– Ох ты! А генеральный-то не расписался! Хотел, да, видно, забыл!
– Ну так в чем проблема? – вклинился Талов. – Давайте спустимся в зал – и подпишет!
– Нет-нет, не стоит его отвлекать! – попыталась возразить я. – В другой день заеду. Ничего страшного.
– Ну прекратите, Оксана! Минутное дело.
Талов решительно взял договор, и мы все трое стали спускаться на первый этаж.
– Как поживает Ирина? – как бы невзначай спросил по дороге Мишаня.
Я, таинственно улыбнувшись, пожала плечами:
– Как всегда. Носится, трещит по мобильному и орет.
Талов опустил голову, нахмурился. Больше он про Ирку ничего не спросил.
Спустившись, мы повернули в ту часть здания, где я еще ни разу не была. Все те же пастельные стены, кадки с цветами, кубисты. Из дальнего пролета доносилась приглушенная музыка. По мере нашего приближения она становилась все громче и громче, пока не оглушила совсем. Зажигательная латиноамериканская песня гремела из распахнутой двери. Оттуда же доносился гул множества голосов, смех, веселые крики. В общем, самый обычный праздничный гвалт.
Мы вошли – и я сразу же потерялась. Столько народу! Все что-то пьют, едят, разговаривают. Кто-то сидит за столом сбоку припеку. Прочие общаются кучками, рассредоточившись по огромному залу.
Мишаня сориентировался гораздо быстрей. Он взял меня за руку и повел к дальним окнам.
И точно! Теперь я и сама увидела Севу. Он был в белоснежной рубашке и костюмных брюках. Ни галстука, ни темного верха. Стоял, опершись задом о подоконник и выслушивал что-то от сутулого человека в очках. Очкарик одной рукой обнимал именинника, а другой, в которой был фужер, рисовал в воздухе какие-то кольца. Всеволод то и дело покатывался со смеху. Под завязку собеседники троекратно расцеловались, чокнулись, пригубили – и очкарик мгновенно исчез. Вместо него Лихоборского обступили девицы: худая, очень худая и рыжая. Они тоже что-то произнесли, после чего Всеволод взялся с каждой из них обниматься. И тут как раз уперся взглядом в меня.
Кажется, он не заметил, куда потом подевались девицы. Пошел прямо на нас.
– Ба-а! Какие люди! Вот это подарок так подарок!
– Не стоит благодарности, – втиснулся Талов. – С удовольствием возьму деньгами. На-ка вот, подпиши девушке документ!
– Это мы мигом! – Лихоборский было сунул руку во внутренний карман пиджака, да осекся – пиджака-то на нем и не было. – Эх, Мишаня, выручай!
Талов быстренько юркнул себе за пиджачный отворот.
– Держи! Не сломай золотое перо!
– Не сломма-аю! – Всеволод развернул друга на 180 градусов. Приложив договор к его атласной спине, расписался. – Нате вам! – это он уже мне.
– Благодарю, – я взяла драгоценную бумагу и, свернув вдвое, спрятала в сумочку. – Всеволод Григорьевич!
– Да.
– Поздравлю вас! Поздравляю вас с днем рождения!
– Спасибо, душа моя!
– Ну да! – снова влез Мишаня. – Это кто же так поздравляет! А ну! Шампанского даме! – крикнул он куда-то в толпу.
Я думала, больше для куражу, но нет – через секунду перед нами вырос человек с подносом. На подносе стоял фужер, наполненный игристым вином.
Мишаня, переместив фужер с подноса в мою ладонь, сказал:
– Говорите тост, Оксана!
– Я? Ну, что могу сказать? – я растерянно глянула на Всеволода.
Тот смотрел испытующе.
– Скажите что-нибудь, – подначивал Михаил. – Смотрите, какой у нас хлопец народился! – стиснул он могучие Севины плечи.
– Ну, не знаю даже. Попробую…
Во время моего тоста Лихоборский почему-то все время поддакивал, как теща Ипполита Матвеевича из «Двенадцати стульев». Говорить мне было и так непросто. Я постоянно краснела и смотрела куда угодно, только не в глаза имениннику.
– Всеволод Григорьевич… – смущенно начала я.
– Нда.
– От всей души поздравляю вас с вашей… не знаю какой по счету годовщиной…
Тут Лихоборский погрозил мне пальцем:
– Вы зна-а-аете… Но допустим…
– Желаю вам счастья!..
– Нда.
– Успехов на службе!..
– Нда.
– Крепкого здоровья!..
– Нда.
– Любви…
– Э, нет, голубушка Оксана Александровна! Этого добра мне не надо, – он, приобняв, слегка похлопал меня по спине. – Спасибо вам за ваши сердечные пожелания! Спасибо! Тронут до глубины души… Давайте! Дзинь! – с этими словами он чокнулся со мной. И, сделав кому-то приветственный знак рукой, пошел по гостям дальше.
Я расширившимися глазами смотрела, как он удаляется. Мишаня, кажется, тоже слегка припух. Во всяком случае, покусав губы, сказал:
– Не берите в голову, Оксана! Идемте к столу! Чего-нибудь перехватим.
