Время умирает, время возрождается. Но жизнь человеческая — это путешествие без возврата. Императорские дни рождения открывали череду роскошных празднеств. Фейерверки и пиры устраивались для народа во всех городах — знак императорской щедрости, но и расточительство во имя мимолетных удовольствий. С каждым годом накапливалось бремя лет и становилось все тягостнее. Из года в год дни рождения превращались в дни траура, когда я сталкивалась с давно погребенной юностью. Неуклонный упадок сил государя облекал эту туманную мысль в плоть и кровь: впереди смерть. Где-то там она нас поджидает.
Однако первым ушел Старший Сын. Кашель и одышка свели его в могилу. Великолепие покинул нас навсегда. Кончина возлюбленного наследника до такой степени потрясла Небесного Императора, что у него начались боли в груди. Объединившись с супругом в боли и отчаянии, я забыла обо всех своих любимых. Маленький Фазан более чем когда бы то ни было нуждался во мне — так потерпевший кораблекрушение хватается за обломок дерева. И более чем когда бы то ни было я цепенела от страха его потерять. Воспоминания о смерти Отца, так жестоко вырванного у меня судьбой, вновь не давали мне покоя. Я словно воочию видела, как вдребезги разлетелось мое детство. Достанет ли у меня сил пережить новую утрату? Вот уже сорок лет мы с Маленьким Фазаном жили пленниками Запретного города. Его присутствие было моим дыханием, тем же, что и шест для канатоходца. Как принять пустоту и одиночество, когда он присоединится к богам и обретет свободу?
Целебные снадобья, молитвы, тайно заказываемые в монастырях колдовские обряды поддерживали Небесного Императора, но не могли его излечить. Множились дурные предзнаменования. Я только что во всеуслышанье объявила о паломничестве к горе Сун за новым благословением Неба. Но вторжение с Тибета вынудило меня отказаться от этого плана. В царствование Вечного Предка Двор рассматривал вопрос о возведении храма Чистоты для проведения священных обрядов как символа единения императорской власти и воли Неба. Этот замысел созрел, и заказанный зодчим чертеж здания был готов. Но одно происшествие, смутив умы, заставило нас отложить возведение столь желанного храма на потом. Благоразумие, мой второй сын, попытался захватить трон. В результате он был лишен титула наследника и выслан из Столицы.
Один за другим следовали природные катаклизмы. После бесснежной зимы на Севере резко снизился урожай зерновых, а в Лояне и его окрестностях люди обнищали до последней степени. Чуть позднее из-за слишком дождливого лета разлилась река Желтая. За потопом последовала эпидемия, погубившая десятки тысяч лошадей и коров. На следующий год тучи саранчи налетели на поля. В обеих столицах произошло землетрясение. Древние мудрецы предупреждали, что если природные элементы неспокойны. Империю постигнет большое несчастье. Они даже уточняли: коль скоро среди этого разгула стихий возникнет и землетрясение, значит Небо таким образом предупреждает о скорой гибели великого человека.
Пользуясь тем, что Империю постигло столько несчастий, восстали тюрки. Переговоры провалились, и мне пришлось послать императорские войска, дабы они утопили бунтовщиков в крови. Если мне удалось сохранить в стране порядок с помощью копий, то во Внутреннем дворце я оказалась обезоруженной болезнью одного-единственного человека.
Во дворце Небесного Приношения тело моего супруга раздулось вдвое. Сильнейшие приступы головокружения и головные боли приковали его к ложу. Лежа за пологом. Маленький Фазан тихо стонал. Вокруг суетилась толпа лекарей. Великие Советники, преклонив колени, должны были утвердить предписание лекарей и пробовать каждое приготовленное ими снадобье. Я отослала всех прочь, поскольку шум ослабляюще действовал на моего супруга. Затем я распорядилась установить мое ложе и письменный стол в его дворце отдыха. Одной рукой я делала пометки на политических докладах, другой — сжимала теплое и влажное запястье государя. Мое присутствие успокаивало его, подпитываясь от меня силой, он почувствовал себя лучше и даже велел принести еду.
Я кормила Маленького Фазана супом с ложечки. Тридцать лет назад точно так же кормил меня он. Я вспомнила склонившееся надо мной искаженное тревогой лицо и робкий голос, просивший меня стать его императрицей. И слезы навернулись на глаза: пусть лучше умру я, а Маленький Фазан восстанет!
Но боги остались глухи к мольбам. Супруг вновь обманет мои надежды. Как-то вечером после кровопускания головные боли утихли, в глазах у Маленького Фазана прояснилось и он с улыбкой посмотрел на меня.
