-Даня. Так неправильно. Ты ведь не... расслабился?
Слово "кончил" она произнести вслух не решилась. Потерлась носом о его грудь, слизнула языком каплю пота со смуглой кожи. Дальше - больше, верх неприличия, притянула одну его руку к себе, зажала ладонь бедрами. Пробормотала сладким голосом.
-Мне так хорошо...
Даниил игриво пошевелил пальцами. Ли отозвалась на ласку. Выгнула спинку, зажмурилась. Мурлыкнула. Вдруг отстранилась, села, отвела взгляд. Прошептала смущенно.
-Хочу попробовать. Сделать. Я никогда, никогда... Ты только не... Ладно? Скажи если что совсем не так...
Он сдержал вопли протеста. Свернул невысказанным словам шеи, как куренкам. Момент того стоил. Его принцесса собралась... Не может быть! Конечно техники у нее не было никакой. Но Даниил завелся мгновенно. Ее губы были такими нежными и горячими. А напряженный, изгибающийся язычок - жадным. Вот отвлеклась, перевела дыхание, спросила с толикой лукавства.
-Я все делаю правильно? Господин учитель?
-Не вполне. Но это не важно.
-А что важно?
-Твое желание.
Длинного урока не получилось... Даниил извернулся, вырвался, и кончил через минуту бешеной скачки на трепещущем, горячем теле любимой женщины. Слитный, общий восторг подхватил их души.
-Даня! Даня! Даня!!! Да-а-а-ня!
Он еще не вполне вернулся обратно, из сияющей радости, омывающей сознание. Не без труда уловил последние слова. Ли щебетала уже минуту. Или больше? До чего же непростительно болтливы бывают даже лучшие из женщин.
-Я совершенно счастлива. Это была очень правильная идея.
-Какая?
Переспросил совершенно ошалевший Даниил.
-Провести последние часы... так.
-Почему последние?
Она удивилась.
-А ты думаешь иначе?
Даниил сцепил челюсти, ругаться не стал. Предложил почти спокойно.
-Айда отсюда. Поговорим на воздухе.
Оттолкнулся рукой, взвился, как игрушка на пружинке из коробочки, перелетел через девушку. Сгреб с пола свои расшвырянные вещи. Ли смотрела на него с постели. Растрепанная и смущенная.
-Даня, у тебя повязка сбилась.
-Плевать.
-У меня есть бинт, и прочий хлам, я перевяжу. Вскипяти полбокала.
Кивнула на кипятильник, сиротливо, в нарушение всех инструкций лежащий на подносе возле кувшина с водой.
-Я ненадолго.
Даниил знал, чем чревато обещание женщины вернуться через минуту. Поэтому особо не спешил, когда Ли завернулась в полотенце и улизнула в ванную. Поднялся, начал неторопливо одеваться. А девушка появилась неожиданно быстро. Даже расчесаться и переплестись успела! Даниил только-только влез в джинсы и выключил мгновенно сделавший свое дело запрещенный электроприбор. Он по скорости с хозяйкой соревновался.
-А ты шустрая девчонка!
Заметил Даниил одобрительно. Оседлал пуфик, подмигнул из-под челки. Никак не мог подстроиться. Помнил Лину - растерянную, слабую. Тонкую, напоминающую взъерошенную синичку. А мимо летала собранная, уверенная девушка. С грацией воздушного хищника (с быстрым, все подмечающим взглядом), ловкого и неплохо вооруженного.
Она чмокнула своего неподражаемого (так она считала) любовника в кончик кривого перебитого носа. Положила на столик бинт, йод, вату, ножницы. Раздавила и высыпала в стакан горячей воды желтую таблетку фурациллина - скомандовала решительно.
-Давай лапу! Страшилище. Тебе повезло. Запасливые безденежные русские туристы с собой чего только не таскают!
Взялась за дело с видом строгой мамочки, недовольной очередной ссадиной на коленке неугомонного малыша. Повязка и в самом деле сползла почти к локтю. Не вся, конечно, самый первый виток и салфетка надежно приклеились к ране. Ли остудила фурациллин древним как мир способом, переливая на весу из бокала в бокал.
Из бокала в бокал? Как она их держит? Такие горячие. Это не кружки с толстыми, чтоб не нагревались ручками. Ли подметила вопросительный взгляд. Подмигнула.
-Вот и остыло. Трепещи.
Щедро полила теплым раствором повязку. Добавила еще.
-Сейчас отлипнет.
-Ты умеешь делать перевязки.
Даниил не спрашивал, факты констатировал.
-А, ерунда.
Между делом объяснила она.
-Когда я еще была Ангелиной, а родители умерли, научилась. Жила с бабушкой и дедом. Старики болели. Деда несколько раз оперировали. Рак. Так что я много чего умею. Всякого. Держись.
Взялась за самый край, осторожно потянула.
-Блин. Еще придется подождать. Капельку. Слушай. Даня. Как же так вышло?
-Что именно?
-Я же родилась, взрослела... Вышла замуж, наконец. Почему я не помнила себя? Бабушку? Тебя? Как такое могло получиться? Жить вторую жизнь, заново. Ты можешь объяснить?
-Легко. Повелители и не на такое способны. Просто стерли память. Да и вышвырнули на помойку.
