На звонок так никто и не отзывается. Одна из отмычек легко справляется с замком. Надев перчатки, человек входит в чужую квартиру — и дальше остается только ждать.
Ждать… чего ждать?
Человек ужасается.
«Это не я!!!» — кричит он. Крик натыкается на одну преграду, на другую — и гаснет, растеряв силу. Картинка с искаженной цветовой гаммой теряет четкость. Сенная площадь, темно-красная подворотня, зеленая кровь на полу чужой квартиры… ничего этого нет.
…Человек в палате один.
Палата больше похожа на железный ящик: без окон, с клепаными стенами. Койка привинчена к полу. Стены стремительно разлетаются, помещение распухает, занимает собою весь мир, и человек вдруг догадывается, что никакой это не ящик, а это… это консервная банка, вздувшаяся от человеческих испражнений! Внутри — червяк, засоленный в собственном поту… И вдруг он догадывается, что подобные озарения посещали его вчера, и позавчера, и много раз до того…
Выхода не существует.
Консервная банка надежно запаяна.
Но что это такое — «вчера», «позавчера»? Нет ответа.
Мне плохо, думает человек. Кто мне поможет?
Нет ответа.
Жив я или не жив?
Нет ответа.
Как же меня зовут… звали… — тщетно пытается вспомнить он…
Входят существа в белом. Демоны. Когда они являются — это значит, что если было плохо, то станет хуже. Хотя, разве может быть хуже? Оказывается, может. Два демона привязывают человека к койке и держат его; третий что-то с ним делает.
В голове — горячо. Огонь. Кругом раскаленная жесть. Консервная банка крутится, ускоряясь…
Наверное, таков Ад. Жестяной Ад. Но почему демоны в Аду — в белом?
Нет грешнику ответа.
Жесть остывает, превращаясь в сверкающую сталь…
Понедельник, вечер. ДОРОГАМИ ЛУНЫ
Остроклювый серебристый «Лексус» пронзал центр города, как игла в руке вышивальщицы, — замысловатыми зигзагами, оставляя на улицах невидимый узор… Александр вез Марину домой. Очень галантный кавалер: другой бы на его месте вызвал такси и тем ограничился.
Дама смолила одну сигарету за другой, испытывая особенное удовольствие от сознания, что ее сердечный друг не курит. В принципе не курит. Правильный потому что.
За окнами мелькали исторические виды. Движение было не очень плотным, основной поток машин схлынул.
— Что за чертовщина… — сказала Марина. — Смотри, Луна за нами поворачивает. Ты на том перекрестке свернул, и она — за нами… вот, вот, опять! Смотри!
— Не отвлекай от дороги, — ровным голосом отозвался Александр. — Впилимся.
— Черт, да правда же! На Марата сворачивали — Луна была слева… сейчас свернули, и опять она слева!
— Ну, ты и обдолбанная, — констатировал он.
— Я не обдолбанная, я мудрая… как змея… а Луна, к твоему сведению, всегда ходит за человеком с подвижной психикой! И если кто-то это замечает, стало быть, оно для чего-то надо. Это знак.
— Есть женщины, которые видят знаки даже там, где их нет.
— И есть зануды, которые видят только дорожные знаки.
— Зато ни одного не пропустят. По-моему, для пассажира это главное. А твоя психотропная «дурь», Маруся, и вправду делает из тебя… эту, как ее… змею. Всё хандришь?
— Почему, у меня а-атличное настроение, — возразила Марина. — Ну да, бывают иногда перепады настроения. Как у нормального Близнеца… знак Зодиака такой… надо же, и тут знак… просто мы, Близнецы, энергичные люди, у которых в течение дня меняется настроение, вот так.
— Маниакально-депрессивный психоз? — невинно подсказал Александр.
— Все знаки Воздуха подвержены маниакально-депрессивному психозу. В силу своей эмоциональности. А также все «двойные» знаки. Чем и опасны — в одном человеке живут два. Представляешь — две сущности в одном теле! Вот я — то энергичная и соблазняющая, то испуганная жизнью и неуверенная…
— То шизанутая, как сейчас… — он деланно засмеялся. — А про меня что скажешь?
Она искоса посмотрела на Александра, выпустив дым тонкой струйкой вверх. Похоже, тот спрашивал всерьез. Господина Главного вдруг заинтересовало, что о нем думает его подружка и коллега? Забавно… Вернее, спросил-то он якобы о знаке Зодиака, но суть не меняется… Ответить? Почему бы и нет?
