В Лояне стычки на границе вынудили меня покинуть агонизирующего государя и обсуждать дипломатические вопросы, помогая наследнику. Впервые в жизни я была рассеянной. Слух мой ловил звуки шагов тех, кто придет сообщить мне о кончине. Дела человеческие казались мне довольно ничтожными, с тех пор как глазами страдающего супруга я узрела величие мира иного. Я больше не боялась никаких мук и презирала отчаяние.
Как только закончился совет, я поспешно вернулась во Внутренний дворец и вновь стала молиться у изголовья Маленького Фазана. Сейчас это он, умирающий, сообщал мне силу и тепло, согревая и освещая душу.
На третью ночь тринадцатой луны второго года под девизом «Вечной Чистоты» сожженный астрологами черепаший панцирь явил мне слово «разлука». Наутро Небесный Император проснулся. Все боли у него прошли. Маленький Фазан говорил вразумительно и пожелал сам объявить о Великом Восстановлении и начале новой эры под девизом «Славного Пути». Лекарям и евнухам удалось поднять его с ложа и облачить в подбитый мехом халат. На носилках Маленького Фазана по узким переходам Запретного дворца доставили к павильону у врат Небесных Законов.
За пределами рвов и оцепления конной и пешей стражи сбежавшийся со всего города народ пал ниц. Еще ранним утром снег покрыл все крыши Восточной Столицы: храмы, колокольни, пагоды растворялись в серой круговерти вздымаемых ветром снежинок. Кое-как удавалось разглядеть лишь главные павильоны дворцов богатых торговцев и дымящие трубы.
Взгляд Небесного Императора на мгновение затерялся вдали, на Западе, как будто он сквозь снежную пелену хотел увидеть Долгий Мир, свой родной город. Послышалась музыка: барабаны, колокола, гонги… Маленький Фазан не мог прочитать свой указ. Народ уже радостно кричал: «Многие лета Императору!»
Пополудни государь, вызвав к себе в опочивальню советников. Старшего Сына, Солнечного князя Ю, принцессу Вечного Мира Луну, стал диктовать завещание: «…Для похоронной церемонии семи дней довольно; наследник воссядет на трон у гроба; погребальную камеру и усыпальницу надлежит обустроить без ненужной роскоши, ограничившись самым необходимым; правительству следует советоваться с Небесной Императрицей по всем важным военным и политическим вопросам».
Вечером мой супруг проснулся, задыхаясь, и потребовал успокаивающего боль лекарства. Прежде чем вновь погрузиться в забытье, он подозвал меня и схватил за руку.
Стемнело, а я не осмеливалась пошевелиться. Моя рука была единственным, что еще связывало Маленького Фазана с миром живых. В неверном пламени свечей его впалые щеки, глубоко ввалившиеся глаза, пересохшие губы и мертвенно-бледная кожа пугали меня. Внезапно из его ладони в мое запястье потянуло холодом, и я услышала нечто вроде музыки: хрустальный перезвон, серебряные колокольчики, нефритовые флейты…
Лицо Маленького Фазана разгладилось. Сейчас, когда страдальческая гримаса более не искажала его черты, они обрели изящество и неподвижность, свойственные мраморной статуе, красоту загадочной маски. Приоткрытые глаза продолжали вглядываться во тьму, словно наблюдая не видимое живым явление богов. Чуть приподнятые уголки губ свидетельствовали о том, что он умер в радости.
Выждав, пока божественная музыка стихнет, я встала. Евнухи распахнули настежь двери дворца. Квадратный двор, залитый светом фонариков, казался темным от распростертых на земле тел князей и советников. Глашатаи хором повторили мой шепот:
— Император вознесся на небо. Величайшая Империя на свете осиротела.
* * *
Народ облачился в белые траурные одеяния. Ни в одном доме — ни музыки, ни смеха, ни звуков пирушки… В течение семи дней Двор проводил двадцать семь церемоний положения во гроб, используя самые упрощенные ее формы. Семь дней в Лояне не смолкали скорбные плачи, молитвы и буддистские песнопения. Семь дней в ритуальных чашах курились благовония, вздымая к небу столбы серого дыма.
Мой небесный супруг не указал в завещании, где надлежит возвести его гробницу. Но когда мы стояли над вратами Небесных Законов, уловив взгляд Маленького Фазана, я поняла, что он хочет вернуться в родной город. Вопреки мнению министров, желавших похоронить его в окрестностях Лояна, я отправила в Долгий Мир советника ведомства Общественных Работ, зодчих ведомства Строительных Работ и геомантов ведомства Погребения.
