Этот семестр будет иным. Я это чувствую. Я это знаю. Стенфорд, конечно, станет теплее и солнечнее, но вместе с тем он будет просто лучше; он станет местом, отражающем всю глубину понимания мистиками и поэтами, что такое есть весна: время возрождения и создания нового. Изыди, унылое беспокойство об отметках! Прочь, беспрестанно грызущие страхи о работе! Весна, мир юн и нов! Вслед за древним англосаксонским поэтом я пою:
Sumer is icumen in,
Lhude sing, cuckoo![25]
Оглядываясь назад, я вижу, что был первоапрельским дураком, таким же, как и в тот день, когда впервые после зимы вышло солнце. Но все равно мне кажется, что это мое пение вполне гармонировало с началом весеннего семестра. Сейчас мы и впрямь находились в ином, лучшем месте. Если угодно, мы выбрались из ада. Прошли через все. Мы спасены.
Чего мне не удалось сообразить в ту пору, так это то, что до прямой дороги в рай было ох как далеко…
СЕМНАДЦАТЬ
Как вести стратегический менеджмент:
Мори голодом проблемы, откармливай шансы
Мы, конечно же, пребывали в чистилище, последнем месте освобождения от скверны, где «ядреные» предметы по-прежнему оставались «ядреными». Возьмем, к примеру, «Макроэкономику» и "Стратегический менеджмент".
«Макроэкономика», или ""макро", читалась по вторникам и четвергам с 8 утра. Вел ее профессор Джозеф Рогерсон, низкорослый моложавый человек с бородкой и бесцветными, приглушенными манерами агента похоронного бюро. В то время как «микро» имела дело с экономикой индивидуальных фирм, «макро» касалась экономики целых государств. Рогерсон потратил все десять семестровых недель на построение одной гигантской, математической модели экономики Соединенных Штатов. Единственным человеком, способным применить эту модель, был, по-видимому, председатель Федеральной резервной системы. Впрочем, вряд ли кто-либо из нас мог ожидать, что ему предложат сменить Алана Гринспана на его посту.
На типичном занятии Рогерсон тратил первую половину пары, мусоля сбалансированность дебита и кредита. Валовой национальный продукт равен потреблению плюс инвестиции плюс государственные расходы плюс экспорт за вычетом импорта… Чистые инвестиции равняются накоплению плюс превышение налоговых поступлений над государственными расходами плюс превышение экспорта над импортом…
Оставаться хоть сколько нибудь бодрствующим после двух часов такого материала — дело нелегкое в любое время суток. Ранним же утром… Шансы нулевые. Но вот на фоне Гарольда Морриса, с его "Стратегическим менеджментом", даже заунывно бубнящий Рогерсон производил впечатление жизнерадостного, блестящего преподавателем. Моррис был настолько скучен и неэффективен, что вызывал к себе ненависть. И все же он при этом был настолько жалок в этой своей благорасположенности к нам, выступая в роли человека, честно пытающегося справиться с работой, которая ему явно не по плечу, что поневоле начинаешь испытывать ненависть к себе самому за такое отрицательное отношение к этому человеку. Что, разумеется, заставляло ненавидеть его еще больше.
— В прошлом студенты жаловались, что на задних рядах меня не слышно, — так начал профессор Моррис свое первое занятие. Лет сорока с небольшим, он был невысок ростом и тяжеловесен. Неряшливые, спутанные волосы. — Но громче говорить я не могу, если только не напрягаться. — Он застенчиво взглянул на нас. — Я знаю. Я уже пробовал говорить громче. Но потом всегда болело горло.
Мы с Джо переглянулись. Даже нам, сидевшим в третьем ряду, его было едва слышно.
Материал курса, подготовленный Моррисом, оказался настолько туманным, что я с трудом понимал, о чем вообще этот самый "Стратегический менеджмент". Как провозглашал учебный план, разработанный нашим кротким преподавателем, предмет ставил своей целью "понять способы, которыми фирмы отвечают на изменение конъюнктуры, и что менеджеры могут сделать, чтобы провести свои фирмы через такие изменения". "Изменение конъюнктуры" и "что менеджеры могут сделать" — это в той или иной степени тематика любого курса, читаемого в бизнес-школе.
