Она недоуменно обвела взглядом больничную палату, потом вспомнила, где она. На столике — новые цветы. Видимо, их принесли, пока она спала.
Она медленно повернула голову. В кресле у окна дремала Айлин. За окном было темно: она проспала весь день.
— Голова раскалывается, — тихо прошептала она, — дай мне аспирина, пожалуйста!
Айлин вздрогнула и подняла голову. Рина улыбнулась.
— Я проспала целый день.
«Целый день?» — Рина пришла в себя впервые за неделю.
— Да, целый день.
— У меня всегда болит голова, если я сплю днем. Дай мне аспирина.
— Я позову сестру.
— Не надо, я сама. — Рина попыталась дотянуться до кнопки звонка, но не смогла поднять руку. Только теперь она увидела, что рука ее привязана к кровати, а в вену воткнута игла, от которой идет трубка к перевернутой бутылке, закрепленной на стойке.
— А это для чего?
— Врач велел тебя не будить, чтобы покормить, — поспешно ответила Айлин и нажала кнопку звонка.
— А, мы уже проснулись? — с профессиональной бодростью сказала мгновенно появившаяся сестра.
— Да, мы проснулись, — улыбнулась Рина. — Вы новенькая? Я вас не помню.
Сестра быстро взглянула на Айлин. Она дежурила у Рины с момента ее поступления в клинику.
— Я ночная сестра, — невозмутимо ответила она. — Только что заступила на дежурство.
— Мне бы аспирина.
— Сейчас я позову врача.
Рина повернулась к Айлин.
— Ты, наверное, измучилась. Почему бы тебе не поехать домой отдохнуть? Ты же сидела здесь целый день.
— Да нет, я не устала. Я и сама подремала.
Врач остановился на пороге, моргая глазами за блеснувшими стеклами очков.
— Добрый вечер, мисс Марлоу. Хорошо отдохнули?
— Слишком хорошо! — улыбнулась Рина. — Теперь у меня голова болит. Какая-то странная боль.
Подойдя к кровати, врач взял ее запястье и нашел пульс.
— Странная? Что значит — странная?
— Понимаете, она сильнее всего, когда я пытаюсь вспомнить имена. Я знаю вас и мою подругу, но когда я хочу назвать вас по имени, начинает болеть голова, и я не могу вспомнить.
Врач рассмеялся и отпустил ее руку.
— В этом нет ничего странного. При некоторых разновидностях мигрени пациенты забывают собственное имя. У вас она не такая сильная? Как ваше имя?
— Ну, конечно, док. Катрина Остерлааг.
— А как звали вашего отца?
— Гаррисон Марлоу. Как видите, я и это помню.
— Так как вас зовут?
— Рина Марлоу. — Она засмеялась. — Вам меня не поймать, доктор.
— Куда уж мне, — улыбнулся врач.
В этот момент санитары привезли в палату большой квадратный прибор, который поставили у ее кровати.
— Это электроэнцефалограф, — спокойно объяснил врач. — Он служит для измерения электрических импульсов, идущих от головного мозга. Иногда он помогает установить причину головной боли, так что нам легче с ней бороться.
— А я-то думала, что от головной боли достаточно выпить аспирину.
— Ну, вы же знаете нас, медиков. Как же мы сможем оправдывать свои гонорары, если всего лишь пропишем таблетки! — засмеялся он.
Врач повернулся к Айлин и молча кивнул ей, указывая взглядом на дверь. Айлин послушно повернулась, чтобы уйти.
— Ты потом придешь? — спросила Рина.
— Конечно, приду, — пообещала она.
Врач вышел в коридор почти через час. Айлин напряженно выпрямилась, ожидая его слов.
— Мы уже наблюдаем повреждения в некоторых участках мозга, — заговорил врач. — Из-за этого у нее ухудшилась память. Я не хочу показаться чересчур пессимистичным, но могу только удивляться тому, что она настолько хорошо держится. У нее почти все время держится очень высокая температура, и жар разрушает все нервные пути. Просто удивительно, что когда температура ненадолго падает, ей удается хотя бы отчасти прийти в себя.
Айлин ничего не видела от слез. Перед ней стояла картина того, как Рина стояла в ее примерочной в мерцающем белом шелке. Это было так недавно — всего пять лет назад. Айлин шила Рине свадебное платье. Рина выходила замуж за Неваду Смита.
* * *
Поначалу они решили, что бракосочетание будет скромным, но оно превратилось в грандиозное шоу в стиле обычной рекламы Голливуда. И все из-за того, что Дэвиду Вулфу наконец-то удалось затащить в кровать рыженькую актриску из «Ренегата».