Вскоре они с гонцом передали мне наброски и описания наиболее удобных для возведения усыпальницы мест. Едва успев прочитать эти заметки, я поняла, что более всего меня привлекает гора Лянь к северо-западу от Долгого Мира, ибо ее астральное положение соответствовало числу Один и элементу Небо. Застыв во главе вереницы зеленеющих холмов, она, казалось, созерцает гору Девяти Лошадей, где погребен Вечный Предок, а с запада подножие ее омывала река By — прозрачный источник, чьи воды преграждали путь демонам Сумрака. Долина реки Вей простиралась у южного склона Лянь и была защищена двумя холмами, подобными башням небесных лучников.
К первой группе моих посланцев присоединилась вторая. Они подтвердили предварительное заключение: легкое марево, источаемое растительностью горы Лянь, — это дыхание дракона. Вознесенная над земным миром и принимающая энергию неба вершина станет славной усыпальницей, залогом вечного благоденствия для Империи. Я вызвала Великого Астролога Ли Чун Феня к себе во дворец и попросила его это проверить. Поскольку позже, после смерти, я должна была присоединиться к супругу, наши время и место рождения вкупе с теми же данными детей и предков разделили на Пять Элементов, затем соединили с двадцатью четырьмя астральными домами и двенадцатью ветвями земли. Математические расчеты заняли три дня и три ночи, и результат полностью совпал со сказанным геомантами.
Работы начались в первые же дни оттепели. Каждый вечер душа моя устремлялась на запад, где во чреве горы Лянь ширился подземный дворец. Мрачные и сырые переходы становились все длиннее, скорбно двигаясь к средоточию земли. Императорская погребальная камера располагалась в бездонных глубинах, в сердце лабиринта, переходы которого, оснащенные множеством ловушек — скрытых колодцев, вылетающих из тьмы стрел, ядов на стенах, — должны были увести грабителей к поддельным захоронениям. Начали делать росписи: золото, серебро, охра… Лица, тела, платья постепенно проступали на белой известке стен. Я приказала запечатлеть большой императорский выезд с его тысячами людей и лошадей. На пути к небесному царству даже мои сестра и племянница обрели место среди тех, кто сопровождал меня.
Вокруг горы-гробницы возвели укрепления. Долгий Мир был воссоздан там в уменьшенном виде, а в середине его — священный дворец культа приношений. Спальные принадлежности перенесли на вершину горы в такой же дворец, как тот, что он занимал при жизни. Вдоль Божественного Пути срединной оси погребального города я велела поставить статуи львов, крылатых коней, а также советников вместе с шестьюдесятью одним вассальным князем.
Нарушив заповеданный предками обычай — не ставить государю плит с памятными надписями, я распорядилась возвести гранитную колонну, на которой ремесленники высекли восемь тысяч иероглифов — длинное стихотворение, где я воспевала жизнь и славу небесного супруга.
На пятнадцатый день пятого месяца императорский поезд во главе с моим сыном Будущее двинулся в путь за запад. Вдоль дороги сановники, торговцы, ремесленники, крестьяне поставили алтари. Бумажные домики, украшенные золочеными листками, сменяли друг друга. Белые знамена, конопляные пояса и погребальные деньги развевались на ветру, заслоняя небо.
Лошади шли без сбруй, принцессы сняли драгоценности, музыканты играли траурные мелодии. Похоронная платформа с гробом моего супруга, покрытая белой тканью и влекомая тысячей воинов в траурных одеждах, удалялась от Лояна в облаках пыли.
Я распорядилась составить заметки для «Книги Событий», где летописцам надлежало поведать о правлении моего супруга. Описывая судебные слушания, беседы, императорские выезды, они должны были начертать для грядущего портрет великого государя.
Я приказала затворить дворцы Десяти Тысяч Источников, Благоухания Корицы и Небесного Приношения. Все три — истинное чудо, но и мучительная тоска, и ненужная роскошь.
Кем был Маленький Фазан? Мне и вечности не хватило бы, чтобы ответить на этот вопрос. Неподвижное средоточие бескрайнего мира, он не двигался, в то время как жизнь медленно вращалась вокруг него. Когда мне казалось, что я вот-вот ухвачу его суть, пойму и подчиню, он был уже далеко, поблек и угас.
Будущее воссел на трон и объявил новое царствование. Усопшему владыке он пожаловал посмертный титул Императора Высокого Предка, старшего сына первой супруги назначил Наследником и переселился во Внутренний двор. Чтобы освободить место обитательницам его Женских покоев, мне пришлось отправить наложниц Маленького Фазана в монастырь. Эти уже немолодые женщины простерлись ниц у моего крыльца и отбыли, заливаясь слезами.
