С тех пор все коты свой чочок постоянно лижут — потому что никак от злодейства удержаться не могут. Только увидит кот мышь, как сразу на неё бросается, даже если сытый. А потом чочок лижет, грех свой зализывает — боится, что Кудай снова его накажет.
А кто сказку слушал, тому урок: кто беззаконие творит, у того чочок звенит!
Было это или не было — а люди рассказывают. Жил в одном кыштаке[55] жигит Бекжан. Был он сиротой, простодушен, доброго нрава, красив лицом, силён и ловок телом, отлично в седле держался и песни лучше любого акына[56] пел. А уж в весёлой пляске и вовсе равных ему во всей округе не было. Но была у него одна беда, из-за которой он женат не был и никогда даже не сватался — был у него от рождения очень маленький чочок. Из-за этого все жигиты над ним смеялись, «куцым» его дразнили. А больше всех смеялся, совсем прохода Бекжану не давал ханский ловчий Абаскер, у которого чочок был большим и даже очень — все жигиты в кыштаке сильно его за это уважали. Каждый раз, как соберутся жигиты, начинал Абаскер над бедным Бекжаном смеяться, и все остальные с ним. Даже мыться Бекжану приходилось украдкой, чтобы никто не видел.
Очень страдал Бекжан от того, что чочок у него очень маленький — не такой, как у всех кыргызов. Уж он и к знахарям, и к шаманам ездил, травами разными свой чочок натирал, привязывать к дереву и растягивать пытался, в солёной воде отмачивал — а его чочок от этого только ещё больше съёживался. Ничего ему не помогало.
Совсем загрустил Бекжан, устал от насмешек и одиночества. "Зачем, — думает, — мне в кыштаке жить, насмешки терпеть? Поеду-ка я лучше, куда глаза глядят!" Собрал он свои вещи, на коня сел и поехал, не разбирая дороги. Долго ехал, три дня и три ночи. А на четвёртый день налетел страшный ураган, Бекжана с коня сбросил, все вещи унёс, сорвал всю одежду и в грязи его вывалял — вот какой сильный ветер был. Конь убежал, одежды нет — что теперь бедному Бекжану делать?
Пошёл дальше Бекжан, голый, грязный, голодный. Холодно ему, страшно. Стемнело, волки вдали завыли. Луна в небе вышла, ветер затих. Вышел Бекжан на большую поляну, вокруг которой кругом высокие камни стояли, а с одной стороны — огромная сухая арча с мощными корнями. Забился между корней Бекжан и заснул. И спал так до самой полуночи.
А в полночь слетелись на поляну шайтаны и начали плясать. Проснулся в страхе Бекжан: ай-ай, сплошные мне беды! Насмешки, ураган, а теперь и шайтаны! А шайтаны знай себе отплясывают, в танце друг с другом без устали соревнуются. Отбоялся Бекжан, стал присматриваться к пляске шайтанов. "А что, неплохо пляшут, — подумал он, — даже очень неплохо, но я всё равно лучше могу!" Посмотрел он ещё и решил: — "Всё равно я — человек пропащий, дай-ка перед смертью покажу шайтанам, как плясать надо, а потом пусть они меня хоть съедят!"
Выскочил из-под корней Бекжан прямо в центр круга — и давай плясать. Остановились шайтаны, залюбовались: это же надо, человек, весь голый и грязный — а как отплясывает! Отплясался Бекжан как в последний раз, всю душу в танец вложил. Потом упал, закрыл глаза и стал ждать, когда его шайтаны съедят. А они его что-то никак не едят! Открыл он глаза и видит: склонились над ним все шайтаны, а спереди — самый главный шайтан.
— "Как это ты так хорошо пляшешь, — спрашивает у него главный шайтан, — лучше наших первых плясунов?" Полежал Бекжан, подумал — ведь отвечать надо — и брякнул первое, что на ум взбрело: — "Я так хорошо пляшу потому, что у меня от рождения очень маленький чочок, он мне в пляске совсем не мешает". Загомонили шайтаны, зашумели. Задумался крепко самый главный шайтан. А потом и говорит: — "Я твой чочок себе возьму, а тебе взамен свой отдам". Достал главный шайтан свой чочок, и лишился Бекжан языка — такой знатный чочок был у главного шайтана! Приставил главный шайтан себе Бекжанов чочок, а свой Бекжану приладил — да так быстро и ловко, что жигит почувствовать ничего не успел. Лежит Бекжан и сказать ничего не может — мычит только. "И не спорь, скажи спасибо, что не съели, — говорит ему главный шайтан, — А чтобы не очень плакал, мы тебе в придачу коня и одежду кое-какую дадим". Смотрит Бекжан, а один из шайтанов ему его же собственного коня ведёт, который от него убежал, и его собственную одежду и все вещи несёт, которые ветром унесло. Потом засмеялись шайтаны страшно, топнули дружно ногой, волчком закрутились и улетели.