Несмотря на то что Дэвид был всего лишь младшим клерком отдела рекламы и зарабатывал мало, у девиц он пользовался популярностью. Объяснялось это просто — Дэвид был племянником Берни Нормана. На самом деле это давало ему не так уж много, но девицы не догадывались. Откуда им было знать, что Норман терпеть не мог сына своей сестры и согласился взять его к себе только, чтобы она замолчала. И чтобы племянник больше его не раздражал, трем его секретаршам было приказано не пускать Дэвида к нему в кабинет, каким бы срочным ни было дело. Это было неприятно, но сейчас Дэвиду было не до того. Ему только двадцать три, и у него находились дела поважнее.
Девица что-то говорила, но Дэвид ее не слушал.
— Что ты сказала?
— Мне бы хотелось пойти на свадьбу Невады Смита.
— Это будет скромное бракосочетание, — сказал он.
— Но там все равно будет много важных персон, с которыми иначе мне не встретиться.
— Я посмотрю, что можно сделать, — пообещал он.
Только позже, когда он в третий раз трахал ее, в голову ему пришла блестящая идея. Он так громко завопил от восторга, что девица решила, будто у него оргазм. И в некотором отношении так оно и было.
* * *
Берни Норман гордился тем, что приходит на работу раньше всех. Он утверждал, что делает это, чтобы просмотреть корреспонденцию, а остальное время посвящать решению текущих вопросов. Его дверь всегда открыта, говаривал он.
Каково же было его изумление, когда, войдя в кабинет, он застал там своего племянника, мирно спящего на диване. Подойдя к нему, Берни заорал:
— Какого черта ты тут разлегся, ублюдок!
Дэвид сел, протирая глаза.
— Я не собирался спать. Я просто читал бумаги и, наверное, задремал.
— Бумаги? Какие бумаги? — Он поднял с пола один листок и с ужасом повернулся к племяннику. — Это же секретные документы — контракт на производство «Ренегата»!
— Я все объясню, — поспешно сказал Дэвид.
— Никаких объяснений! — театрально воскликнул Берни, указывая на дверь. — Вон отсюда! Ты уволен! Я не потерплю у себя в студии шпионов. Сын моей сестры! Убирайся.
— Да полно вам, дядя Берни! — проворчал Дэвид, вставая.
Норман схватился за грудь и рухнул в кресло.
— Чтобы мне вынести такое с утра пораньше, от моей плоти и крови!
Он открыл ящик стола, извлек оттуда пузырек с таблетками, проглотил две штуки и откинулся назад, закрыв глаза.
— Что с вами, дядя? — спросил Дэвид.
Берни медленно открыл глаза.
— Ты еще здесь? — тоном мученика осведомился он. — Уходи! — Тут его взгляд упал на разбросанные по полу бумаги. — Положи бумаги на место и уходи.
— Вы же не знаете, зачем я пришел сюда! — робко проговорил Дэвид. — Дело важное.
Берни позволил себе еще поругать племянника, а потом великодушно заявил:
— Ну, так и быть. Ты сказал, что дело важное? Так говори. Я слушаю.
Дэвид прикрыл дверь.
— На следующий месяц, еще до премьеры, Невада Смит и Рина Марлоу поженятся.
— Ты думаешь, что сказал мне что-то новое? Да кому это интересно! Они даже меня не пригласили. И потом, Невада кончился.
— Может быть. Но девица-то нет. Вы видели картину?
— Конечно, видел! — огрызнулся Норман. — Сегодня пробный просмотр.
— И после этого просмотра у нее не будет отбоя от предложений сниматься.
— Ну и..?
— Насколько я знаю, она еще контрактов не подписывала. Подпишите его с ней сегодня же. А потом устройте ей грандиозное бракосочетание в подарок от студии, чтобы в Голливуде только о нем и говорили. Кассовые сборы вырастут миллионов на пять.
— Ну и зачем нам это? Картина не принадлежит нам, доли от прибыли мы не получим.
— Права на прокат у нас, так? Двадцать пять процентов от пяти миллионов — эта миллион двести пятьдесят тысяч. Достаточно для того, чтобы покрыть половину наших годовых расходов по прокату. А весь цимес в том, что расходы на свадьбу мы отнесем в статью расходов на рекламу и включим в производственные затраты. И за все заплатит Корд.
Норман выскочил из-за стола.
— Я знал! Я не сомневался, что кровь даст о себе знать! С этого дня ты работаешь непосредственно на меня. Большего я не ждал бы и от родного сына — если бы у меня был сын!
— И еще одно. Думаю, нам стоит попытаться заключить с Кордом контракт, чтобы он снимал для нас один фильм в год. У него чутье. Это видно по «Ренегату».
— Нет, с ним я не хочу иметь дел. Он не станет просто снимать фильмы. Очень скоро он захочет прибрать все к рукам. А вот остальные твои идеи мне понравились. Этим утром мы пойдем к этой девице и получим ее подпись под контрактом. А потом скажем им насчет свадьбы. Неваде это не понравится, но он согласится.
