Маша стала меня возить по магазинам, стала одевать меня по-светски, выбирала само наилучшее, одёжу, возила в парки и музеи, на разны выставки, теятры. Каждо воскресенье ездили к Юре с Ириной, вместе ездили праздновали, вечерами были у Ирине. К ней ишо приезжали гости, тут мы стретились с Акилиной, Антоновой женой, но она уже вышла за российца <![if !supportFootnotes]>[62]<![endif]> Сашу. Узнала Гливка Шутова — тоже прибежала и приглашала, но она уже потерянна наркоманка. Часто приезжали и Василиса со Славиком. Всё шло лучше некуда, но я тосковал по деткам. o:p/
o:p /o:p
o:p /o:p
o:p /o:p
29 o:p/
o:p /o:p
Люди узнали, что я настроил, и позвонили Марфе. Марфа получила паспорт — и к консулу. Консул дал ей визу на десять лет, и Марфа прилетела. У нас с Машей через месяц венчание, но я тосковал по деткам. Маша узнала, что Марфа приехала, запереживала. Я ей говорю: o:p/
— Не переживай, ето всё к лучшему, мы с ней здесь разойдёмся, и я буду свободный, толькя деток жалко. o:p/
Маша говорит: o:p/
— Твоих деток я приму как своих, и будем ростить вместе. o:p/
— Ну хорошо, давай будем бороться вместе за одно. o:p/
Марфа приехала, пошла к своему родству, но оне с ней обошлись по-холодному. Тогда она обратилась в собор к Фоме Иванову. А я у сына работал, сын меня уволил: мать приказала, страшшали, что выгонют с Америке. Я сказал: «Пускай гонют, но погонют всех». Их ето задело, не стали трогать. Я устроился у Машиного сына Ивана, он стал платить десять долларов час, работать девять часов. o:p/
У Маши, Ирине и Юры летние каникулы, мы собрались в Невада и Калифорнию, доложны свенчаться в Сакраменто, в Калифорнии. o:p/
Марфа добилась моего телефона и хотела встречи. Маша не поехала, повезла меня Ирина, встреча была у Леонтия Можаева. Встретились, Марфа вела себя достойно. o:p/
— Почему так поступил? o:p/
— Сама знашь, не надо рассказывать. o:p/
— А дети? o:p/
— Да, детей жалко, будем решать. И всё, всё. o:p/
Весь и наш разговор. Ирина слыхала всё, в обратным пути говорит: o:p/
— Дура! o:p/
— Нет, — говорю, — пустоголова, живёт чужими умами. o:p/
Мы уехали в Калифорнию, приехали в Сакраменто. Там у Ирине сёстры, живут хорошо, одна вышла замуж за чиновника миграсионной службы. Там нас свенчали, сделали нам праздник. Пробыли в Сакраменто три дня, ходили на выставки, в разныя музеи, потом поехали в штат Невада, в город Рино, там всё казино, да развлекательное, и гостиницы. Здесь мы провели неделю, ходили по казинам, балам, ресторанам, потом поехали в Сан-Франсиско, Калифорния, в город Чайнатовн. Тут забили наши машины покупками. Мне чудно показалось: мы всегда считали, что китайско производство само некачественно и дешёво, а здесь всё качественно, и дорого, и всего изобильно, и разнообразно. Поехали домой. o:p/
Приезжаем. Маша на днях повезла меня в магазин, выбрала для меня пикап «тойота такома», саму дорогуя, чёрну, за 59 000 долларов, и купила мне его в подарок. Потом поехали смотреть новый дом за 270 000 долларов, её дом уходил за 160 000 долларов. Всё ето решали тихонь. o:p/
Новости с Аргентине нехороши: тятя помер в больнице, и Степанидин муж Николай в Уругвае утонул пьяный, по всёй експертизе утопили рыбаки. Я детям послал 1000 долларов, Степаниде тоже. Своячок Николай был в Аляске, тесть с тёщай тоже приехали в США. Николай прославил меня везде масоном, шпионом, предателем, но в США Басаргиных хорошо знали, и Колю с Пашей отлично, поетому были в сумленье. Но мой брак подтверждал конкретность, и народ роптал, а правды не знал. o:p/
Маша стала замечать, что машина меня не веселит и все подарки также, стала плакать часто и стала вопросы задавать, что я ничто ето не ценю и чужаюсь. Но проблема была одна — детки. Я с каждым днём становился угрюмым, Маша меня ласкала, я отвечал, но дети меня сокрушали, и ето не мог скрыть. Маша видела и страдала. o:p/
С Аляске приехали Машины дочки и убеждали, чтобы она меня бросила: o:p/
— Слухи идут, что он масон и предатель, бросил жену и семеро детей. o:p/
Маша плакала и меня защищала. Я в другой комнате всё ето слыхал, мне всё ето было больно. Раз её дети полезли в ето дело, мои дети тоже не отстанут, мы наплодили детей, и оставить, чтобы оне страдали, — ето тоже неправильно. Я все ети дни ходил сам не свой, нервничал и страдал, что делать. У Маши парень Пиро уже наркоман, из тюрьмы не вылазит, подростка Никита 13 лет — уже не слушатся, и она ничто не может сделать. В США детей власти строго защищают, а дети поетому имеют полное право, что хочут творят, и родителяв часто садят в тюрьмы. o:p/
