— Я все думал, куда же ты пропала.
— Твои мысли, вероятно, были о том, как бы переспать с ней.
— Как мне повезло, что у меня есть ты, чтобы напоминать мне обо всех моих недостатках.
Моника рассмеялась:
— Так забавно наблюдать за твоей работой, Кристиан.
— Похоже, что этот след потерян. Может, мне следует отправиться на розыски других ценностей?
— Скажи ему, дитя мое, — сказал Фелльнер.
— Американец Вейленд Маккой будет вести раскопки около Штодта. Он утверждает, что найдет произведения искусства из берлинского музея, может, даже Янтарную комнату. Он уже занимался этим раньше с некоторым успехом. Проверь, чтобы быть уверенным. В крайнем случае ты получишь информацию, а может, и новое приобретение.
— Об этих раскопках широко известно?
— Это в местных газетах, и канал Си-эн-эн передавал несколько сюжетов об этом, — сказала Моника.
— Мы знали об этом до твоего отъезда в Атланту, — сказал Фелльнер, — но думали, что следует немедленно расспросить Борисова.
— Лоринг интересуется этими новыми раскопками? — спросил он.
— Он, кажется, интересуется всем, чем занимаемся мы, — сказала Моника.
— Ты надеешься, что он пошлет Сюзанну? — спросил Фелльнер.
— Больше чем надеюсь.
— Хорошей охоты, Кристиан.
— Спасибо, сэр, и когда позвонит Лоринг, чтобы узнать, умер ли я, не разочаровывайте его.
— Режим строгой секретности?
— Да, не помешало бы.
Вартберг, Германия
Воскресенье, 18 мая, 20.45
Рейчел вошла в ресторан и прошла за Полом к столику, смакуя теплый воздух, приправленный ароматом гвоздики и чеснока. Она чувствовала себя лучше и умирала с голоду. Бинт на ее голове был заменен в больнице на кусок марли и пластырь, прилепленный к ее лбу. На Рейчел были брюки и рубашка с длинными рукавами, которые ей купил Пол в местном магазине, ее изорванную в лохмотья одежду после этого утра уже нельзя было надеть.
Пол забрал ее из госпиталя два часа назад. Она была в порядке, за исключением шишки на голове и нескольких порезов и царапин. Рейчел обещала доктору поберечь себя пару дней, Пол сказал ему, что они в любом случае отправляются в Атланту.
Подошел официант, и Пол спросил, какого вина ей бы хотелось.
— Хорошего красного вина. Что-нибудь местное, — сказала она, вспоминая ужин прошлым вечером с Кноллем.
Официант ушел.
— Я позвонил в авиакомпанию, — сказал Пол. — Есть рейс из Франкфурта завтра. Панник сказал, что может организовать, чтобы нас отвезли в аэропорт.
— Где инспектор?
— Поехал обратно в Кельхайм, чтобы следить за расследованием смерти Макарова. Он оставил номер телефона.
— Поверить не могу, что моих вещей нет.
— Очевидно, Кнолль не хотел оставлять ничего, что навело бы на твой след.
— Он выглядел таким искренним. Очаровательным, на самом деле.
Пол, казалось, почувствовал влечение в ее голосе.
— Он тебе понравился?
— Он был интересный. Сказал, что он коллекционер, ищущий Янтарную комнату.
— Тебя это привлекает?
— Перестань, Пол. Разве ты не говорил, что мы живем приземленной жизнью? Работа и дом. Подумай. Путешествовать по миру в поисках потерянных сокровищ — это у кого угодно вызвало бы интерес.
— Этот человек оставил тебя умирать.
Она поджала губы. Этот его тон каждый раз.
— Но он также спас мне жизнь в Мюнхене.
— Мне следовало поехать с тобой, начнем с этого.
— Я не помню, чтобы приглашала тебя.
Ее раздражение росло. Почему она так легко раздражалась? Пол всего лишь пытался помочь.
— Нет, ты меня не приглашала. Но мне все равно следовало поехать.
Рейчел удивила его реакция на Кнолля. Трудно сказать, ревновал он или беспокоился.
— Нам надо ехать домой, — сказал Пол. — Здесь ничего не осталось. Я волнуюсь за детей. У меня все еще перед глазами тело Макарова.
— Ты думаешь, что та женщина, которая приходила к тебе, убила Макарова?
— Кто знает? Но она, конечно, знала, где надо искать, благодаря мне.
Теперь, кажется, настал подходящий момент.
— Давай останемся, Пол.
— Что?
— Давай останемся.
— Рейчел, ты не усвоила урок? Люди гибнут. Нам надо убираться отсюда, пока это не произошло с нами. Тебе повезло сегодня. Не напрашивайся. Это не приключенческий роман. Это жизнь. И глупость. Нацисты. Русские. Мы не в своей команде.
