— Верховные разрешили ей уйти, — сказала я тем же странным голосом, потому что другого не получалось. — Они позволили Иллин найти себе спутника за пределами Долины!
— Значит, они передумали, — отозвался Торелл, скривив изуродованную морду.
— Она же возвращалась к стае! — воскликнул Аззуен. — Зачем было ее убивать, если она подчинилась и пошла домой?
На последнем слове его голос оборвался.
— Чтобы она послужила примером, — ответила Сеела. — Чтобы другие волки Широкой Долины видели, что будет, если они попытаются уйти.
Я встряхнулась, пытаясь прочистить голову. Иллин бегала быстрее Марры и могла перескочить через ручей, который прочим приходилось преодолевать вброд. Ей еще не исполнилось и двух. Однажды она возглавила бы собственную стаю…
Я открыла пасть, чтобы завыть.
— Каала, подожди, — настойчиво вмешался Пелл. — Верховные услышат.
— И что? — спросила я. Мне было наплевать.
— Подумай, Каала! — Резкий голос Скалистого пробился сквозь туман в моих мыслях. — Что делают волки, когда дичь уходит?
— Следуют за дичью, — немедленно ответила я. — Если уходит дичь, уходит и стая.
Это знает каждый щенок.
И тут до меня дошло. Верховные запретили волкам покидать Долину, после чего выгнали дичь.
— Мы в ловушке…
Голос Аззуена тоже показался мне чужим. Я никогда не слышала в нем такого гнева и горечи.
— Они выгнали дичь и запретили волкам уходить. Значит, нам придется драться друг с другом и с людьми за еду.
Скалистые молчали.
Если завыть по Иллин, верховные поймут, что мы нашли ее, и получат некоторое преимущество.
— Я расскажу другим, волк, — пообещал Тлитоо. Он еще раз облетел вокруг Иллин и направился в сторону наших земель.
— Петь по ней — дело стаи, Каала, — напомнил Аззуен.
Я сидела, глядя на тело Иллин. Аззуен пристроился рядом, не прикасаясь, а я тщетно думала, что делать дальше. Я взглянула на Аззуена, но он смотрел на Иллин, как будто она могла встать и заговорить с нами.
— Проводи их на земли Быстрой Реки, — наконец велел Торелл Пеллу. — Смотри, чтобы с ними ничего не случилось, пока они не пройдут наши земли.
— Да, вожак, — ответил тот.
— Разыщите верховных и свою стаю, молодые волки, — напутствовал Торелл. — Мы будем ждать вашего решения.
Мы с Аззуеном напоследок коснулись холодного тела Иллин и вдохнули ее запах, чтобы он навсегда стал частью нас, а она навсегда осталась частью стаи Быстрой Реки. Потом мы оставили Иллин земле и молча последовали за Пеллом через территорию Скалистых. Я была благодарна ему за то, что он не пытался заговорить со мной или добиться каких-нибудь слов от меня. Как только послышался шум реки, разделявшей наши земли, Пелл коснулся носом моей морды, кивнул Аззуену и ушел.
Нам не пришлось искать Франдру и Яндру. Они ждали на берегу. Я остановилась в нескольких шагах, не зная, с чего начать и что сказать, но Яндру заговорил первым, как только мы показались из зарослей.
— Мы знаем про дичь, волчица, — произнес он. — И ворон рассказал нам про вашу подругу.
Тлитоо балансировал на маленьком камушке посредине реки, внимательно глядя на воду. На большом камне рядом с ним сидел старый ворон. Я была рада, что мне не пришлось вслух говорить о смерти Иллин: я все еще в нее не верила.
— Что вы скажете Совету? — спросила я.
Помимо горя, я чувствовала и крошечное облегчение. Теперь Совету придется что-то сделать с Милсиндрой. Она поставила под угрозу само Равновесие.
Франдра стряхнула воду с косматой шкуры. Они, должно быть, переплыли с берега, принадлежащего Скалистым, незадолго до нашего прихода.
— Совет не станет наказывать Милсиндру за то, что она убила волка, который пытался покинуть Долину, нарушив тем самым запрет, — сказала она. — А что касается дичи, то сейчас Совет предпочитает ничего не делать. Когда настанет время, мы попробуем заставить их передумать… — Она слегка склонила голову. — Мне жаль, что вы потеряли сородича.
Жалости в ее голосе я не слышала. Судя по всему, для Франдры гибель Иллин была лишь частью борьбы верховных за власть.
— Почему Совет бездействует?
— Не твоя забота! — рыкнула Франдра. — Возвращайся к людям, а уж мы разберемся с Советом.
Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я бросилась на верховную волчицу, врезавшись в твердую мускулистую грудь, упала наземь и прыгнула снова, позабыв все, чему научилась у Торелла. Франдра щелкнула зубами, схватила меня за загривок, тряхнула и бросила наземь. Когда я с трудом поднялась на ноги, Аззуен уже стоял между мной и верховными, а в воздухе реял Тлитоо. Он не тронул верховных, но завис над ними на мгновение, выставив когти. Старый ворон закричал, и Тлитоо уселся рядом с Аззуеном и начал искать несуществующих жучков в прибрежной глине.
— Я прощаю тебя, волчица, — сказала Франдра бесстрастным от гнева голосом. — Понимаю, что ты скорбишь. Но не испытывай мое терпение.
Я дрожала. От страха. От ярости и скорби. Я злилась на собственную неспособность отомстить верховным за смерть Иллин или хотя бы заставить их признать свою ошибку. Я была невероятно благодарна Аззуену, когда он заговорил.
— Почему вы не заставите Совет сделать что-нибудь? — спросил он спокойно и сдержанно. — Если дичь уйдет, волки в Долине будут страдать от голода. Совет должен о нас заботиться.
Если бы я не наблюдала за верховной волчицей так близко, то даже не заметила бы, как дрогнули плечи Франдры. Но она немедленно выпрямилась.
— У Милсиндры все больше сторонников. Мы попытаемся убедить Совет, но не исключено, что они не послушают…
— Пелл сказал, что дичь гнали десять волков, — произнес Аззуен через плечо. — Помнишь, Каала? Половина Совета.
— Ровно половина, — подтвердил Яндру, подходя и становясь рядом со своей спутницей. Он не спросил, откуда мы знаем, видимо, решил, что вороны рассказали. — Каждый волк, не лишенный разума, понимает, что Милсиндра не права, выгоняя дичь. Но когда волки хотят во что-то поверить, никакая правда им не помешает. Сторонники Милсиндры считают, что Древние назначили их управлять волчьим родом и присматривать за людьми. Она твердит, что если они желают благосклонности Древних, то должны доказать, что ты и твои люди — угроза для волчьего рода.
Аззуен заговорил в наступившей тишине, и в его голосе явственно звучало негодование:
— Сначала Совет сказал, что если мы проживем год с людьми без ссор, это будет значить, что Древние одобряют союз людей и волков. А теперь верховные говорят, что Милсиндра имеет полное право нам мешать, потому что такова воля Древних?
Яндру несколько раз моргнул, осмысливая слова Аззуена. Я догадывалась, каково ему.
— Да, — медленно произнес он. — Я не подумал. Но похоже, так и есть.
— Значит, вы просто сдаетесь? — спросила я, наконец собравшись с силами. Я не понимала, отчего Яндру и Франдра так слабы. В моей голове звучали слова Торелла. Он говорил о борьбе, о риске. А Франдра и Яндру сидели на берегу, как будто бой уже закончился. Я невольно взглянула на них с презрением.
— Вы сдаетесь…
— Почему вы не боретесь? — спросил Аззуен. — Мы можем позвать на помощь другие стаи.
Он умолчал про Торелла.
— Мы не сдаемся! — От рыка Яндру земля затряслась под ногами. — Мы боролись дольше, чем вы, ходячие неприятности, живете на свете. И другие стаи ничем вам не помогут.
— Откуда ты знаешь? — спросила я.
Яндру энергично потряс головой.
— Дура! Почему, как ты думаешь, убили вашу волчицу?
— Чтобы загнать нас в ловушку.
— Они выгнали дичь и запретили волкам следовать за ней, — добавил Аззуен. Тлитоо негромко каркнул, все еще притворяясь, будто занят поисками пищи. Старый ворон присоединился к нему.
— Не только поэтому, — сказал Яндру. — Ты, говорят, умный! — рыкнул он, обращаясь к Аззуену. — Вот и подумай! Что еще это значит?
Я не знала. Что верховные обладают властью над прочими волками? Что они могут убивать нас, когда захотят? Но мы это и так знали. Аззуен молчал.
— Приняв нашу сторону, Рууко и Рисса стали врагами Милсиндры и ее последователей, — объяснила Франдра. — Милсиндра хочет показать другим стаям Долины, что будет, если они объединятся против нее. Так поступили Рууко и Рисса — и Милсиндра убила одного из самых многообещающих молодых волков Быстрой Реки.
Меня чуть не вырвало стоялой водой, которой я налакалась. Франдра могла и не договаривать. Рууко и Рисса помогли мне — и Иллин погибла.
