А всем, кто сказку слушал — урок: будешь бестолковым, как Жыргалбек, получишь на обед кыл-басу!
Как у юрты тундук появился
Давным-давно было время, когда кыргызы тундук ещё не придумали. Юрты у них уже были, а тундука в них не было. От того дым от очага только через вход выходить мог. Поэтому, как только разожгут кыргызы очаг, полог открывают и сидят возле очага, дрожат: и холодно, и не почешешься толком — люди же смотрят!
В одном аиле жил старый чабан[40] Кутубек со своей женой Кундуз, и была у них единственная, да к тому же поздняя дочь по имени Айсулу. Из-за этого Кутубек и Кундуз очень оберегали Айсулу, воспитывали её под строгим родительским присмотром: из юрты одну не отпускали, и разговаривать с чужими никак не разрешали.
В том же аиле жил жигит-сирота по имени Касым. Ему очень нравилась Айсулу, ни на кого больше не смотрел. Да вот беда: родители Айсулу ни за что не разрешали Касыму не то, что посвататься, но даже просто с ней поговорить. Вот Касым и ходил вокруг да около, смотрел издали. А иногда не выдержит, песню о своей любви запоёт — тут же выскочат из юрты Кутубек с камчой[41] и Кундуз с длинной палкой, прочь его прогонят.
Однажды ходил, как всегда, Касым мимо юрты Айсулу, а её родители ещё издали его заметили, полог наглухо закрыли. Сидят в юрте, от дыма кашляют, но полог не открывают — за свою ненаглядную Айсулу боятся. А Айсулу сидит в юрте, шьёт и песню поёт. Ходил мимо Касым, ходил, и стал ухом к стенкам юрты прижиматься — песню слушать. Так прижимался, и ся: и кажется ему — вроде бы, чем выше от земли, тем лучше слышно пение Айсулу. Тогда он полез по стене юрты, забрался на самый верх. Лёг Касым сверху, ухо к юрте приложил — отлично слышно пение Айсулу, каждое слово. Слушал, слушал Касым, да и задремал.
Спит Касым, и снится ему, что они с Айсулу свадьбу весёлую сыграли. А после свадьбы, как водится, он молодую жену в свою юрту повёл. От таких снов началось в нём движение соков, чочок его воспрял и… проткнул в крыше юрты дыру! И сразу начал через эту дыру дым выходить, да так хорошо, что почти весь вышел. Удивились Кутубек и Кундуз — почему дыма нет? Оглядываться стали. Подняла глаза Кундуз — "Кокуй![42]" — а из потолка… никак, чочок чей-то торчит! Испугались Кутубек и Кундуз: — "Ай-ай, это шайтан,[43] наверное, за нашей Айсулу пришёл, надругаться над ней хочет!" Схватил Кутубек прочный аркан,[44] а Кундуз — длинную палку. Накинул Кутубек аркан на торчащий из крыши чочок, и давай изо всех сил его к себе тянуть. И Кундуз не отстаёт — бьёт по чочоку своей длинной палкой!
Проснулся Касым, понять ничего не может. И больно ему, и страшно: юрта его за чочок схватила, с места двинуться не даёт, да ещё дерётся! Начал он рваться и метаться, как настоящий шайтан. Почти целый час рвался, еле-еле вырвался. Скатился с юрты, побежал вприпрыжку. И так ему стало страшно, что далеко убежал, долго потом в родной аил не возвращался.
А Кутубек и Кундуз, как после сражения отдышались, стали крышу юрты разглядывать. А там — ой-ой! — пока с шайтановым чочоком дрались, такую дыру прорвали, что уже не сошьёшь, не починишь — новую юрту надо. Кутубек и Кундуз никогда богатыми не были, на новую юрту — где денег взять? Решили пока так пожить. Но вот чудо: от дырки в потолке не холодно в юрте, а дыма нет, когда очаг горит! И смотреть можно: днём — на солнце, ночью — на звёзды. С тех пор полог у них постоянно закрыт был. Соседи спрашивать стали, почему это полог у них закрыт, а дыма в юрте нет? Рассказали всем Кутубек и Кундуз о своей битве с чочоком шайтановым, и о том, как от этого дыра в потолке появилась. Подумали-подумали соседи, и у себя в юртах тоже дырки в крыше сделали. Тогда и у них дым пропал, и можно стало на звёзды смотреть. Со временем отверстие в юрте укрепили и назвали его «тундук». Все стали у себя в юртах тундук делать.
С той поры кыргызы каждый день на тундук смотрят, оттого никогда не забывают, каких дел может чочок натворить, если за ним не уследишь.