— Пол, отец что-то знал. Макаров тоже. Это наш долг перед ними попытаться.
— Попытаться что?
— Остался еще один след. Помнишь — Вейленд Маккой. Кнолль сказал мне, что Штодт недалеко отсюда. Он, возможно, напал на след. Отца интересовало, чем он занимался.
— Оставь это, Рейчел.
— Что в этом плохого?
— Это именно то, что ты сказала о поисках Макарова.
Она отодвинула стул и встала.
— Это несправедливо, и ты это знаешь. — Рейчел повысила голос. — Если хочешь ехать домой, поезжай. Я собираюсь поговорить с Вейлендом Маккоем.
Несколько посетителей обернулись на них. Она надеялась, что никто из них не говорил по-английски. У Пола на лице было обычное выражение смирения. Он никогда не знал по-настоящему, что с ней делать. Это была еще одна их проблема. Порывистость была чужда его характеру. Он все тщательно планировал. Для него не было незначительных деталей. Это не было его манией. Он просто был последователен. Совершал ли он когда-либо в своей жизни спонтанные поступки? Да. Он фактически прилетел сюда под влиянием момента. И Рейчел надеялась, что это что-нибудь значит.
— Сядь, Рейчел, — тихо сказал он. — Хоть раз мы можем обсудить что-то разумно?
Рейчел села. Она хотела, чтобы он остался, но ни за что не призналась бы в этом.
— Тебе надо вести предвыборную кампанию. Почему бы тебе не направить свою энергию на это?
— Я должна сделать это, Пол. Что-то подсказывает мне, что надо продолжать поиски.
— Рейчел, за последние сорок восемь часов из ниоткуда появились двое людей, оба в поисках одного и того же, один предположительно убийца, а другой достаточно бездушный, чтобы оставить тебя умирать. Петра больше нет. Нет и Макарова. Возможно, твой отец был убит. Ты подозревала это перед тем, как поехать сюда.
— И все еще подозреваю. А пребывание здесь — это способ узнать наверняка. Возможно, твои родители тоже стали жертвами.
Она почти слышала, как работает его аналитический ум. Взвешивает варианты. Пытается придумать следующий аргумент, чтобы убедить ее поехать с ним домой.
— Хорошо, — сказал он. — Давай встретимся с Маккоем.
— Ты серьезно?
— Я сошел с ума. Но я не собираюсь оставлять тебя здесь одну.
Рейчел сжала его руку.
— Ты прикрываешь меня, а я прикрываю тебя. Ладно?
Пол усмехнулся:
— Да, хорошо.
— Отец бы гордился нами.
— Твой отец, наверное, перевернулся в гробу. Мы проигнорировали все его предупреждения.
Подошел официант с вином и налил два бокала. Она подняла свой:
— За наш успех. Он поддержал тост:
— За успех.
Рейчел пригубил вино, довольная тем, что Пол остался. Но перед ее мысленным взором снова пронеслась та сцена, за секунду до взрыва, когда ее фонарик осветил лицо Кристиана Кнолля и в его руке блеснуло лезвие ножа.
Тем не менее она ничего не сказала Полу и инспектору Паннику. Их реакцию легко было угадать.
Она взглянула на своего бывшего мужа, вспомнила отца и Макарова и подумала о детях.
Правильно ли она поступала?
* * *
«Дело о Янтарном кабинете
1743
На основании указа Елизаветы Петровныобер-гофмаршал императорского двора Бестужев-Рюмин — гофинтенданту Шаргородскому, 1743
…кабинет янтарный из конторы принять для убирания в зимнем доме покоев, в которых Ея Императорское Величество жительство иметь соизволит… Того ради… показанный Янтарный кабинет для убирания покоев благоволите ваше благородие принять в ведомство свое… Для исправления починки онаго, по наилучшему искусству благоволите употребить итальянца Мартелли».
Штодт, Германия
Понедельник, 19 мая, 10.15
Вейленд Маккой вошел в пещеру. Холодный сырой воздух окутал его, и темнота скрыла утренний свет. Он изумился древней шахте. Ein Silberbergwerk. Серебряный рудник. Когда-то сокровище Священной Римской империи, эта земля теперь была истощена и покинута. Убогое напоминание о дешевом мексиканском серебре, которое обанкротило большинство рудников Гарц в 1900 году.
Вся эта местность впечатляла. Группы холмов, покрытые соснами, чахлый кустарник и альпийские луга, все такое красивое и суровое и вместе с тем пропитанное каким-то мистическим духом. Как сказано Гете в «Фаусте»: «Где ведьмы проводят свой шабаш».
