— Дело закрыто, — со злостью напомнила Ольга.
— А что мне мешает к нему вернуться? Есть такая формулировка: «по вновь открывшимся обстоятельствам». Вызову из зоны основных фигурантов, еще раз допрошу свидетелей. Пока все тянется, ты будешь сидеть в СИЗО. Потому что мерой пресечения изберут содержание под стражей. Как тебе этот вариант?
— Вы этого не сделаете!
— Сделаю. От того, что ты знаешь, но упорно не хочешь рассказать, зависит судьба человека. Мы не знаем, виновен он или нет. А оправдать виновного или посадить невиновного — одинаково плохо.
— В чем его обвиняют?
— В убийстве художника Егорычева.
— Ну что за невезуха! Что за проклятая моя судьба! — вырвалось у Ольги. — Обязательно во что-нибудь вляпаюсь!.. Спрашивайте.
— Так-то лучше, — одобрил Мартынов. — Только я не буду ни о чем спрашивать. Рассказывай сама. Начни с начала. И не пропускай подробностей…
Глава пятнадцатая. ЖЕНА ФРАНЦУЗСКОГО ДИПЛОМАТА
Это был странный клиент. От него исходило ощущение тревоги — будто стоишь рядом с уличным трансформатором, внутренняя энергия которого дает о себе знать мерным гудением. Ольга сначала даже испугалась: псих какой-то. На психов у нее было безошибочное чутье. Только благодаря ему удавалось не попадать в жуткие истории, о каких с содроганием рассказывали знакомые девочки. Исходящую от человека агрессию она ощущала всей кожей, всеми нервами — так чуткий прибор улавливает присутствие невидимой радиации.
Тревога, которой был переполнен клиент, опасности вроде бы не несла. Внешне она проявлялась в мрачности его лица с низким лбом, с холодным взглядом, с выбритыми до синевы щеками. Он был в коротком сером пальто от Хуго Босса, без шляпы, черные волосы аккуратно уложены на пробор. Позвонил по телефону, который был в Интернете, оставил свой номер. Ольга перезвонила. Но привычная схема сразу была нарушена. Клиент сказал, что сначала хотел бы встретиться на нейтральной территории и обсудить кое-какие детали. Ольга, поколебавшись, согласилась.
Обычно к клиенту все девочки ездили с охранником. Он смотрел, нет ли чего подозрительного, не ожидает ли гостью пьяная или обкуренная компания, сам получал плату за ночь. Самодеятельность не допускалась. За недосмотр с охранников жестоко взыскивали. За самостоятельные контакты с клиентами девочек штрафовали. Мадам, содержательница виртуального борделя, установила очень жесткие правила. Благодаря строгой дисциплине бордель благополучно существовал уже несколько лет. Девушки были недовольны тем, что приходится отдавать половину платы, но помалкивали. Разговор был короткий: не нравится — иди на Тверскую.
В том, что Ольга согласилась встретиться с клиентом, не сказав об этом мадам, уже было нарушение правил. Но она отмахнулась. Дойдет до дела, скажет. Человек предусмотрительный, хочет посмотреть, кого ему подсовывают. Имеет право. Фотография одно дело, натура совсем другое.
Они встретились днем у входа в метро «Автозаводская». Ольга сразу выделила его в толпе — по бездельности, по хмурому рассеянному взгляду, которым он провожал молодых женщин. Он тоже ее узнал, но подойти не спешил — рассматривал неторопливо, внимательно. Осмотром, видимо, остался доволен, молча провел ее к черному шестисотому «мерседесу», открыл дверь:
— Садитесь.
На пустынной набережной Москвы-реки заглушил двигатель и повернулся к Ольге всем телом.
— Не спрашиваю, сколько стоят ваши услуги. Я хочу абонировать вас на месяц, начиная с этого дня. Это возможно?
— Это обойдется вам в копеечку, — предупредила Ольга. — В пятнадцать тысяч зеленых.
— Не имеет значения. Условие одно: о нашем контакте не должен знать никто. Ни ваши товарки, ни ваши хозяева. Сможете это устроить? Заболеть? Взять отпуск? Уехать к родителям?
Кровь бросилась к лицу Ольги. Пятнадцать тысяч долларов. Год безбедной жизни. Можно закончить институт. Можно съездить летом на море. Можно… Господи, все можно!
Клиент не торопил, терпеливо ждал.
— Смогу, — наконец сказала Ольга. — У меня много «хвостов» в институте. Они знают, что я учусь. Отпустят.
Требовательно зазвучал мобильник. Клиент включил связь:
— Рогов, слушаю!.. Потом перезвоню, занят.
«Его фамилия Рогов», — взяла на заметку Ольга.