Приезжают Марфа и пять женчин: наставника жена Вера, Агафья — Максима Молодых жена и ишо три женчины, незнакомы. Дали звонок, Маша увидела, позвонила в полицию и говорит мне: o:p/
— Марфа приехала с Верой и ишо четыре женчины, оне приехали вас смирять, Вера етим занимается. o:p/
Не прошло и пять минут, полицмен тут как тут. Вера видит, что дело худо, стала Машу просить: o:p/
— Мы приехали по-хорошему, с Данилой поговорить. o:p/
Маша слушать не хотела, но я вмешался и Маше сказал: o:p/
— Пускай, я тоже хочу узнать, что оне хочут. o:p/
Маша отпустила полицмена, зашли в дом, Маша ушла в другу комнату. Гости сяли и сразу стали меня обличать всяко-разно, я руку поднял и говорю: o:p/
— Вы за етим пришли? Чичас здесь будет полиция. o:p/
Вера как порядочный человек сразу сказала женчинам, чтобы прекратили. Я говорю: o:p/
— Вы кричите, а сами не знаете ничего, что у нас произошло. — И стал рассказывать по порядку всё, что у нас произошло в жизни, и несколько раз спрашивал Марфу: — Что, Марфа, было ето? o:p/
Она с потупленной головой отвечала: o:p/
— Да, всё ето было. o:p/
— Но и как ты думаешь, имею ли я право тоже выбрать себе жизнь и отдохнуть? o:p/
— Да, имеешь. o:p/
— Дак в чём же дело? Я же был не нужон. o:p/
— Ты мне всегда был нужон, я тебя люблю и не хочу тебя потерять. o:p/
— А что ты думала раньше? o:p/
Она заплакала и говорит: o:p/
— Раз ветер, дак что сделашь? o:p/
— А я сколь раз говорил тебе: куда ветер подует, туда и ты. o:p/
— Да, виновата. o:p/
— И что вы думаете теперь? Задели мы и посторонню жизнь. Маша ни в чём не виновата, у ней судьба тоже не гладка, муж был наркоман, она с нём толькя мучилась, осталась вдова. Нет проходу: «проститутка». Вы думаете, ето легко всё перенести? Никакой ниоткуда нет защиты. Каждый из вас положьте ету рану на себя и тогда увидите как — хорошо, нет. А она слёзы льёт. o:p/
Все молчат. o:p/
— Ну что, кричите теперь. o:p/
Тишина. Вера: o:p/
— А дети как? У вас их семеро, вот в чём проблема, дети совершенно невинны, и зачем оне доложны страдать? o:p/
— Но как жить дальше? «Масон», «шпион», «предатель», «пьяница», лезут в нашу жизнь, выгнали из моленны, выгоняют из деревни. o:p/
— Да, Данила, знаем мы етих людей, с ними жить невозможно, оне уже во многи жизни залезли. Данила, в чём вам помогчи? Желаете, мы в моленне подпишем за вас гарантию, и вас США примет. o:p/
— Да хоть куда, толькя бы с етими кровососами не жить. o:p/
— Мы и ваших детей поможем достать. o:p/
— Но а Маша как? o:p/
Вера: o:p/
— Позови её. o:p/
Я позвал, Маша пришла, Вера стала убеждать её: o:p/
— Марья, пожалей ету пару, оне невинны, отпусти мужа. o:p/
Маша молчит. o:p/
Вера: o:p/
— Марья, сделай добро ради Бога, и Бог даст тебе хорошу судьбу. o:p/
Молчок. o:p/
— Марья, пожалей деток. o:p/
Маша молчит. o:p/
Вера стала, все женчины стали, Вера: o:p/
— Данила, поехали. o:p/
— Нет, так не делается. Вы езжайте, а мы обсудим. o:p/
— Вы обманете нас. o:p/
— Нет. Мы обсудим и вечером приедем. o:p/
— А кака гарантия? o:p/
Марфа сказала: o:p/
— Он сказал приедет — значит, приедет. o:p/
Вера: o:p/
— Тогда ждём, приезжайте o:p/
Остались мы одне. Маша в слёзы, но каки слёзы — ето надо увидать, ето река слёз. Как охота было показать етим женчинам ети слёзы, особенно Марфе, чтобы хорошенькя подумала, как надо берегчи жизнь. Машу я уговаривал сэлый день, но пользы никакой, она плакала и плакала. Вечером с заплаканными глазами повезла меня отвозить. Я не знал, как её ублаготворить. Привезла меня к двери, крепко меня прижала <![if !supportFootnotes]>[63]<![endif]> и поцеловала, я ей ответил так же. На прощание сказала: o:p/
— Моя дверь для тебя всегда открыта. o:p/
— Благодарю, золотце. Прощай. o:p/
— Прощай. o:p/
o:p /o:p
30 o:p/
o:p /o:p
Захожу в дом к Вере, оне остались все довольны. o:p/
Вера устроила меня к зятю Ивану на работу, Марфа нанималась шить сарафаньи, обвязывать платки кистями, вышивать. Нас пригласили в гости в Аляску, но я не захотел, не хотел Колиной рожи видать, Марфа поехала одна, я работал. Было обидно, что так поступила, ну пускай. o:p/
К Марфе долго у меня сердце не лежало, всё казалась грязна и холодна. Но постепенно всё забылось. o:p/