— Ты — типичный Телец. Тельцы, как правило, крупные. Поверхностные. Тяжелых мук совести у них практически не бывает. Есть цель, и они к ней идут. Как правило, всегда с деньгами, и вообще, единственное, что они действительно знают — как сделать деньги…
— Это были положительные качества, — сказал Александр. — Другие есть?
— Само собой. Тельцы приятны в компании, потому что не обременены эмоциями. Спокойны. Неспешны. Создают впечатление респектабельности, надежности. Правда, интуицией их Бог обделил…
Сигнал мобильника прервал интересный рассказ. Ожил аппарат, лежавший на торпеде. Александр взял трубку.
— Алло… А, приветствую… Еду… Да, со мной, а что?..
Некоторое время он молча слушал, ритмично постукивая по рулю свободной рукой, потом вновь заговорил:
— Хорошо, я ей передам. Постараюсь. Ну, добро.
Он резко сдал к тротуару и остановил «Лексус». Повернулся к Марине.
— Почему у тебя мобильник отключен?
Голос у него изменился: отрывистым стал и громким, — рабочим.
— Потому. Не хотела, чтоб в праздник дергали.
— Какой праздник, бля?! Они тебя разыскивают — и дома, и в редакции… Это из Главка звонили. Неважно, кто. Один чудик в Орехово взял в заложники свою семью, заперся в доме и палит по всему, что движется. Разговаривать согласен только с тобой, причем, не по телефону.
— Ёпст! — выдала Марина от души.
— Вот именно. Из штаба просят, чтобы ты срочно приехала. Я пообещал тебя уговорить, но, честно говоря, я категорически против.
Марина скомкала едва начатую пачку — вместе с сигаретами, — сунула ее между сиденьями и глубокомысленно изрекла:
— Что воля, что неволя — все одно… Менты, как всегда, ищут крайнего.
— Короче, не поедем, — с облегчением понял Александр.
— Наоборот. Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал. Не помню, кто это сказал… Чего стоим, рули на шоссе, мон шер.
Понедельник, поздний вечер. ПЕРЕД ВРАТАМИ РАЯ
Дом в оазисе света был словно кукольный, ненастоящий. Тьма наваливалась на него — сверху, с боков. Плотная черная масса, пожравшая соседние участки, деревья и дорогу, казалось, только и ждет момент, чтобы проглотить еще и этот аппетитный островок…
Свет ограничивался пространством вокруг дома: горел над банькой, над сараем, над выложенными плиткой дорожками. Хозяин неспроста включил наружные лампы: он видел всё, прячась при этом за черными окнами. Некоторые стекла, впрочем, были в окнах выбиты — в них трепетали то ли занавески, то ли простыни.
Лишить дом электричества опасались: в абсолютной тьме у хозяина могли сдать нервы, могло случиться непоправимое.
Прожектора стояли наготове, но, слава Богу, были пока выключены. Их зажигают в одном-единственном случае — когда начинается штурм. Горящий прожектор — это кровь и смерть…
Не было видно неба.
…Марина с Александром прошли мимо эфэсбешной бронемашины, мимо «скорой», мимо омоновского автобуса, мимо спецмашины для закидывания гранат.
Безликие силуэты людей различались с трудом. В основном это были фигуры в камуфляже — не только по эту, но и по ту сторону соседских заборов (на грядках, на клумбах, в кустах смородины и малины). По всему видать, плотное было кольцо. Конец настал здешним огородам.
Бойцы из оцепления переговаривались:
— …Прямо как в анекдоте. Она спрашивает: почему у тебя помидоры такие крупные и сочные, как арбузы? Он ей: а я всегда в парник голым вхожу, ну, помидоры и краснеют от стыда… Через неделю снова встречаются. Он: ну как, попробовала? Она: попробовать-то попробовала. Помидорам хоть бы что, зато огурцы поперли!
— Да, в тему…
Вялые смешки.
Анекдот был старым, Марина его уже слышала. Но почему «в тему»? При чем здесь парники и помидоры?
— Вы куда? — дернулся омоновец.
Пришельцы остановились.
— Туда, — показала Марина пальцем.
— Нас ждут, — добавил Александр.
— Место прессы — возле автобуса.