-Куда, прости?
-На помойку. Вернее в мир, который они называют помойкой. Мне, например, он очень нравится. Подчеркиваю - ОЧЕНЬ. Малышка, чье место ты заняла, умерла.
... Или, что гораздо вероятнее - ее убили. Но об этом Даниил предпочел промолчать.
-Даня, у меня чуть раздвоение личности не началось. Понимаешь? Я Ангелина и, одновременно, я - Ли. Просто кошмар.
-Верю. Легко могу понять. Сам такой. А как справилась?
-Ангелины больше нет. Вообще. Только я.
Она сморщилась.
* * *
Все случилось в последний год занятий. Пришли к морю, называется! Отдохнуть, поплавать, как она решила вначале...
Тинэль смотрела вверх. Роняла безжалостные слова отстраненно, почти равнодушно.
-Или ты, или она. Увы. Ты мне нужна, и не только мне. Этому миру. А девочку, которая живет в твоей душе, добрую и славную девочку жаль. Что теперь? Плакать прикажешь?
-Это нечестно. Я не смогу.
-Сможешь.
Ткнула мыском кожаного сапожка лежащую принцессу.
-Вставай. Долг есть долг.
-Господи, кому я должна?
-Мне. Вставай.
Повторила суше и громче.
-Вставай.
Низкое небо стремительно неслось за горизонт, смыкаясь с тяжело перекатывающимися серыми волнами. Обрыв был таким высоким, что огромные валуны на берегу казались крупинками черного и коричневого бисера. Вчера, когда Тинэль привела ее сюда, они купались, любовались тающим в воде солнцем, разговаривали. Утро обернулось кошмаром.
-Это океан из которого мы вышли, и в который уйдем. Он все помнит, он не злой и не добрый. Я нарочно выбрала это место для поединка.
-Какого?
-Ангелина против моей принцессы. Вам двоим нет места в одной душе. Мы поднимемся туда.
Ткнула перчаткой вверх.
-Проигравшая упадет на эти камни. Вот и все.
Пресекла возражения злым, резким жестом.
-Так будет.
Девушка взвыла.
-Нет.
Жесткие пальцы Тинэль стиснули плечи, встряхнули ученицу точно котенка.
-Да. Сейчас. Иначе все бессмысленно. Все напрасно. Должна остаться одна. И этой одной будешь ты.
Девушку трясло. Она почти ненавидела наставницу. Минуту назад это показалось бы невероятным. Из таких мгновений и ткутся саваны надежды, веры и любви.
Встать через силу и влезть на проклятый обрыв? Пожалуйста! Хоть и пришлось подниматься два с половиной часа по скользкой козьей тропе. Фигня. Для чего ее натаскивали в конце концов? Переставляла ноги, чувствуя напряжение и тупую злость. Вчерашний подъем казался тренировкой, забавой. Сегодня - каждый шаг давался с трудом. Широкая сильная спина наставницы маячила впереди. Догнать и пнуть хорошенько! Точно в ответ на эту мысль, Тинэль обернулась. Подарила быструю и жесткую усмешку.
-Шевелись!
Девушка прокусила губу, чтобы не начать проклинать в полный голос. Глупо. Кое-что она уже поняла. Слизнула кровь. Соленая какая! Спина Тинэль начала отдалятся, чтобы не потерять ее из виду пришлось утроить усилия. Влезла. Тяжело раскинув руки, растянулась на траве. Мокрое от пота лицо приятно холодил сладкий ветер. Он нес издалека - нотка едва угадывалась - запах роз. Пальцы воительницы коснулись разгоряченной щеки.
-Пора.
Девушка перевернулась на живот. Невольно вздохнула. Сверху все выглядело иначе. Даже бег облаков к горизонту замедлился. И небо обрело глубину, перестало давить на макушку. А волны налились цветом переходящим от индиго к изумруду. Сливочные шапки пены, рассыпающиеся у берега, вспыхивали на солнце. Вид был воистину фантастически великолепен. Ни в чем не виноватая принцесса пожалела, что не может сочинить хайку. Как порядочный самурай перед смертью. Момент требовал.
-Пора.
Повторила Тинэль. Развела руки в стороны, между ее ладонями, изгибаясь над головой возникла зеленая сверкающая дуга. И начала расти. Опускаться вниз, превращаясь в большую арку, высотой в два человеческих роста. Тинэль стояла на обрыве, на фоне моря, а над ее головой, за спиной распахивалась дверь в другое место и время. Ли увидела кухню в своем русском доме: себя саму несколько лет назад, хлопочущую у плиты. Тинэль отступила влево, на шаг, потянула невидимую нить. Пол накренился. Ангелина завизжала, попыталась ухватиться за полку, хлипкий пластик не выдержал, посуда обрушилась вниз. По линолеуму заскользили сковородки, кастрюли, тарелки - как по наклонной горке. С коротким трепещущим визгом, наконец, сорвалась влетела в подготовленную ловушку и неловко шлепнулась с высоты, девушка в серых брючках и вязаной кофточке. Скомканное кухонное полотенце она продолжала держать в руке. Улыбающаяся Тинэль шагнула в проем за своей спиной, он исчез. Все верно - свидетели ни к чему. Убивать саму себя - дело интимное. Противно то как!