Я усмехнулась:
– Да нет, благодарю. Мне, пожалуй, пора!
Талов взял мою руку, накрыл сверху своей прохладной ладонью.
– Честно сказать, хотел с вами кое о чем поговорить. Вы же не очень спешите? Насколько я понимаю, до вашей встречи… – он взглянул на часы, вывернув запястье изнанкой, – еще около получаса. Нам должно хватить этого времени.
Я дернула бровью:
– Ну хорошо. Только здесь шумно.
– Конечно-конечно, мы поднимемся в мой кабинет.
Талов, все так же не выпуская моей руки, направился к выходу. Обернувшись напоследок, я успела разглядеть в толчее белоснежную спину…
– Разговор у нас будет вот о чем, – Мишаня, плеснув мне и себе коньяку, уселся в начальственное кресло с высоким изголовьем. – Видите ли, Оксана, я сейчас нахожусь на распутье. Думаю, во что можно выгодно вложить капитал. Скажите, рекламный бизнес приносит хорошую прибыль?
Я немного подумала.
– Можно покурю?
– Да, конечно, – Талов подставил мне пепельницу, распахнул узкую оконную створку.
Я закурила.
– Реклама – хороший бизнес. Но так же, как и любой другой, требует серьезных вложений и грамотного подхода. Нужны хорошие связи наверху. Нужен сильный менеджерский состав, креативная группа. Ну и масса других приятных моментов, без которых из середняков не выбраться.
– Да это все понятно, – покривился мой собеседник, – но я вот чего понять не могу… Когда я вкладываю деньги в товар, они остаются при мне в виде товара. А вот вкладываться в рекламу – это все равно что воздух покупать!
Я улыбнулась.
– Да вы материалист! Вам все на ощупь подавай! Никакого полета фантазии!
Мне в ответ улыбнулись одни его голубые глаза.
– Да, вы правы, я далек от творчества.
– Но ваш товар может оказаться так же не востребован, как и умственный потенциал! И если вы не провидец, риск имеется в любом начинании.
Мишаня, сощурившись на один глаз, сделал жест, означающий – все так, да не так. Однако спорить не стал. Отбил по стакану тревожную дробь и сказал:
– Тогда у меня к вам вот какой вопрос… Кстати, может быть, выпьем за здоровье именинничка?
– Давайте! Пусть ему там икнется!
Мы сдвинули чарки и осушили их.
– Так какой у вас ко мне вопрос? – спросила я, изо всех сил потирая переносицу и морщась: нет, все-таки коньяк – не мой напиток!
– Хотел предложить вам создание нового рекламного агентства. Что называется, с нуля. Возьметесь? – я подняла на него удивленные глаза. Он продолжал: – Сам-то я во всех этих тонкостях не силен… да мне и не к чему. Но наличие связей и твердой материальной базы я вам обещаю!
– Нет, подождите, Михаил! Вы что, хотите, чтобы я всем этим занялась одна?
– Зачем? Подберете себе команду. Составите Ирине здоровую конкуренцию!
Я двинулась в кресле.
– А я не хочу составлять Ирине конкуренцию. Зачем? Нам с ней превосходно работается вместе…
Конечно же предложение было очень заманчивым! Конечно же! Но я ни за что не согласилась бы работать без Ирки. Просто потому, что мне с ней было по кайфу. И если бы понадобилось, мы с ней еще бы и получше спонсоров нашли!.. Кстати, неплохая мысль!
– Что ж, – Талов развел руками, – на нет, как говорится, и суда нет, но вы все же подумайте, Оксана…
– Хорошо, подумаю, – я тронула сумочку. – Ну, я пойду тогда?
– Подождите! Возьмите мою визитку! Мало ли, вдруг понадоблюсь? И идемте вместе, я вас провожу. Все равно по пути.
– Направляетесь дальше пьянствовать?
– Ну а как же! Обидится человек!
Мы спустились. Талов довел меня до турникетов, и дальше я уже пошла одна.
По моим подсчетам, опоздать я могла от силы минут на пять. Хорошо бы Гарик оказался уже на месте. Жутко устала за сегодняшний день!
Гарик стоял. Держал меня на прицеле смеющихся глаз.
– Ну здорово, что ли, лизингщик-тренингист! – я обняла его, потерлась скулой о его колючую щеку.
– Привет, аферистка! – он с нежностью прижал меня к себе. – Способна еще куда-то дойти?
– Смотря куда…
– Ну подвижные игры вроде боулинга не предлагаю. Может, в бар какой-нибудь забуримся?
– Ой, Гарик, я бы с удовольствием выпила чего-нибудь, но в более спокойной обстановке. Давай лучше ко мне!
Он приподнял черные брови:
– Ну я, как ты понимаешь, не против.
Мы вошли в вагон. И сразу же нас обступили. Влепили друг в дружку так плотно, что я могла своим телом сосчитать каждую родинку на теле Гарика. Он держал руку чуть ниже моей поясницы. Дышал в ухо, время от времени прихватывая мочку губами.