— Во сне ко мне являлся Царственный отец, — прошептал мой супруг. — Он предложил не следовать за собой, и я погрузился в океан облаков. Ведя меня сквозь туман, Отец вскинул руку и указал на горизонт. Дымка рассеялась, позволив увидеть залитые светом золотые дворцы и летающих там фениксов с девятицветными крыльями. Тогда я понял, что это небесная обитель царственного Отца, Матери Императрицы и твоей возлюбленной сестры Бычка. Послышалась музыка — удивительный перезвон серебряных колокольчиков. Вдали навстречу мне вышла процессия бессмертных. Но я решил вернуться на землю и сказать тебе, что ухожу!
Слезы потоками хлынули у меня из глаз.
— Императрица, время мое сочтено. Как жаль, что наследник еще не готов править! Мысль об этом не дает мне уйти в полной безмятежности.
— Великий Господин беспокоится напрасно! — воскликнула я. — Он очень скоро выздоровеет, а на следующий год совершит паломничество к горе Сун, Небо даст благословение и откроет ему тайну бессмертия!
— Свет, я так устал жить, постоянно мучаясь от боли! Появление Царственного Отца избавило меня от всех страхов. Смерть — ничто. Это всего-навсего расставание с прогнившим телом, взлет души. Вершина священной горы, высший пик для живых, станет лишь травинкой, когда я поднимусь в небеса. Радуйся моему освобождению!
Я онемела от слов Маленького Фазана. Было слишком поздно удерживать человека, созерцавшего чудеса потустороннего мира. Теперь для него все земные богатства и наслаждения — только грязь и пыль.
— Великий, позвольте мне следовать за вами — в отчаянии взмолилась я. — Я хочу по-прежнему вам служить…
— Свет, я был заурядным правителем. Мое единственное достоинство в том, что я умел окружать себя людьми, более знающими и способными, чем сам. Я никогда не любил ни сидеть на троне, ни править, но смог сделать из тебя великую императрицу. Если мне придется перечислять свои заслуги на земном пути, я скажу, что мое величайшее творение — это ты. И перед этой временной разлукой — ибо впоследствии ты присоединишься ко мне — я хотел поблагодарить тебя за терпение, жертвенность, за то, что ты, рискуя жизнью, подарила мне наследников. Прости, если я причинял тебе страдания.
В голове моей теснились мысли, я уже хотела ответить, но государь перебил меня. Голос его превратился в слабое шипение:
— Свет, твой час еще не пробил. Ты должна остаться здесь, чтобы позаботиться о династии. Наследник — слишком юн. После моего исчезновения он не сможет удержать Империю, ослабленную естественными катаклизмами и бунтами. Я доверяю твоему опыту. Ты сумеешь исправить положение, восстановить порядок и укрепить его на долгие годы. Свет, береги себя, я вверяю тебе свой народ и свою Империю…
Глаза его закрылись.
— Маленький Фазан, не покидай меня! — воскликнула я.
Мне едва удалось уловить его шепот. Но на лице, кажется, мелькнула лукавая улыбка:
— Я всегда хотел умереть первым. А ты об этом не знала?
* * *
Двор поспешно оставил дворец Небесного Приношения. Небесный Император распростерся на ложе в повозке, управляемой двумя сотнями возниц. Дорога в Восточную Столицу стала его смертным путем. Чтобы вернуться в мир облаков и вечной беззаботности, мой супруг в последний раз терпел муки. Сидя рядом с ним, я, как зачарованная, наблюдала за ужасающей картиной внешних и внутренних перемен: на пути к бессмертию тело Маленького Фазана утрачивало материальность. Коже надлежало, сгорев, избавиться от всякой скверны, пока не останутся лишь чистота и свет. Чтобы вознестись в небеса, призванная богами душа должна была уничтожить плоть, где обитала.
В Лояне стычки на границе вынудили меня покинуть агонизирующего государя и обсуждать дипломатические вопросы, помогая наследнику. Впервые в жизни я была рассеянной. Слух мой ловил звуки шагов тех, кто придет сообщить мне о кончине. Дела человеческие казались мне довольно ничтожными, с тех пор как глазами страдающего супруга я узрела величие мира иного. Я больше не боялась никаких мук и презирала отчаяние.
Как только закончился совет, я поспешно вернулась во Внутренний дворец и вновь стала молиться у изголовья Маленького Фазана. Сейчас это он, умирающий, сообщал мне силу и тепло, согревая и освещая душу.
