В то время как Ринама слушала занимательную дискуссию в своей больной голове, Жрес отвечал на вопросы следователя. Курукука сильно заинтересовала плёнка, которая, по просьбе свидетеля, была приложена к уголовному делу. На плёнке Жрес запечатлел место дорожно-транспортного происшествия. Съёмка чётко зафиксировала кусок тротуара, отсутствовавший на милицейской схеме. Именно по этому тротуару ехали беспечные мотоциклисты, которым не хватало места на проезжей части. Следствие не было готово признать этот факт, так как прибывшая на место аварии милиция спьяну не заметила пешеходную дорожку. Промурыжив Жреса несколько часов, Курукук, в сомнениях, отпустил его домой; и супружеская пара без промедления покинула Одлисковск — в сопровождении развесёлой виртуальной компании.
Дома их встретила не мене дружная компания — но уже реальная. Улыбающиеся бабушки и дедушки наперебой угощали Генивею и Авбюлку аппетитными разносолами. От их щедрот вдосталь перепало Жресу и Ринаме. Позабавив хозяев пикантными историями из своей бурной молодости, хлебосольные гости шумно ретировались, пожелав «молодым — всего доброго, а пожилым — крепкого здоровья». «Это что же за гости такие?» — расплылся в улыбке Жрес. «Кто их знает, — зло ответила Ринама. — Может, стукачи, а может, роботы, управляемые по радио». «Я их знаю, дети мои, — рассудила супругов Генивея. — Это мои замечательные ветераны». «Ветераны? Это — ветераны?» — всколыхнулась Ринама и, схватив «Психотронную войну», побежала читать в прямом эфире наиболее красноречивые отрывки. Из эфира на неё пахнуло загробным холодом. Превозмогая озноб, Ринама ознакомила телевизор с ужасами психотронной войны. Проверяя ответную реакцию, чтица взглянула на экран и увидела передачу из сумасшедшего дома, которую повторяли по просьбам телезрителей. «Я же просто сумасшедшая», — подумала Ринама, заливаясь пунцовой краской необоримого стыда. «Вы не сумасшедшая, моя прелесть, — мягко возразил знакомый соблазнительный голос. — Вы нездоровая женщина, и я вас обязательно вылечу». «Почему вы ко мне пристаёте?» — спросила обессиленная Ринама. «Потому что вы — весьма сексуальная дама. Хотя, конечно, не Мерилин Монро». «В нашей стране идёт психотронная война», — закусив губы, пробормотала Ринама. «Выбросьте эту гадость из своей очаровательной головки. Вы кто — президент Водяной республики или генеральный секретарь Международной Организации? Вы — милая водяная женщина, каких немало в нашей Подсовковой области». «Не слушайте этого гнусного ловеласа, — перебил соблазнителя приятный мужской голос. — У вас светлый ум и тонкий вкус, и мы нуждаемся в ваших советах». «Кто это — мы?» — настороженно спросила Ринама. «Властелины мира, собака», — напомнил грубо поставленный тенор. «Я не собираюсь давать никаких советов». «Да куда ты денешься, тётка?» — нахамил невинный девичий голос. «Я сейчас выключу телевизор», — попугала банду Ринама. «А телевизор здесь ни при чём», — прорезался байернаджазский акцент. «И долго вы собираетесь меня мучить?» — горько заплакала Ринама. «Пока вы не образумитесь, моя прелесть», — предупредил соблазнительный голос. «А теперь чётко отвечайте на все вопросы и не забывайте про своих земляков», — строго приказал каубец. «Я не буду отвечать ни на какие вопросы», — отчаянно прорыдала истеричка. «Не можешь — научим, не хочешь — заставим», — пропел северо-казкавский патриот.
«Ты не рыпайся, а мы будем брать с тебя пример», — предложила невинная девушка. «Другая бы гордилась такой честью, собака», — визгливо пролаял тенор. «Ну-с, приступим, господа», — нетерпеливо произнёс приятный голос — и, как по команде, Ринама вскочила со стула и широко открыла рот. Виртуальная банда начала по очереди задавать всевозможные вопросы, а плачущая женщина отвечала на них чётко, ясно и с расстановкой. В течение двух часов она подробно рассказывала о своих гастрономических вкусах и промтоварных привязанностях, о культурных пристрастиях и бытовых потребностях.
«Вольно, моя прелесть, — проворковал соблазнительный голос. — Вот видите: ничего страшного, а вы боялись. А теперь можете посмотреть телевизор. Не обольщайтесь: его вывели из-под вашего влияния».
Ринама включила телевизор и стала послушно его смотреть. На канале ВТН она увидела Борвёгача, который оправдывался и приспосабливался.
«Может быть, есть желание поработать?» — зазвучал ненавистный соблазнительный голос.
«Пожалуйста, присоединяйтесь к своему хозяину. Обширное поле деятельности. Вы что предпочитаете: культуру, политику, экономику?»