— Как мне вас называть? — спросила она.
— Алексей Вениаминович. Можно без отчества. Значит, студентка? На студентку вы не очень похожи. Не годится. Нужно что-то другое. Ладно, придумаем.
Он достал портмоне и извлек из него пластиковую карточку.
— Это аванс. Пять тысяч долларов. В рублях. Получить можете в любом банкомате.
— Вы еще не сказали, что от меня потребуется, — проговорила Ольга, не притрагиваясь к карточке.
— Ничего необычного. Для начала вы должны познакомиться с одним молодым художником и купить у него пару картин.
— Картин? Каких картин?
— Любых. Не важно. Скажем, за три с половиной тысячи долларов. Вот деньги. Он предпочитает наличные.
К карточке прибавился желтый конверт с прозрачным окошком, в котором зеленели американские рубли.
— Фамилия художника Егорычев, адрес скажу. Его никто не знает, но до вас дошли слухи, что есть гениальный молодой художник. Вы заинтересовались, решили посмотреть его работы. Вы задвинуты на современной живописи. Или, как еще говорят, повернуты. Две картины привели вас в полный восторг.
— Алексей, что вы несете? — засмеялась Ольга. — Я ничего не понимаю в современной живописи!
— Никто не понимает. Восторг изобразить сможете?
— Наверное, смогу.
— А большего и не надо. Никак не пойму, в каком качестве вам лучше у него появиться. Богатая дама, это само собой. Светская, из высоких кругов. Кажется, знаю. Вот вы кто — жена французского дипломата. Муж старый, вечно занят. Вы скучаете, ищите развлечений.
— Почему французского?
— Вы похожи на француженку. Что-то в вас есть. Этот плащик с пояском, эта стрижка.
— Как я понимаю, купить картины — это не все?
— Да. Основная ваша задача — затащить художника в постель. Думаю, для вас это не составит труда.
— Он ваш сын?
— Господи боже! — изумился Рогов. — С чего вы взяли?
— Вы так о нем заботитесь.
— Нет, — сказал Рогов. — Нет, — повторил он, и лицо его приняло хмурое, даже ожесточенное выражение. — Он любовник моей жены. Я хочу, чтобы он ее бросил. Вы поможете мне. Согласны?..
* * *
— И ты согласилась, — заключил Мартынов.
— Георгий Владимирович, а почему я должна была отказаться? — возмутилась Ольга. — Человек платит. Человек решает свои проблемы. Серьезные личные проблемы. Почему я должна сказать «нет»?
— Не возникай, я же ничего не говорю. Что было дальше?
— Да все получилось так, как Рогов сказал. Купила я у Егорычева две картинки. Он страшно возбудился. Не знал, куда меня посадить. Как я поняла, до меня картин у него не покупали. Говорил, правда, что какой-то Гельман готовит его большую выставку. Врал, я думаю. Что-то не верится мне, что его картины можно выставлять.
— До постели дошло?
— В тот же день. Не знаю, какой он художник, но в этом деле он был большой мастер.
— Продолжай.
— Через неделю Рогов позвонил, поинтересовался, как дела. Я спросила, что мне делать с картинами. Он сказал: подъеду, возьму. На другой день приехал. Встретились мы там же, на «Автозаводской». Он дал мне еще одну карточку — снова на пять тысяч долларов в рублях. Картины взял. Остановился у мусорки, выбросил их, даже не развернул. Сказал: все идет как надо, действуйте в том же духе.
— Что идет как надо? Что он имел в виду?
— Не знаю, не спросила. Наверное, с женой у него начало получаться. Может, Егорычев и не хотел ее бросать, но пришлось. Я не давала ему бегать на сторону. Кто после этого может сказать, что я не выполняю своих обязательств?
— А дальше?
— Дальше начался ужас…
* * *
При очередной встрече Рогов был мрачен, как носорог. Ничего не объясняя, посадил Ольгу в машину и повез через всю Москву. На улице со странным названием 2-я Прядильная остановился у старого здания с вывеской «Клинический диспансер № 5».
— Поднимитесь наверх, спросите доктора Козлова. Скажете: от Алексея Вениаминовича. Он в курсе.
— В курсе чего? — не поняла Ольга.
— Не задавайте лишних вопросов.
Доктор Козлов оказался добродушным толстым человеком, совершенно лысым, в сильных плюсовых очках. Он провел Ольгу мимо тихой очереди из молодых людей в косухах и девушек в драных джинсах, в процедурной показал на кушетку:
— Располагайтесь. Снимите свитер.
Взял кровь из вены, распределил ее по пробиркам.
— За результатом придете через четыре дня. Обязательно лично.
— Почему обязательно?
— Возможно, придется повторить анализ.
