Дело XDG76/80/02
Государственная полиция Техаса
Допрос профессора Уильяма Реджинальда
3 декабря 2002 года, 14.17
Присутствующие:
Офицер Филипп Баррингтон
Профессор Уильям Реджинальд
Шериф Артур Роуленд (прибыл позднее)
Копия: отослана Джошуа Бирнбауму 6 декабря 2002 года
ФБ: Опишите, пожалуйста, ваши отношения с Дэлайлой Риордан.
УР: Смешно, знаете, но это слово как-то оскорбительно. Опишите. Как будто я собираюсь поведать вам что-то жутко увлекательное, рассказать какую-нибудь историю или расписать прелести какого-нибудь путешествия. Тогда как на самом деле я собираюсь пересказать вам суть дела, которое было, вы знаете… совсем не таким, чтобы его можно было описывать.
ФБ: Расскажите, пожалуйста, о ваших отношениях с Дэлайлой Риордан.
УР: Нам нужно определиться с рамками нашего разговора. Я согласился встретиться с вами, исходя из добрых побуждений, хотя мог бы потребовать присутствия адвоката, и с самого начала нашего разговора старался доказать свое желание помочь. Мы все хотим добраться до сути этого дела. Но вот вы опять говорите «отношения», у меня не было никаких отношений с Ла, то есть мисс Риордан. Я был ее психиатром, терапевтом. Она просто была одной из моих подопечных. Не так, как было в случае, знаете…
ФБ: С профессором Александром.
УР: Верно. То есть абсолютно не так. Надеюсь, вы меня простите, о мертвых нельзя говорить плохое, но этот наемный писака со своим полученным грантом на исследование, он же просто… Таких людей вовсе не интересует природа человеческих взаимоотношений или то, как можно помочь другим людям, таким как Ла, то есть таким запутавшимся людям, как мисс Риордан. Они считают своих подопечных просто объектами анализа, добычей в виде полезной информации, они режут их на кусочки и распределяют по банкам с этикетками, а затем докладывают о результатах проведенной работы и получают новые гранты, чтобы начать все сначала. Я получил степень в Хантер-колледже и всегда хотел помогать людям, а потом, может, это нелепо, я вовсе не хочу никого критиковать, вы ведь, наверное, из Техаса? В общем, я хотел помогать людям и каким-то образом оказался в самом сердце системы правосудия западного Техаса, я ведь писал диссертацию по Буберу[22] и Лэнгу,[23] такое ощущение, что я знал, как все повернется, не находите? Будто я предвидел будущее. Вы смотрите на часы.
ФБ: Да нет, просто… А вот и он, теперь все в порядке.
АР: Извините, никак не мог припарковать машину. Стоянка забита операторами из телевизионных новостей и видеокамерами. Репортеры, рассказывающие о том, сколько собралось репортеров. Прямо история в истории.
ФБ: Профессор Реджинальд, позвольте вам представить шерифа Роуленда. Хотя, возможно, вы уже встречались.
АР: Нет, мы видимся в первый раз.
УР: Мы не знакомы лично, но я видел вас пару раз. Ла рассказывала мне про вас, все рассказывала. Мисс Риордан.
АР: Ла.
УР: Ну да.
ФБ: Профессор Реджинальд как раз опи… рассказывал немного о… ну, в общем, о Ла.
УР: Да. И я говорил, что не смог бы описать наши отношения, потому что у нас не было отношений как таковых, я проводил терапию, она была моей пациенткой. Вы ведь понимаете, я не имею права рассказывать о своих отношениях с пациенткой. Это нарушение врачебной тайны.
ФБ: Подождите минутку, куда же я ее положил, бумагу о неразглашении тайны. Вы отказались от этого права как служащий женской тюрьмы западного Техаса. Это ведь ваша подпись?
УР: Это моя подпись, но я не понимаю, какое сейчас это имеет отношение…
АР: Почему бы нам не вернуться к этому позже?
ФБ: О'кей.
АР: Давайте вспомним, что случилось с надзирателем Харрисоном семнадцатого сентября две тысячи второго года на стоянке для машин во дворе тюрьмы. Неизвестный, скорее всего мужчина, вероятно находящийся в сильной спешке, нанес несколько колотых ран старине Харрисону на ходу вот этим ножом для резки мяса и скрылся с места преступления. Всего двадцать-тридцать секунд, но вы не поверите, что можно сделать с человеческим телом за это время. Потом завыла сирена, и когда приехала «скорая помощь», надзиратель Харрисон был еще жив. Он сказал только: «Что и следовало ожидать» — и умер от потери крови.
ФБ: Ла.
