Нейт поежился. Вздохнул. И уловил запах ее волос. Они пахли кокосом, точнее дешевым кокосовым шампунем, стоявшим у нее в ванной, шампунем, при виде которого Аурит или Элайза поджали бы презрительно губы.
Как здорово было вначале, когда они только начали встречаться, как часто она смешила его и удивляла, какой она была… интересной. Да что там – какой была сегодня в ресторане, с Джейсоном и Питером. (И не потому, что понравилась Питеру, а потому что была собой, той, которую он приметил тогда.) Пусть даже немного… незрелой. Нейт знал, что она имела в виду. В том-то все и дело. Обычно он знал, что она имеет в виду. И чувствовал, что и она знает, что имеет в виду он. С самого начала ему было комфортно с ней.
Он прислонился лбом к ее лбу:
– Мне жаль, что так вышло. Но давай еще попробуем не опускать руки, ладно? Я могу постараться.
Она смотрела перед собой – в темную пустоту.
Он провел пальцем под ее нижней губой и заглянул в глаза:
– Ты очень мне нравишься и знаешь об этом, правда, ведь?
В тот момент Нейт чувствовал, что любит ее. Конечно, он любил. Наказывал ли он ее за какое-то неведомое преступление? За то, что она была мила с ним?..
Ханна ответила не сразу и только смотрела в пустоту.
– Мне нужно чувствовать, что ты стараешься, – сказала она наконец. – Мне нужно чувствовать, что я в этом не одна, что не только мне небезразлично, что здесь происходит.
Нейт посмотрел ей в глаза:
– Ты не одна.
Он почувствовал, что она расслабилась, выдохнула, и обнял ее крепче. Сейчас они были близки, так близки, как никогда раньше, словно только что прошли через что-то вдвоем, видели друг друга не только в лучшем виде, но и истинном, реальном качестве и все равно остались вместе. Она не отказалась от него.
Он ткнулся лицом в ее волосы, бормоча что-то насчет любви.
Нейт у стойки как раз просил Стюарта – Берт не работала – налить еще пива, когда стеклянная дверь «Укромного уголка» распахнулась. Грир Коэн вошла в бар, принеся с собой свежее дыхание осеннего ветра. Дверь захлопнулась со щелчком. Встревоженный ею воздух успокоился, и только Грир осталась в центре небольшого вихря. С плеч ее свисали свитер и пара сумок; из одной высовывался свернутый коврик для йоги. Перехваченный ленточкой узел волос рассыпался волнистыми прядями.
– Нейт!
Согретая неподдельной радостью улыбка тронула Нейта:
– Грир! Тебя-то что сюда привело?
– Йога. Занимаюсь неподалеку, на этой же улице.
Стюарт за кассой терпеливо ждал денег. Другие посетители оторвались от своих лэптопов. Вибрирующая энергия Грир и ее бойкий девический голос нарушили привычный покой кофейни.
Нейт сунул Стюарту денежку и, взяв Грир за локоть, повел ее из бара. Прикосновение к хрупкой руке отозвалось в нем дрожью. До этого момента он старался не обращать внимания на то, что Грир в последнее время все чаще появлялась в его фантазиях, став чем-то вроде фирменного значка среди великого множества других симпатических девушек, возникающих и исчезающих в различных сценариях.
Уступив Нейту инициативу, Грир улыбнулась, как ему показалось – глупость, конечно – заговорщически.
Нейт спросил ее о книге, и они заговорили о писательстве как будничном, повседневном процессе.
– Столько приходится пялиться в монитор, – пожаловалась Грир. – Я бы застрелилась, если бы не йога.
Сопровождавшая это заявление озорная улыбка вовсе не служила ему опровержением.
– Понимаю.
За последнее время он пересмотрел свое мнение о Грир в лучшую сторону. Милая, дружелюбная, в этом ей не откажешь. И книга ее – не пустышка. Она поставила перед собой нелегкую задачу, требовавшую немалого мастерства в плане профессиональных способностей и самосохранения. Сама по себе такая смекалка не равнозначна таланту, но уже кое-что. О самом сочинении он судить не мог – не его.
Они поболтали еще немного.
– Ты ведь встречаешься с Ханной Лири, да? – спросила она в какой-то момент.
Нейт отвел глаза.
– Да.
Ее улыбка едва заметно переменилась, став еще более заговорщической.
– Нам надо бы выпить как-нибудь, – сказала она, собираясь уходить. – Поболтать о нашем общем деле.
Доставая из сумки визитную карточку, она снова породила небольшой вихрь. Сняв с доски объявлений маркировочный карандаш, настрочила что-то на обратной стороне карточки и протянула ее Нейту.
На лицевой стороне значилось: «AMD Глобал бренд менеджмент». Ниже – «Иен Зелман, старший специалист».
