Все ясно! Фармацевты продолжают выводить из строя лучших рекламных агентов. Я со вздохом уселась напротив подруги. Подпихнула пакет ногой под стол.
– Может, водички?
– Ох, как мне плохо, – упрямо мотнув головой, повторила Полина. – Что же это за наказание такое?
– О Господи! – не выдержала я. – Выкладывай, что у вас с ним?
– Ничего, в том-то все и дело. Пока в больнице лежал, каждый день виделись, а стоило выписаться – и я стала не нужна. Ни разу еще не встречались! – бедняжка уже начала икать, очевидно, рыдала не первый час. – Всегда звоню только я. Он – никогда. Да еще взял моду повышать на меня голос. Все допытывается, чего я от него хочу… А то непонятно!..
– Ну, значит, не наседай на него! Прекрати звонить! – я встала и все-таки налила ей кипяченой воды. – На, выпей и успокойся! Лихоборский не стоит того, чтобы ты из-за него убивалась.
Поля просморкала свой многострадальный нос. Сделала из чашки глоток. И продолжала так, словно не услышала ничего, заслуживающего ее внимания.
– Вчера договаривались с ним, что, может быть, пообедаем где-нибудь вместе. А сегодня звоню, он будто первый раз об этом слышит. Как напустится на меня: «Оставь меня в покое! Я тебе ничего не обещал!..» и все в подобном тоне… – убитая горем женщина снова жалобно всхлипнула.
– Деспот! – сказала я.
Глубоко в душе мне было жаль Полину. Но если покопаться еще глубже, там обнаружилось бы столько злорадства, что хоть святых выноси.
Поля, заметив мой сарказм, расстроилась еще больше.
– Тебе бы все иронизировать. Совсем не умеешь утешить!
– А я и не собираюсь тебя утешать, – спокойно возразила я. – Ты сама виновата. Мужика нужно держать в тонусе, а не вешаться ему на шею. Это отталкивает, понимаешь? Если спустишь ему все с рук, лучше не будет. Будет только хуже. Он тебя таким макаром и побивать начнет. Вон – как Ирку, мордой о косяк…
– Боже мой! – ужаснулась Поля. – Ирина позволяет себя так унижать?
– Да Ирина-то как раз не позволяет! Послала этого козла куда подальше и нового себе такого же завела. Это чтобы чувствовать себя женщиной. А для прочих вещей у нее Витек имеется!..
Поля надолго замолчала, только еще изредка всхлипывала. Очевидно, размышляла про себя, хотела бы она так, как Ирка, или нет? В конце концов, победила голливудская сказка.
– Нет, я так не могу. Я не могу без него, Оксаночка!
– А ты смоги! Помнишь, как Муравьева пела: «Все равно счастливой стану, даже если без тебя»? Мы препирались с Полиной больше часа. Когда я взглянула на часы, ужас мой был неописуем.
Все! Кранты! Ранимый капризуля Педро ни за что не примет меня за пятнадцать минут опоздания!.. Но я ошибалась. Педро, напротив, очень обрадовался. Оказывается, он меня ждал. И даже почти сразу вспомнил мое лицо.
– Ах, так вы и есть та невозможная дама, которой невозможно наносить макияж?
– Да, – прямодушно сказала я, – но сегодня я обещаю вести себя смирно.
– Я надеюсь! – с нотками истерики отозвался стилист.
На этот раз он не стал спрашивать, что со мной делать. Только уточнил, оглядев туалет:
– Вы в этом пойдете?
– Да.
– Странный прикид для коктейль-вечеринки…
– Ну, это скорее деловой ужин.
Педро закатил глаза:
– Так коктейль-вечеринка или деловой ужин?
– Ужин.
– Так бы сразу и говорили!
Он, крутанув меня в кресле, принялся за работу. Чик-чик – и через полчаса все готово. Остриг и зализал каждую волосину назад. Да еще и макияж сделал не вечерний, а деловой. Так что я получилась акула в квадрате – острые скулы подчеркнуты, взгляд затененных глаз свиреп.
«Иван Грозный убивает своего сына», – первое, что пришло мне в голову, когда я увидела свое отражение.
– Как вы считаете, от меня люди в метро не будут шарахаться? – обернулась я к Педро.
– А вы что, на метро ездите? – с презрением отозвался тот.
Я сконфузилась:
– Ну да вообще-то. Предпочитаю безопасный транспорт.
Стилист выставил вперед маленькую ладошку:
– Платите!
– Все вам? Или кесарю – кесарево, а кассе – кассово?
– Все мне! – все более раздражаясь, взвизгнул Педро.
Дабы не доводить человека до бешенства, я щедро с ним расплатилась и была такова.
По дороге обратила внимание, что многие мужчины на меня оборачиваются. Бьюсь об заклад: глядя мне вслед, они думали – ее зовут Никита!
Гарик при виде меня закрылся рукой.
– Уйди, Пампушища! Ты слепишь мне глаза!
