Вскоре после того, как самолет ударяет шасси о землю, над нами раскрывается люк и появляется лицо Анечки:
– Живые?
– Земля! Люди! – вскрикивает Сергей. Стюардесса улыбается:
– Давайте, выходите первыми, а то пасса жиры сейчас багаж разбирать будут.
Мы выбираемся наверх и, разогнувшись, вытягиваем затекшие руки и ноги. Уже столпившиеся в проходе туристы бросают на нас удивленные взгляды.
Посерьезневший Сергей протягивает мне жвачку и говорит:
– Давай ты пойдешь первая. Если у тебя будут проблемы, я позвоню Метину.
– Нет, Сереж. Давай ты первый, мне что-то боязно.
– Ладно, – тут же соглашается он. Мы ступаем из самолета в «кишку» и двигаемся навстречу турецким пограничникам, дружелюбно оглядывающим туристов.
Сначала мы пристраиваемся в конце очереди, извивающейся перед будкой, в которой продают визы-марки. Очередь движется быстро – прилетевшие спешат выйти на солнце и начать наконец отдыхать. Сергей ступает к стойке первым и кладет перед молодым турком паспорт, уже раскрытый на нужной Сергею странице. С его украинским паспортом, выдаваемым на десять лет, ему приходиться экономить страницы и просить вклеивать марки плотнее, ближе друг к другу. Заглядывая через его плечо, я вижу, как турок неровно ляпает марку, заняв разом полстраницы.
– Скотина, что еще можно сказать, – про износит Сергей, глядя на турка с широкой улыбкой. Тот улыбается в ответ.
Протянув все еще улыбающемуся турку двадцать долларов, я получаю марку следом за Сергеем, и скоро мы пристраиваемся в следующие очереди – каждый в свою, чтобы попасть к разным пограничникам. Я напрягаюсь, мои ладони становятся холодными и влажными. Сергей проходит первым, и я осторожно выглядываю из-за широкой спины стоящего передо мной немца, чтобы видеть, как встречает моего коллегу пограничник. Турок стягивает к себе со стойки паспорт Сергея и долго перелистывает его, изредка поднимая взгляд на стоящего перед ним «туриста». Его губы шевелятся, задавая вопрос, и я подступаю ближе.
– I need sea air, – отвечает Сергей на во прос пограничника и покашливает, прижимая ладонь ко рту. – I am sick[30].
– Sik misin?[31] – хитро прищурившись, уточ няет пограничник.
Сергей встряхивает головой, я вижу, как напрягается его шея.
– I need sea air, – повторяет он.
– Yala-a-a-n![32] – Турок достаточно громко запевает старую, всем известную песенку и, напевая, опять опускает глаза на паспорт в своих руках.
Шея Сергея напрягается еще больше, я сжимаю мокрые ладони. Наконец раздается спасительный и такой приятный удар печати, и Сергей не мешкая проходит за будку. Там он оборачивается и находит меня взглядом. Я замечаю, что широкая спина немца больше не маячит передо мной, и ступаю ватными ногами к своему пограничнику. Быстро просмотрев мой паспорт и не задав мне ни одного вопроса, он вызывает по рации начальника смены. Я взглядом показываю Сергею, что у меня проблема, он кивает и, отходя, достает из кармана телефон.
Начальник смены появляется очень скоро и на плохом английском просит меня пройти в его кабинет. Внезапно успокоившись, я иду следом за ним, и вот мы уже входим в залитую светом ламп комнатку без окон. Начальник, рослый, очень смуглый мужчина, показывает рукой на стул и спрашивает на турецком языке, говорю ли я по-турецки. Я делаю в его сторону непонимающее лицо, и он вздыхает.
– Зачем вы приехали в Турцию? – мед ленно спрашивает он по-английски, садясь за стол, на котором аккуратными стопками сло жены бумаги.
– У меня здесь друг.
– Турок?
– Да. Я достаю из кармана сумки ваучер и бросаю на него быстрый – и, надеюсь, незаметный – взгляд.
– В отеле «Роуз Бич».
– Можно посмотреть ваши бумаги? – все так же медленно говорит начальник смены, и я поспешно протягиваю ему выданный Игорем в Шереметьево конверт.
Просмотрев усталым взглядом его содержимое, мужчина поднимает на меня глаза:
– Сколько у вас с собой денег?
– Чуть больше полутора тысяч долларов, – поспешно отвечаю я, нащупывая кошелек в кармане сумки.
Надув щеки, турок выпускает мелкими толчками воздух, не спуская с меня глаз. Потом предпринимает еще одну попытку – спрашивает на турецком, где я работаю.
Я делаю возмущенное лицо:
– У меня что, какие-то проблемы с доку ментами?