Умные желания и глупое желание
Много лет назад жил на свете старик Атабек,[45] и было у него три сына от первой жены: Кулуке, Туруке, Береке и единственный сын Апенди — от второй. Старшие братья особняком держались, с младшим Апенди водиться не хотели. Апенди же своих братьев очень любил и всё им прощал. Когда Атабек умирал, он завещал своим сыновьям всё наследство поровну разделить, но Кулуке, Туруке и Береке всё себе забрали, не дали Апенди ничего. Апенди и здесь не обиделся. Старшие братья с тех пор постоянно кымыс пили да на охоту ходили, а Апенди за ними присматривал, чтобы они в беду не попали.
Однажды взяли Кулуке, Туруке и Береке кымыса и пошли на охоту, а Апенди, как всегда, тайно за ними следом пошёл. Видят братья: летит чёрная птица Каракуш,[46] несёт что-то в когтях. Не испугались братья птицы Каракуш, натянули луки и пустили в неё стрелы. Закричала громко птица Каракуш, выронила то, что несла и улетела высоко в небо. Подбежали братья к тому, что уронила птица Каракуш, и увидели, что это большой медный кумган,[47] весь зелёный от старости.
Взяли братья травы и песка, и стали тереть кумган, чтобы отчистить его и на рынке продать. А за ними Апенди издали следил. Чистили братья кумган, чистили — до блеска отчистили. Тут вышел из кумгана джинн, огромный, как скала. Посмотрел он с улыбкой на братьев и сказал, что исполнит заветное желание каждого из них, раз уж они его из кумгана освободили, до блеска его отчистив. Обрадовались глупые братья и крепко задумались — надо же по-умному своё желание загадать!
Вышел вперёд Кулуке и говорит: — "Я хочу быть самым сильным и смелым баатыром, хочу совершить великий подвиг, память о котором будет вечной, как гора Хан-Тенири!" Затем вышел Туруке и сказал: — "Я хочу стать самым первым богачом, чтобы у меня было столько золота, сколько воды в озере Иссык-Куль!" Потом вышел Береке и говорит: — "Я мечтаю постоянно обнимать красавиц, каждый день приникать к их груди!" Выслушал их джинн, кивнул и дёрнул себя за чочок. И тут же пропали братья с глаз.
Кулуке, мечтавший о славе, оказался вдруг в самой гуще великой битвы, где тучи стрел затмевали солнце; стоял он, весь израненный, с порубленным щитом и сломанной саблей, один против многих врагов. Закричал он от страха, заплакал горько — понял, что память о нём надолго останется, да вся могильному камню достанется.
Туруке, пожелавший богатства, оказался вдруг в мягкой постели — лежал он, одетый в богатые одежды, только больной совсем — ни рукой, ни ногой пошевелить не может; голова кружится; язык сухой, во рту не помещается. А управляющий ему докладывает, сколько у него земли, сколько баранов и коней, сколько золота — никто сосчитать не может! Слуги ходят вокруг, утешают: — "Хозяин, какой ты счастливый, у тебя такое богатство! Хочешь, кымыса тебе принесём? Хочешь плова жирного, куурдака сочного? Хочешь, жёны твои придут, споют тебе? Хочешь, отвезём тебя в кибитке[48] к самому озеру Иссык-Куль, ветром озёрным подышишь, водами прозрачными полюбуешься?" Заплакал горько Туруке: много воды в Иссык-Куле, а не напьёшься — вода-то солёная. Зачем немощному богатство?
А Береке оказался в гареме богатого хана. Каждый день обнимал он красавиц, ханских жён и наложниц, приникал к их груди — превратил его джинн в драгоценное ожерелье. Обнимать-то он обнимал, прижиматься-то он прижимался, а ни с чем остался. Даже заплакать не мог Береке.
Рассмеялся джинн, потёр руки, выпил весь кымыс, что от братьев остался, и спать лёг. Апенди, который всё издали видел, сразу понял, что недоброе джинн с его братьями сотворил. А ещё он понял, что вся волшебная сила у джинна в чочоке находится. Подкрался он к спящему джинну и думает: как же мне его за чочок поймать — вон он какой огромный и сильный. Но тут пришла ему в голову одна хитрость: взял он крепкий аркан, привязал осторожно один конец джинну на чочок, а другой конец привязал к крепким корням вековой арчи,[49] в траве его скрыл. Встал так, взявшись за аркан, как будто сам джинна на аркане держит.
Закричал Апенди: — "Вставай, джинн, верни мне моих братьев!" Проснулся джинн, потянулся и говорит: — "Это что ещё за блоха мне тут своим писком приказывать вздумала?"
— "Это я, могучий баатыр Апенди! — закричал младший брат, — Я арканом тебя связал и легко одними руками удержу, а потом обратно в кумган посажу!"
— "Ты меня связал? — засмеялся джинн, — Одними руками легко удержишь? В кумган посадишь? Ну, держись!"