Приложенные тексты обязательной к чтению литературы еще больше усугубили чувство, что эта дисциплина сама не знает, о чем в ней идет речь. Одна из статей, озаглавленная "Лепка стратегии", утверждала, что руководство компании должно «лепить» свою бизнес-стратегию так, как гончар лепит горшки, отринув логический, аналитический подход в обмен на интуицию и чувства. Сразу вслед за этой статьей опус, именуемый "Экономический анализ и стратегический менеджмент", напротив, предполагал, что бизнес-стратегия нуждается в настолько изощренном анализе, что его можно описать исключительно техническим жаргоном. "Этот… подход, — так начиналась статья, — вовлекает в себя разработку экономической теории внутренней организации нормативных предпосылок, обладающих практической значимостью для тех, кто занимается вопросами границы эффективности и организационного дизайна". Эту фразу я перечитал два-три раза, почесывая затылок.
Посвятив несколько первых занятий бестолковому изложению материала, на четвертой лекции Моррис удивил нас всех, подняв над головой что-то вроде аквариума с бумажками, где значились названия сформированных нами учебных подгрупп. Он выудил одну такую бумажку и затем, как ни в чем не бывало, попросил поименованную подгруппу доложить тему сегодняшнего учебного задания, первого в текущем семестре. Трое студентов этой подгруппы, явно обалдевшие от такого поворота дел, суетливо собрали свои записи и спустились к кафедре. Моррис занял место в аудитории, сбоку.
Мелани, студентка из вызванной подгруппы, нерешительно начала:
— Кх-м… э-э… как долго надо говорить?
Моррис улыбнулся:
— Не торопитесь, сколько вам понадобится…
Им понадобилось чуть ли не три четверти часа.
Эти студенты просто пересказали текст задания, хотя все присутствовавшие и так уже были с ним подробно знакомы. Мелани, отличавшаяся светлой головой, но застенчивая, и стоявший рядом с ней Ли, крепкий и в обычной ситуации жизнерадостный парень, переминались с ноги на ногу и выглядели не в своей тарелке. Третьим студентом был нахальный Дрю Фишер (по кличке "Рыба"), бывший торговец компьютерами. Он-то в основном и говорил, не устояв перед возможностью сыграть роль «звезды» в этом маленьком шоу. Минут десять подряд он изображал перед нами пародию на телеведущего.
— Очень верная мысль, Ли, — временами говорил Дрю. — А теперь, Мелани, слово вам…
Минут через двадцать стало ясно, что мы просто теряем время. "И я плачу деньги, чтобы этот козел Фишер передо мной тут распинался?", — тихонько спросил Джо. Моррис же просто сидел в сторонке и улыбался.
Не то чтобы студенты в этой подгруппе были глупы, нет. Само задание было сложным. Речь в нем шла про изготовителя режущего металлоинструмента, Кливленд Твист Дрилл, фирму "в отмирающей отрасли, которая пытается восстановить свою конкурентоспособность". Джим Бартлетт, новый президент этой фирмы, заменил практически всех начальников отделов и резко сократил номенклатуру выпуска продукции. Но он был убежден, что для достижения прибыльности все еще требуется снизить расходы на рабочую силу. Итак, ключевой вопрос: следует ли Бартлетту попробовать убедить рабочих согласиться со снижением зарплаты или же ему надо вывезти производство со Среднего Запада в другой регион страны, где затраты на рабочую силу меньше?
В задании очень подробно расписывались условия труда, рассказывалось о различных административных руководителях и о профсоюзе, излагалась история компании. Заканчивалось все приложением, куда вошла пара страниц с финансовыми данными, еще имелся текст внутрифирменного меморандума и несколько организационных схем. Можно было прочитать как задание, так и прилагаемые материалы раз десять и все равно не иметь ни малейшего представления, что же следует сделать Бартлетту и Кливленду. Судя по всему, Мелани, Ли и Фишер пришли к тому же выводу, что и моя собственная подгруппа: надо просто откинуться на спинку сидения и дождаться, пока профессор не объяснит, что к чему. Кто бы мог подумать, что это как раз профессор решит побездельничать?
Вскоре Ли с Мелани начали встревожено посматривать на Морриса. "Ничего, ничего, не торопитесь", — доброжелательно отреагировал тот. Это подбодрило одного лишь Фишера, который не придумал ничего лучше, как начать перерисовывать на доску схему организационной структуры. Наконец, минут через сорок, Моррис поднялся, подошел к студентам и встал рядом с ними, потирая руки, надо думать, намекая тем самым, что Фишеру пора уступить ему бразды правления. Но лишь минуты через две-три Фишер обратил-таки на него внимание.
— Нуте-с, Дрю, — сказал Моррис, — к каким же выводам пришла ваша подгруппа?