Ринама с ненавистью выключила телевизор. «Несчастная тётка, — взорвался в голове невинный девичий голос. — Попала в переплёт и теперь всю жизнь будет мучаться». «Я не несчастная, а, наоборот, счастливая», — упрямо возразила Ринама, включила магнитолу и стала подпевать Лале Агёчвупе. «Может, ты ещё станцуешь, собака?» — проревел хорошо поставленный тенор. Ринама включила танцевальную музыку и стала выламывать хитроумные коленца. «Ну что же, теперь всё ясно, — приятно произнёс мужественный голос. — Заметьте: вы сами этого захотели». «И чего же я захотела?» — поинтересовалась выдохшаяся женщина. «Скоро всё сами узнаете», — обнадёжил задушевный ратисский говор.
О своей участи Ринама узнавала постепенно. В пять часов утра её разбудил взбесившийся холодильник. «Просыпайся, собака. Хватит дрыхнуть», — заорал в голове настырный тенор. «Это что, холодильник разговаривает?» — изумилась спросонья Ринама. «Это мы все вместе разговариваем», — приятно объяснил мужественный голос. «И что вы собираетесь мне сказать?» — без любопытства спросила Ринама. «Напомнить, что на твоём мужике висит уголовщина», — нежно произнёс девичий голос. «Не бойтесь, мы не дадим его посадить», — успокоил задушевный ратисский говор. «И долго вы собираетесь болтать?» — с раздражением спросила Ринама. «Пока вы не образумитесь, моя прелесть», — проникновенно напомнил ловелас. «Вы сами по себе такие мерзавцы или вас заставили?» — преодолевая аппаратурный стыд, спросила Ринама. «Зачем вы нас позорите, землячка? — оскорбился байернаджазский акцент. — Мы не собаки какие-нибудь. Я, например, каубский властелин мира». «Жила бы, как все люди, — прошипел северо-казкавский патриот. — Брала бы пример со своего Борвёгача». «Он мне не указ. Он ведёт себя недостойно», — с размаху отрезала Ринама. «Слушай, тётка, закрой варежку, а то хуже будет», — откровенно предупредила невинная девушка. «Я буду делать, что найду нужным. Вы меня не запугаете», — решительно ответила Ринама. «Мы, ратисские женщины, все такие храбрые, — удовлетворённо заметил задушевный говор. — Не слушайте их, милая. Лучше поспите, а то вы утомились».
Ринама почувствовала укол в сонную артерию и незамедлительно закрыла глаза. Она проспала до полудня и проснулась от лёгкого авбюлкиного прикосновения. «Наверное, уже поздно», — подумала Ринама. «Навелно, уже посно», — произнесла Авбюлка. «Сегодня хорошая погода», — взглянув в окно, подумала Ринама. «Севоня холосая погода», — обаятельно картавя, произнесла Авбюлка. «Негодяи. Это аппаратура. Ребёнок озвучивает мои мысли», — догадалась Ринама. «Озвутивает мои мысли», — вышла из положения Авбюлка. «Ты сама этого хотела! — пронзительно завопил тенор. — Ты что о себе возомнила? Ты просто подсовковая баба. Пожалела хотя бы ребёнка». «Может быть, вы больные люди?» — искренно посочувствовала Ринама. «Это вы больны, моя прелесть. И мы вас обязательно вылечим».
В результате усиленного садистского лечения Ринама поняла, что она типичная подсовковая женщина, такая же хорошая и добропорядочная, как все подсовковые женщины; что она много страдала в своей жизни и это отразилось на её здоровье; что у неё есть враги, которые ненавидят болтливый бабий язык; что им противостоят благодетели, нуждающиеся в своеобразном уме свихнувшейся женщины.
Короче говоря, в новой лунной системе, разработанной акимерзко-ицленьской бандой, Ринаме было уготовано место маленького, незаметного винтика. Когда винтик высовывался со своего места, аппаратурные садисты били его по головке до тех пор, пока он не возвращался в лунку. Жрес получил вакансию мужа-неудачника, а Генивея была удостоена звания активного пожилого члена новоподсовкового общества. Подивившись фашистской изощрённости политической банды, Ринама просто махнула на неё правой рукой и начала новую — счастливую — жизнь. Эта жизнь была её собственной и не имела никакого отношения к нововодяному обществу. Убедившись в том, что её продолжают пытать на работе, своенравная женщина продлевала отпуск по уходу за ребёнком, с ни с чем не сравнимым удовольствием воспитывала Авбюлку, сладострастно любила мужа и изобретательно развлекала себя и свою семью. Изредка натыкаясь на телевизионные новости, она бесшабашно громила политическую шайку, которая незамедлительно вызывала Жреса в Одлисковск. После очередного возвращения из Одлисковска тёплая виртуальная компания неизменно напоминала Ринаме, что её терпение не беспредельно. Когда ангельское терпение политических бандитов, наконец, лопнуло, в «нечистой» квартире задребезжал начальственный телефонный звонок. Суровый голос потребовал Жреса к телефону, чтобы сообщить о возобновлении уголовного дела.