– Да ну тебя! Скажи честно: как я выгляжу? А то человек из парикмахерской был немногословен.
– Офигенно выглядишь! Мамой клянусь! – с абсолютно искренним восхищением воскликнул Гарик.
– Ну все, успокоил. Тогда пошли.
Входя в знакомое здание, я вдруг сильно занервничала. Даже схватила Игоря за руку, чтобы хоть немного снять напряжение. Мой спутник двигался легко, беззаботно. Держал под мышкой презентабельную папку, куда, по-видимому, были перемещены распечатки.
Мы поднялись на третий этаж. Пошли по коридору, в конце которого находился кабинет Лихоборского. Времени было без трех минут пять.
Я постучала. Первой прошла в тесную секретарскую.
– Эмма Аркадьевна, Всеволод Григорьевич у себя?
– Да-да, прошу вас, – приятная дама средних лет всегда держалась очень учтиво. – Не хотите кофе или чаю?
– Нет, не нужно. Большое спасибо! – ответила я и, уже ничего не слыша, открыла дверь.
Лихоборский стоял лицом к окну, засунув руки в карманы брюк. Казалось, он пребывал в глубокой задумчивости.
Я кашлянула вроде для того, чтобы привлечь внимание, а на самом деле просто боялась, что осипла. Голос мог выдать меня с головой.
– Всеволод… Григорьевич, к вам можно?
Голос, как ни странно, звучал ровно. Вот только произнести его имя без запинки у меня не получилось.
Он обернулся. Вид у него был суровый. Но потом вдруг резко переменился. Удивленно приподняв одну бровь, Лихоборский осмотрел меня с ног до головы. Сглотнул.
– Можно…
Вот уж кто осип так осип! Едва выдавил из себя. И тоже решил прокашляться.
Я прошла. Следом за мной вошел и Гарик.
– Знакомьтесь! Всеволод Григорьевич Лихоборский! – отрекомендовала я. – А это Игорь – наш новый дизайнер!
Гарик, накинув плащ на вешалку, подошел к Лихоборскому. Протянул руку:
– Игорь Губанов.
Ответив на рукопожатие, Лихоборский неприязненно улыбнулся.
– Всеволод Григорьевич Лихоборский! Чрезвычайно рад знакомству! – и сделал приглашающий жест. – Присаживайтесь, господа!
Мы с Гариком подсели к столу, а сам хозяин кабинета остался стоять там, где стоял.
– Ну, с чем пожаловали? – не без сарказма спросил он. Дело принимало скверный оборот. Кажется, Лихоборский просек, что его сейчас будут разводить на бабки.
– Вы не могли бы расположиться несколько ближе? – попросила я. – А то нам будет неудобно так излагать.
Лихоборский развел руками.
– Как скажете, Оксана Александровна. Все ради вас.
Гарик был не дурак и моментально обо всем догадался. Я прочла это в его устремленном на меня взгляде, который как бы спрашивал: я правильно понимаю?
Легонько пихнув его коленом, я отвела глаза. Лихоборский как раз усаживался напротив. Странно, но, столкнувшись теперь с его взглядом, я увидела в нем примерно тот же самый вопрос.
– Зря… – грустно сказала я.
– Что зря? – не понял Лихоборский.
– Зря вы, Всеволод Григорьевич, настроены так скептически. Я бы не стала предлагать вам всякую ерунду. Это действительно может стать хорошим рекламным трюком.
– Так показывайте, я же не возражаю! – Лихоборский, скрестив руки на груди, откинулся в кресле. Я дважды наступила Гарику на ногу, что означало: шпарь без остановки!
Гарик раскрыл папку и проникновенно начал. Так проникновенно, что я невольно им залюбовалась. Складывалось впечатление, что Гарик и впрямь выносит на обсуждение собственное детище. И про пластик особой гибкости очень вдохновенно. И про туманность подсветки.
А Лихоборскому все по барабану. Он лишь мельком глянул на разложенные картинки и тут же опять уставился на меня. Будто это я была из особо гибкого пластика.
– Оксана Александровна, – не дослушав Гарика, сказал он, – вам не кажется, что Москва будет перенасыщена рекламой нашего препарата. И одна эта тумба не сыграет никакой роли.
– А никто и не говорит про Москву! Я предлагаю потихоньку осваивать регионы. Можно для пробы установить одну тумбу, скажем, где-нибудь в Туле. Причем желательно в достаточно проходимом месте. Например, на площади перед железнодорожным вокзалом. Тула – крупный город, областной центр. А тумба, как вы видите, сама по себе может привлечь внимание. Тем более если место до этого пустовало. Думаю, в течение полугода во всей Тульской области не останется ни одного жителя, который не увидел бы вашей рекламы.
Лихоборский призадумался.
– Что ж, Оксана Александровна, в этом, пожалуй, есть рациональное зерно. Давайте я оставлю это у себя, – он похлопал по распечаткам. – Мне надо посоветоваться со своим рекламным отделом.
