Ознакомительная версия.
– Нет, – сказала я, – мы вообще про это никогда не говорили.
– Нет?! Не говорили?! Про больную жену?! Про детей! Про тещу? Не говорили?! – грозно сказала Ада. – Да-а. Значит, вообще все врет…
Днем зашли Ада с Семой. Ада купила Семе сметану на рынке и решила, что Сема пообедает сметаной у меня, потому что у него последнее время неважный аппетит, а в гостях он лучше ест.
Сема неохотно лизнул сметану и ушел на диванчик в прихожую.
– Недоел, мурло противное, – озабоченно сказала Ада. А когда Ада собралась домой, оказалось, что Семы нет. Мы обежали наш двор, выбежали на Фонтанку, кричали «Сема, Сема!», но Семы нигде не было.
Вернувшись ко мне, Ада позвонила в службу безопасности.
Адина служба безопасности бегала по двору и по Фонтанке, кричала «Сема, Сема!», но Семы нигде не было…
Ада сидела в кресле, смотрела в одну точку и повторяла: «Он больше не придет, он больше никогда не придет…»
А через час раздался звонок. Пожилой человек приятной наружности стоял за дверью, держал на руках Сему.
– Ваш котик? – спросил пожилой человек, щелкнув каблуками, как военный.
Сема выпрыгнул из его рук и бросился на кухню к миске со сметаной.
Ада любовалась Семой и одновременно кокетничала с Семиным спасителем. Называла его «молодой человек», обещала отблагодарить, чем он сам захочет.
– Смотрите, как он жадно ест, – неодобрительно сказал Адин молодой человек.
– Ах ты, мурло, – нежничала Ада.
Сема наелся, мяукнул и оглянулся.
– Это… – бессильно простонала Ада, – это не Сема… Это кто?!
– Мурло, да не то, – философски ответил Адин молодой человек и ушел.
И вскоре раздался крик: «Девчонки! Тут еще одно! Захожу слева! Хватаю!..»
Оказывается, бедный Сема в поисках новых впечатлений забрел на чердак, забился в угол, сидел там тише воды ниже травы и размышлял, что у него больше нет ничего – ни Ады, ни рыночной сметаны…
Адин молодой человек с сомнением смотрел на прижавшегося к Аде Сему.
– Проверяйте, ваше или нет, – сказал Адин молодой человек.
– Наше, – благодарно шептала Ада, – мое… Ну что, мурло, узнал настоящую жизнь?
Представляю себе его ужас, когда он понял, что надо узнавать настоящую одинокую жизнь на чердаке.
Как-то раз я переводила статью с немецкого, из которой узнала, чем я отличаюсь от Семы. То есть не именно я, а любой человек от животного, – у нас есть интроспективное мышление, а у животных нет. Сема не может подумать вперед, представить себя без Ады и оценить обстановку. А я могу.
Представила свой ужас, если бы у меня больше не стало Ады. У нас с Семой никого нет, кроме нее.
Пришли все – Ада в шляпке с вуалью, со своим молодым человеком в костюме и галстуке, с Семой и чужой кошечкой. На кошечке помятый веночек, Сема томный, галстук на боку. И с ними дама, похожая на постаревшую Мальвину, – маленькая, хрупкая, с голубыми волосами и властными манерами. Считаю, Мальвина была очень властная, – а кто заставлял Буратино пить касторку и запирал в чулане?!
– Теперь мы с ней родственники по котам, – представила даму с голубыми волосами Ада.
Дама с голубыми волосами вздрогнула и вежливо улыбнулась.
– Все прошло – ух! – похвасталась Ада. – Имею в виду у Семы. – Наклонилась ко мне и прошептала: – И у меня тоже…
– Ге у вас неплохой, – строго сказала мне хозяйка кошечки, дама с голубыми волосами, не обращая внимания на Аду. – А вот Крамской темноват…
– Продолжение осмотра в следующем зале, – сладким голосом сказала Ада, обернувшись к даме с голубыми волосами.
Такой сладкий голос бывает у Ады, когда она сообщает клиенту перед сделкой, что цены внезапно выросли на двадцать процентов.
Ада отвела даму в гостиную, махнула своему молодому человеку рукой – иди, иди на кухню, чайник пока поставь – и вернулась ко мне.
– Она все врет! – прошипела Ада. – Сказала, у меня Бакс ненастоящий. Я еще понимаю, если бы Сема оказался импотент, а так-то что? Это она назло… Вот я и сказала, что у меня есть продолжение коллекции, у тебя дома… Наверняка у тебя тоже все ненастоящее…
Дама рассматривала в гостиной картины, а Ада… Ада пушилась, как невеста.
– Я его полюбила с первого раза, – застенчиво прошептала она мне на ухо.
– С первого взгляда? – переспросила я.
– Ну можно и так сказать, – согласилась Ада и подмигнула мне из-под вуали. – Знаешь, что у него под костюмом и галстуком? Эластичный наколенник и повязка на локтевом суставе, и еще специальный теплый корсет от радикулита – он у меня как космонавт!
Да? А с виду просто симпатичный, приятный, застенчивый человек.