Он встает:
– Хорошо. Пойдемте. Тем же путем мы возвращаемся к той же будке, и начальник смены протягивает пограничнику мой паспорт и отдает короткое указание. Тот без промедления ставит штамп на визе и возвращает мне паспорт со словами:
– Hoş geldiniz![33]
– Hoş bulduk![34] – нагло отвечаю я и, схватив со стойки вдруг ставшую такой дорогой книжицу, быстро прохожу вперед – к лестнице, на которой стоит Сергей.
– Вот так вот, Тамара, в Турции проституткой работать! – поддевает он меня.
– Сереж, спроси у своей жены: им в Тезе гиды не нужны? Опытные, со знанием турецкого, английского и немецкого языков? Меня уже достали эти спектакли с туристическими визами! Хочу рабочее разрешение.
– Бабки давай, Тамара. А то сейчас проценты пойдут.
Купив в дьюти-фри по литровой бутылке виски и блоку сигарет, мы выходим на асфальтово-жаркий воздух аэропорта Анталии. Перед нами призывно размахивают табличками с названием компаний гиды – наши усталые, бодрящиеся товарищи, а чуть поодаль деловито толпятся таксисты. Все это кажется мне сейчас родным.
Мы подходим к нашей стойке, за которой Галя с Метином расторопно отмечают прибывших туристов. Заметив нас, Метин тут же откладывает бумаги.
– Ну, чего вы там? – спрашивает он.
– Да нормально, – отвечает Сергей. – Тамару вот потрепали, меня членом обозвали, а так все нормально.
– Ну, бывает, – отвечает Метин и сразу переходит к делу: – Сергей, у тебя индивидуальный трансфер. Микроавтобус на стоянке. У тебя, Тамара, тоже трансфер. Ты форму с собой не брала?
Я отвечаю ему турецким жестом отрицания – вздернув подбородок и брови, цокаю языком.
Он протягивает мне ключи:
– Ладно, возьми в багажнике в моей маши не майку. Сейчас дам трансфер-лист.
Он отходит к стойке и выуживает из папки листок:
– У тебя двенадцатый автобус. Рядом с Алексеем.
– А Ильхам здесь? – спрашиваю я.
– Ильхам уволился, – отвечает Метин и тут же поворачивается ко мне спиной.
Я растерянно смотрю на его спину, потом губы мои кривятся, в глазах появляется песочное жжение. Тогда, загоняя слезы обратно в протоки, я задираю голову в небо. Его разрывает, поблескивая брюхом, самолет.
Вдохнув носом мокроту, я поправляю на плече тяжелую сумку и отправляюсь на стоянку, к машине Метина. Новую мятую майку я натягиваю поверх своей, пропотевшей, и, поставив сумку на асфальт, закуриваю. Я смотрю на свой автобус с закрытой дверью, у которого уже сгрудились туристы, и курю, не в силах заставить себя вернуться к работе. Я смотрю на Бебека, суетливо и раздраженно размахивающего руками, на водителей, хмурящих брови и проталкивающих чемоданы вглубь багажного отделения, на туристов, жмурящихся навстречу горячему солнцу…
Хороший у нас был сезон, Ильхам.
– Тамара! Где тебя носит? – кричит мне взмыленный Бебек, едва я приближаюсь к сво ему автобусу.
Его тут же заслоняют туристы, сердито и нетерпеливо протягивающие мне ваучеры.
– Добрый день! – включаюсь я. – Сумки, пожалуйста, ставьте туда и можете проходить в автобус. Да, солнце будет с этой стороны. Здравствуйте, будьте добры ваш ваучер! Вот этот, желтый.
Уже через пятнадцать минут напротив каждой фамилии в моем списке стоят галочки, и я быстро иду к нашей стойке, чувствуя струйки пота, щекотно стекающие по животу и спине. Отдав Гале ваучеры и ключи от машины Метина, я поворачиваюсь, чтобы уйти, но тут она окликает меня:
– Тамара! Метин просил тебя позвонить ему насчет Египта!
Я замедляюсь, вспомнив вдруг губы, целовавшие меня сегодня ранним утром, и отвечаю:
– Хорошо.
Со стоянки один за другим выезжают автобусы, и я спешу к своим туристам. Запрыгнув на ступеньку, вытаскиваю из зажима микрофон и, дождавшись, когда закроется с мягким шипением дверь, говорю:
– Добрый день, уважаемые гости! Добро пожаловать в Анталию! Меня зовут Тамара.
От англ. repeat – повторять. Туристы, которые приезжают на один и тот же курорт, в один и тот же отель несколько лет подряд.
Сотрудники отеля, организующие развлекательные программы для постояльцев.
Тепловым плитам, которые используют для сохранения готовой пищи в горячем состоянии.
Турецкие футбольные клубы.
Погружение в море с аквалангом.
Сплав по горной реке на плоту или в резиновой лодке.
Игра с шарами, похожая на французский боулинг.
