
— Эва, хватились! — хмыкнула девушка и убрала за ухо прядь тусклых русых волос, точно такого же цвета, какие были у Нади. — Баба Таня померла давно. Я тогда еще малая была, в школу ходила.
— А Надежда Васильевна? — Он сам не знал, зачем задает этот вопрос.
— Так и она тоже, — равнодушно отвечала собеседница. — Еще раньше.
— И вы точно знаете, что Надежда Васильевна умерла? — все-таки переспросил Дима.
— Ну, конечно! — кивнула девушка. — Все тут, у нас на кладбище похоронены. Мы на Пасху ходили к ним, прибрались, яичек положили…
— Значит, умерла…
Собственно, а что он ожидал услышать?
— Я бабу Таню-то хорошо помню, — сообщила девушка, переступив с ноги на ногу. — Она тут, с нами жила, спала в комнате за печкой. Меня любила, баловала, всегда норовила кусок получше мне положить. А тетя Надя с дочкой из города редко приезжали. Хотя для нас с бабой Таней это всегда праздник был. Тетя Надя добрая была, гостинцев всегда привозила, мне обязательно и конфет, и куклу… И с дочкой ее, Кристинкой, мы вместе играли, хотя она и воображала была, вечно нос задирала. Ну еще бы, городская… А зачем они вам? — запоздало поинтересовалась девушка.
— Видите ли… — Дима силился вспомнить, как зовут племянницу жены, Надя ведь неоднократно говорила ему о ней, но память упорно отказывалась служить своему хозяину. — Мне сказали, что Надежда Васильевна жива.
— Нет, что вы! — уверенно отвечала девушка. — Они с Кристинкой в аварию попали, разбились обе на машине. На юг ехали, к морю. Вот тебе и съездили, называется. Ужас. Как баба Таня убивалась тогда!.. Думаю, их-то смерть ее в могилу и свела…
— Скажите, пожалуйста, — проговорил Дима, осененный внезапной идеей. — А у вас случайно не сохранилось свидетельство о смерти Надежды Васильевны? — И увидев сомнение на лице собеседницы, поспешно добавил: — Не подумайте, я не буду просить вас отдать документ незнакомому человеку. Мне бы только посмотреть на него.
— Ну, я могу поискать… — девушка все еще колебалась.
— Пожалуйста, если вам не трудно! — горячо попросил Дима. — А я подожду вас здесь, у калитки.
— Может, в дом зайдете? — неуверенно предложила хозяйка.
— Нет-нет, не хочу вас беспокоить. Я лучше здесь.
Ждать пришлось долго, гораздо дольше, чем предполагал Дмитрий. Он прохаживался туда-сюда вдоль забора и чуть ли не физически ощущал на себе любопытные взгляды, которые явно были обращены на него изо всех окон. Наконец, когда он уже решил, что девушка просто забыла о нем и о его просьбе, та снова появилась на пороге. Лицо ее было растерянным и даже огорченным.
— Нету, — развела она руками. — Весь шифоньер перетряхнула — нету. Бабы-Танино есть, бабы-Нинино есть, а тети-Надиного нету. И Кристининого нету. Они, скорее всего, у тети-Надиного мужа должны были остаться. Он в городе живет, только я не знаю где. Я его и не видела ни разу, он никогда сюда не приезжал. Даже как звать, не помню, то ли дядя Миша, то ли дядя Митя… Вы лучше его поищите, он вам все расскажет.
— Спасибо, — кивнул Дмитрий. — Я так и поступлю.
Вернувшись в Челябинск, он отправился обедать в свой некогда самый любимый ресторан в городе. И хотя заведение все еще оставалось на старом месте и кухня в нем нисколько не стала хуже, ел Дима все равно без всякого аппетита. Роящиеся в голове мысли не давали покоя.
В том, что Надя скончалась, точнее, покончила с собой в больнице, у него не было никаких сомнений. Ни странные письма, из-за которых и заварилась вся эта каша, ни бред пьяницы-могильщика, конечно, не могли убедить его в обратном, их никак нельзя было противопоставить фактам. Но Дмитрия смущало то, что за десять лет ему так и не удалось получить никакого документального подтверждения Надиной кончины. Очевидно, ее свидетельство о смерти потерялось, а раз так — значит, его необходимо было восстановить.
Вернувшись в отель, Дима включил ноутбук, вышел в Интернет и оправился в путешествие по сайтам, чтобы узнать, как поступают в случае утери подобных документов. Выяснилось, что такого рода вещи восстанавливаются в ЗАГСе по месту прописки, а это означало повторное путешествие в ту же самую деревню. Да, можно было бы и раньше сообразить… Но теперь поздно, придется ехать еще раз. И лучше завтра, прямо с утра.
Дима никогда не любил государственных учреждений. Впрочем, а кто их любит? Похоже, даже сами сотрудники не испытывают никаких теплых чувств ни к месту своей службы, ни к самой работе, ни к посетителям. Уж последнее — так точно. Ему пришлось немало помотаться и потратить кучу времени, прежде чем он сумел разыскать нужную инстанцию, оставить запрос и узнать, что копия свидетельства будет готова не раньше чем через две недели. Хорошо еще, что ее можно было получить по почте, а не приезжать лично.<
> В Москву Дмитрий вернулся с ощущением усталости и какой-то непонятной опустошенности. Не хотелось никого видеть, даже от встреч с Ник-Ником Дима отказывался и переносил их до тех пор, пока его супервизор не уехал в длительный отпуск, как всегда делал летом.
Обещанные две недели превратились в три с половиной. Только в начале июня Дима получил заказное письмо из ЗАГСа — письмо, в котором сообщалось, что данных о смерти Надежды Васильевны Щеголевой (девичья фамилия Кошкина), 1970 года рождения, в ЗАГСе нет.
То есть как это — «нет»? Дмитрий был настолько ошарашен, что разыскал телефон ЗАГСа и с большим трудом дозвонился туда, потратив на это аж несколько дней. Но все оказалось зря. Ему лишь подтвердили, что подобные данные в архивах отсутствуют. Что это значит, никто объяснить не мог. Может, информация потерялась, может, произошла еще какая-то ошибка. Но, во всяком случае, сведения о Надином рождении есть, а о смерти нет.
— Но что же мне делать? — обескураженно спросил Дмитрий.
— Попробуйте обратиться по месту смерти, — последовал ответ. — Вы знаете, где она умерла?
— Да, в больнице, в Саратовской области.
— Ну, так тем более, — проговорила в трубке неизвестная женщина. — Такие сведения обязательно регистрируются и сохраняются в архивах. Свяжитесь с больницей.
Легко сказать… Дмитрию стоило немалых усилий вспомнить, где располагалась больница, в которую их привезли после аварии. С помощью все того же незаменимого помощника современного человека — Интернета — он, наконец, сумел отыскать координаты клиники и отправить туда запрос.