– Я ему сразу сказала: «У меня еще никогда так не было», – он и растаял, – шептала Ада. – Мужикам что главное – сказать, что у тебя так еще никогда не было и что он у тебя второй. Хотя лучше первый… Может, в следующий раз сказать ему, что он у меня первый?
С молодым человеком у Ады все было очень хорошо, а вот Сема…
– С утра еще похудел, – сказала Ада. – Больше не могу видеть, как он в обед отказался от сметаны. Ревнует, мурло противное… У нас любовь, а он ревнует…
В глубине души Аде приятно, что Сема ревнует. Что из-за нее такие страсти.
Если бы Сема царапался, кусался и, по своему обыкновению, вцеплялся военруку в спину, Ада бы не расстраивалась. Аде кажется, что пока человек царапается и кусается, с ним все в порядке. А Сема молча смотрел. Укоризненно. Печально. Отказался от сметаны.
– Решила, ему нужно жениться, – сказала Ада. – Мой сказал: «Давай выпустим мурло на чердак, оно там быстро женится».
Но Сема не простой кот, который может жениться на чердаке, а персидский, член клуба.
Поэтому Ада срочно нашла Семе невесту через клуб – персидскую кошечку, купила Семе маленький черный галстук, и у Семы уже была свадьба.
Как это у Ады все так мгновенно получается – и военрук, и Семина свадьба?
– У вас тут Кустодиев, Нестеров. Остальных не знаю. Идите сюда, – велела хозяйка кошечки, и мы послушно потянулись в гостиную. – Ада, вы не находите, что Нестеров лучше писал на религиозные темы? – сказала хозяйка кошечки. – Чем пейзажи?
– Нахожу, – сказала Ада, – чем пейзажи. Где я их нахожу?
Если бы мы были в комедии, а я была бы любовница Вадима, хозяйке кошечки полагалось бы оказаться женой Вадима, а так она его мама. Если бы мы были в комедии, а не у меня дома, Вадим должен был бы случайно зайти – и покраснеть, и убежать… Атак хозяйка кошечки просто открыла сумку, выронила очень красивый бумажник. А так любопытная Ада нагнулась, подняла раскрывшийся бумажник и посмотрела на фотографию.
– А мы его знаем, – сказала Ада.
– Надо же, вы мама нашего знакомого Вадима, – сказала Ада.
Хозяйка кошечки удивленно приподняла брови:
– У моего сына по его роду деятельности множество знакомых…
– Ну надо же, совпадение! Хотя это еще ничего, а вот один раз у меня было та-акое… – не унималась Ада. – Одна клиентка пришла покупать дорогушую квартиру, а оказалось, мы с ней знакомые. Мы вместе… в общем, мы встречались в одном месте. У нее было… так, ерунда, хищение в особо крупных размерах… Вот это я понимаю, совпадение…
Хозяйка кошечки собралась домой, но Аде не хотелось отпускать их с кошечкой без победы.
– А вы, можно подумать, все про картины понимаете? – обиженно сказала она. – В музеях, что ли, работаете?
– Я двадцать лет проработала на телевидении, – холодно сообщила дама. – А насчет картин… разбираюсь, как все культурные люди, не больше. Но и не меньше. Я, между прочим, потомственная ленинградка, а вы?
– Ада мне сказала, она из Белоруссии, деревня Чемоданы, – простодушно отозвался из кухни Адин молодой человек.
– Вот пожалуйста, Чемоданы, – презрительно фыркнула дама с голубыми волосами.
Ада не сразу нашлась что сказать, кажется, впервые. Дама вежливо попрощалась со мной:
– До свидания, дорогая, было очень приятно познакомиться. С вами, – подчеркнула она, – хотя я не вполне понимаю, что вас связывает с… деревней Чемоданы.
Но все-таки Ада себя в обиду не даст.
– Подумаешь, барыня на вате, через жопу ридикюль, – отважно сказала в ответ Ада. Правда, она сказала это, когда дама с голубыми волосами и кошечка ушли домой.
***
Дальше все было по-домашнему. Адин молодой человек оказался бывший военрук и тоже художник слова, как Ада.
– Я бы лично мурло так не баловал, особенно ввиду того, что сбежало без разрешения. Пусть женится на чердаке, как все люди, – солидно сказал он и с нежностью посмотрел на Аду.
Но Ада, она такая… тут уж каждый со своей колокольни сеет и пашет.
Ада называет военрука «мой». Интересно, я могла бы сказать про кого-нибудь «мой»?.. Интересно, про Вадима кто-нибудь говорит «мой»?.. Я спрашиваю теоретически.
Дело Дня – завистливый пересчет чужих свадеб. У Татьяны свадьба, у Семы свадьба, у Ады молодой человек… Я не завидую Семе, в том смысле, что я хочу отобрать у него галстук и персидскую кошечку. Я не завидую Аде и не хочу отобрать у нее бывшего военрука. Просто… человеческой природе свойственно пересчитывать чужое счастье. Все нашли свое счастье: и Ада, и Сема, и военрук, и персидская кошечка – все, кроме меня.
Ознакомительная версия.