Нейт вопросительно взглянул на Грир.
Она пожала плечами:
– Просто знакомый парень.
Нейт перевернул карточку. Грир не написала свое имя – только номер сотового телефона. Убирая карточку в карман, он испытал легкое удовлетворение победителя, взявшего верх над старшим специалистом Иеном Зелманом.
Грир ушла, оставив Нейта в состоянии приятного недоумения. Почему она так откровенно с ним флиртовала? Может быть, ее привлек его интеллектуальный багаж? Грир продала свою книгу куда лучше, чем он, и, скорее всего, ее источник еще не иссяк, но статус рассказчицы, описывающей беспорядочные половые связи тинэйджеров, не принес ей желаемой респектабельности.
В конце концов Нейт вернулся к текущей работе над книжным обозрением и позабыл о Грир до позднего вечера.
Он встретился с Джейсоном, и тот принялся рассказывать о некоей Мэгги со своей работы. По его словам, Мэгги планировала съехаться с «этим дуче», веб-дизайнером.
Нейт сунул руку в карман и, нащупав карточку с номером Грир, прошелся пальцами по ее краям.
Ему и раньше случалось ловчить. С Кристен. Они жили тогда в Филадельфии, но он нередко уезжал в Нью-Йорк на выходные. Как-то раз он отправился на вечеринку, проходившую на квартире в Бруклине – как тогда казалось, к черту на кулички, а на самом деле – рукой подать от места, где он жил теперь. Единственный знакомый, парень, который, собственно, и пригласил Нейта туда, пропал из виду где-то к полуночи. Джейсон, у которого он остановился, обещал присоединиться к компании попозже, но запаздывал, и Нейту ничего не оставалось, как трепаться с девушками. Не с парнями же разговаривать?! Он флиртовал в своей обычной шутливой манере, ни на что особенно не рассчитывая. Потом его отправили за выпивкой с одной из девушек, и она вдруг набросилась на него и прижала к увитой плющом стене. Застигнутый нападением врасплох и не желая задеть ее чувства, он без особого энтузиазма – она не была даже хорошенькой – ответил на поцелуй и постарался поскорее завершить эпизод. Но потом, когда они вернулись, Нейт поймал себя на том, что воспринимает ее по-особенному и реагирует на каждое, даже случайное, ее прикосновение. Когда она отошла, чтобы поговорить с кем-то, он последовал за ней не только взглядом, но и каким-то звериным чутьем. Словно для того, чтобы вытеснить мысли о Кристен, нужно было раздуть желание в нечто огромное – такое, что не требовало никаких размышлений. Девушка была довольно смазливая, с пухлыми, как у бурундука, щечками, немного невротичная, расхлябанная и немного развязная, какими бывают люди, стремящиеся работать в кино. И тем не менее, когда они сели в такси и поехали в Алфавитвилль[69], где она снимала квартирку, Нейт уже пылал дикой страстью. Она, Не-Кристен, приняла в рот. Она, Не-Кристен, расстегнула дешевый красный лифчик с застежкой спереди. У нее, Не-Кристен, была целая россыпь родимых пятнышек на ключицах и обвисший животик. Все это складывалось в образ незнакомый – и потому возбуждающий. В какой-то момент, взяв в рот, она так сильно сжала губы, что у него промелькнула тревожная мысль о тисках. Ему пришлось собрать в кулак все свое мужество, чтобы выдержать испытание достойно. Пока они трахались, она издавала протяжные мяукающие звуки, как шлюхи в кино, идеально, как будто они играли в «Марко Поло», накладывавшиеся на его толчки. Это так возбуждало!
А вот воспроизвести волнительные моменты оказалось труднее. Сидя в автобусе рейсом на Филадельфию, Нейт смотрел через затененное стекло на машины, проносящиеся по парковой автостраде Штата садов[70].
Небо было угрюмое, серое, его лицо в стекле – бледное, тусклое и омерзительно виноватое, как у кающегося грешника. Разочарования и недовольства, существовавшие в отношениях с Кристен, улетучились. Их совместная жизнь виделась ему наполненной свежестью, интеллектом и надеждой. Ее строгая, ясная и четкая красота казалась знаком принадлежности ее к избранным. Почему же он повел себя так? Почему поставил все это под удар?..
Автобус качнулся, и Нейта едва не вырвало от запаха фастфуда.
К автобусной станции подкатила Кристен. Нейт сосредоточился на подгонке лямок рюкзака. Невинная ложь давалась ему обычно легко, как и всякому, кто успешен и популярен, но когда дело касалось чего-то личного, искусного вруна из него не получалось. Произносимые слова звучали неестественно, словно позаимствованные у кого-то цитаты, словно он и сам брал их в кавычки, желая отстраниться от того, что говорил.