Отдышался Бекжан, оделся, на коня сел и обратно в родной кыштак поехал. Едет, а сам свой новый чочок щупает — поверить никак не может. А как подъехал к кыштаку, решил в арыке вымыться, грязь с себя смыть. Моется он, а мимо едут жигиты и смеются: — "Гляньте-ка, куцый Бекжан вернулся!" Повернулся Бекжан к ним лицом, и жигиты с коней так и попадали — такой появился вдруг у Бекжана большой и знатный чочок!
С той поры все в кыштаке очень зауважали Бекжана, все дружить с ним захотели. Женился Бекжан на первой красавице кыштака, зажил счастливо, большим человеком стал. Сам хан, говорят, про его чочок спрашивал — вон куда слава дошла! И только один человек никак не мог себе места найти от Бекжанова счастья — ханский ловчий Абаскер. Теперь его чочок не был самым большим в кыштаке, перестал он быть главным среди жигитов, потерял уважение. Стал тогда похудевший от злобы и зависти Абаскер обхаживать Бекжана: расскажи да расскажи, откуда у тебя такой знатный чочок появился? Рассказал ему простодушный Бекжан о своей встрече с шайтанами и о том, как до поляны тайной добраться.
Подумал Абаскер: — "Чем я хуже Бекжана? Пляшу я неплохо, глядишь, какой-нибудь шайтан тоже мне за это свой чочок отдаст!" Собрался он, сел на коня и ехал три дня и три ночи. А как до поляны тайной доехал, коня стреножил, разделся, в грязи вывалялся и между корнями сухой арчи спрятался, полуночи ждать стал.
В полночь, когда взошла луна, слетелись на поляну шайтаны, стали плясать. Выскочил из-под корней Абаскер и тоже стал плясать с шайтанами. Увидели его шайтаны, замерли на месте, а главный шайтан как закричит: — "А-а-а, вот ты где, обманщик! Совсем не помогает плясать твой маленький чочок! А ну, верни мне мой большой чочок обратно!" И тут же отнял у Абаскера его большой чочок, а ему приставил Бекжанов маленький. — "А за то, что обманул, мы у тебя коня и одежду отнимем! И скажи спасибо, что не съели, жаль хорошего плясуна губить!"
И остался Абаскер голый, грязный, без коня и с маленьким чочоком. Насилу обратно в кыштак добрался, чуть совсем по дороге не помер. Но с тех пор в кыштаке все над ним смеялись, дразнили его «куцым» Абаскером. А Бекжан прожил долгую жизнь и вырастил двенадцать сыновей и три дочери.
Тем же, кто сказку слушал, надо твёрдо урок усвоить: кто чужому чочоку позавидует, тот и своего лишиться может!
Как злой бек сам себя наказал
В незапамятные времена жил на свете злой бек по имени Канжарбек.[57] Разбойничал он со своими жигитами на горном перевале, который по дороге в далёкую Кашгарию[58] миновать было никак невозможно. Всех проходящих злой бек до нитки обирал, а бедных путников, с которых взять было нечего, от скуки заставлял рассказывать небылицы, но с условием: если бек воскликнет "Неправда!", то уйдёт путник живым и здоровым, всё золото бека с собой заберёт; если же нет — сбросят несчастного в глубокую пропасть. Но что бы ни рассказали беку путники, он на всё "Правда!" говорил. Никому не удалось от злого бека живым уйти.
Дошла молва о злодействах Канжарбека до хитреца Апенди. Рассердился добрый Апенди на Канжарбека, наказать его решил. Оделся он в лохмотья, взял с собой сухую палку вместо посоха, драные ичиги[59] одел и к горному перевалу пошёл. Идёт и песни громко поёт, чтобы жигиты Канжарбека точно его не проспали.
Дошёл он до перевала, а жигиты Канжарбека тут как тут — "Стой, путник, плати за проход золотую монету!" Ответил им Апенди, что он — несчастный нищий путник, у которого не то, что монетки, а даже одежды приличной сроду не было. Обыскали его жигиты, не нашли ничего, и прямиком к самому Канжарбеку потащили.
Привели Апенди к Канжарбеку. Сидит Канжарбек на тёплой кошме,[60] в богатый халат одетый, ножом острым поигрывает. Сам толстый, красный, глаза недобрые, свой длинный ус от злости кусает. А Апенди перед ним в старом пыльном халате, в рваных ичигах на холодном полу стоит.
— "Как же ты осмелился по моему перевалу совсем без денег идти? — спросил у Апенди Канжарбек, — Теперь ты мне небылицу рассказать должен, да такую, чтобы я не поверил, а то по такому оборванцу пропасть давно уже плачет".