АР: Да, один из санитаров подтвердил, что он произнес ее имя, Ла. Но другой утверждает, что он просто выплюнул кровь изо рта. Не забывайте, что в то же самое время я допрашивал Ла, мисс Риордан, в зеленой комнате. Существует запись нашего разговора. Эта запись подшита в дело.
УР: Допрашивали?
ФБ: Пожалуйста, сядьте, профессор Реджинальд.
УР: Я и так сижу.
ФБ: Сидели… Сидите. Хорошо.
УР: Я сижу и говорю, что я в это самое время находился дома с одним из своих частных клиентов. Я бы предпочел не раскрывать имени этого клиента или природу нашей… ну, знаете.
ФБ: Врачебная тайна?
УР: Именно так. Но это не означает, что я отказываюсь помочь следствию.
АР: Поэтому вы здесь.
УР: Да, поэтому я здесь, хотя, если честно, есть и другие причины, я хочу помочь, потому что, понимаете, я могу быть следующим. Он приходит туда каждую ночь и стоит около моего дома, там есть такая узкая улочка напротив моего дома, хотя вообще-то это квартира, потому что она находится над гаражом, я снимаю все это вместе в аренду. Он никогда не стоит на месте, а все время качается взад-вперед на каблуках и курит сигареты одну за другой, я никак не могу разглядеть его лицо, но он определенно латинского происхождения, возможно, мексиканец, мексиканец из Калифорнии. Пабло или, как его, Эстебан? Или Эстебан был садовником?
ФБ: Ее садовником.
УР: В ее доме в Малибу. Тот парень, о котором она постоянно говорит в своем дневнике.
ФБ: Мы бы хотели услышать об этом.
АР: Да, пожалуйста, расскажите нам про дневник.
УР: Эстебан был ее садовником, а Мария кухаркой, это та, которая сейчас под защитой программы свидетелей, где она сейчас находится?
АР: В Тампа-Бей.
ФБ: Не думаю, что эта информация должна была быть известна кому-то из нас.
АР: Да, верно.
УР: А Пабло был, погодите, Пабло не был ее дружком, а кем же тогда был Пабло?
АР: Итак, вы видели кого-то возле вашего дома. Этот кто-то, возможно, знал раньше мисс Риордан. Кажется, вы клоните к тому, что он мог быть причастен к убийствам надзирателя Харрисона и профессора Александра. Есть ли у вас еще какие-нибудь причины для беспокойства? Может, вас волнует что-то еще? Вы нам об этом расскажете?
УР: Причины для беспокойства? Разумеется, у меня есть причины для беспокойства.
ФБ: Простите, не хочу менять тему, но меня интересует этот дом в Малибу.
УР: Это к северу от Транкаса. Она заплатила за него наличными.
ФБ: Однако я просмотрел ее дело и не нашел никакого упоминания о доме в Малибу и о Транкасе, нет ничего, похожего на это.
УР: Мария была кухаркой, Эстебан был садовником, я забыл, что делал Пабло, и там был ее дружок, который влезал к ней через окно, и еще коп.
АР: Лейтенант Сашетти из полицейского департамента в Малибу. Поехал по какому-то незначительному вызову шестого июля девяносто девятого года и не вернулся.
УР: Да, верно, Сашетти. Во внутреннем дворике ночью. С мисс Риордан. Ублюдок. Он спал на веранде, и у него хотя бы осталось это воспоминание, а что осталось мне? Я должен был отправить письмо. Она дала мне это письмо, она назвала его «письмо», но на самом деле это был целый пакет. Его нужно было кому-то переправить.
ФБ: Дорожный фургон — это единственная собственность, которая числилась за мисс Риордан. Он был куплен за наличные в фирме «Лодки и рекреационные транспортные средства» в Ла-Бри седьмого июля двухтысячного года.
УР: Она даже не попросила меня купить марку, она сама ее наклеила, как будто бы не хотела, чтобы я имел какое-то отношение к этому пакету, я был просто посредником, один момент, переходящий в другой, не более того, но она доверяла мне. То есть она доверяла мне в том, что я не открою пакет, что в принципе одно и то же. Она знала, что я мог либо оправить пакет, либо выкинуть его, либо открыть его, а выкинуть его — все равно означало бы открыть его, потому что я не выбросил бы пакет неоткрытым, это не имело бы смысла.
ФБ: Она перемещалась по Калифорнии, тут есть несколько талонов на парковку, подтверждающих, что она была в Окснарде, а также вся необходимая документация, доказывающая ее перемещение по штатам Айдахо, Техас, Оклахома и так далее.
УР: И я был вовсе не против, чтобы она заставляла меня сделать что-то для нее, я хотел этого. Это поистине прекрасно, когда во взаимоотношениях взрослых людей один принуждает другого к чему-то… но здесь дело было всего лишь в письме, какие-то документы для ее адвоката, этого сукина сына и болтуна, вечно он что-то темнит.
