— Иди к Бесс в гостиную, — предложила миссис Мосс.
— Послушайте, миссис Мосс, ведь я нищий, у меня даже работы нет, сказал я.
— Не в деньгах счастье, — возразила она. — Ты хороший парень. У тебя сердце доброе, а это редкость.
Я низко опустил голову. Меня сокрушили ее наивность и простота. Я чувствовал себя так, будто меня обвинили в чем-то постыдном.
— Я проработала двадцать лет и на собственные деньги купила этот дом, продолжала она. — Я умру спокойно, если у Бесс будет такой муж, как ты.
— Ой, мама, ты опять! — взвизгнула из гостиной Бесс и захохотала.
Я вошел в теплую, уютную гостиную и сел на диван. Бесс сидела на кушеточке и смотрела в окно. Как мне вести себя? Я не хотел сближаться с Бесс и не хотел кого-нибудь в этом доме обидеть.
— Сядь со мной рядом, хочешь? — позвала меня Бесс.
Я поднялся с дивана и пересел к ней. Наступило долгое молчание.
— Мы с тобой ровесники, — наконец сказала Бесс, — мне тоже семнадцать лет.
— Ты ходишь в школу? — спросил я, чтобы поддержать разговор.
— Хожу. Показать тебе мои учебники?
— Покажи.
Она принесла мне свои учебники. Оказалось, она учится всего лишь в пятом классе.
— Я неважно учусь, — сказала она и пренебрежительно тряхнула головой. Мне школа ни к чему.
— Знаешь, без образования трудно, — осторожно заметил я.
— Что образование, главное в жизни — любовь, — пылко возразила она.
Может, она дурочка? Я в жизни не видал, чтобы люди вели себя так, как эти дочь с матерью, да и представить себе такого не мог. В гостиную вошла миссис Мосс.
— Пойду-ка я разузнавать насчет работы, — сказал я, не желая больше оставаться с ними.
— Да ведь сегодня воскресенье! — воскликнула миссис Мосс. — Дождись утра и пойдешь.
— Ничего, похожу по улицам, погляжу, где что находится, — ответил я.
— А что, хорошее дело, — согласилась миссис Мосс после минутного раздумья. — Видишь, Бесс? Умница парень.
До чего же я почувствовал себя неловко, впору сквозь землю провалиться. Надо что-то сказать, но что?
— Я с удовольствием буду помогать тебе готовить уроки, — наконец предложил я.
— А ты сможешь? — с сомнением спросила она.
— Почему ж нет, я в прошлом году часто занимался с классом вместо учителя, — сказал я.
— Ли, светлая головушка! — восторженно пропела миссис Мосс.
Я ушел к себе в комнату, бросился на кровать и долго думал о семействе, в которое попал. Конечно, они все это всерьез, тут и минуты не стоит сомневаться. Но ведь мне нужно от жизни совсем не то, что они предлагают, и если б они об этом узнали, то, наверное, рассердились бы. Надо постараться, чтобы не узнали, по как это сделать? Может, мне вообще здесь не стоит жить, ведь рядом семнадцатилетняя девушка, которая мечтает выйти замуж, и ее мать, которая мечтает выдать свою дочь за меня? Господи, почему они так расположились ко мне, что во мне увидели? Одет я плохо. Правда, умею себя держать, выдрессировали-таки меня мои родные, школа, где я учился, хозяева, на которых я работал, но приличным манерам можно научить кого угодно… Удивительные люди, за полдня они стали мне куда ближе, чем мои родные за много лет.
Позже, когда я понял простую, земную философию Бесс и ее матери, я в полной мере осознал, до какой же степени моя семья оторвала меня от людей — не только от белых, по и от негров. Бесс и ее мать любили деньги, но они не стали бы разбиваться ради них в лепешку. Их душу ничто не сковывало, они не знали неутолимых желаний, не жаждали вечного спасения и искупления грехов. Они хотели простой, ясной, хорошей жизни, и, когда им встречался простой, ясный, хороший человек, они бессознательно тянулись к нему, с любовью принимали в свою душу и не задавали ему никаких вопросов. Но меня такая простая, безыскусственная доверчивость ошеломила. Я был к ней не готов.
Прошагав всю Бийл-стрит, я вскоре очутился в центре. Пальтишко у меня было плохонькое, сам я кожа да кости, и под ледяным ветром я продрог насквозь. На Мейн-стрит в окне какого-то кафе я увидел объявление: ТРЕБУЕТСЯ СУДОМОЙКА.
Я нашел хозяина, поговорил с ним, и он нанял меня, велел приходить завтра вечером. Платить обещал в первую неделю десять долларов, а потом двенадцать.
— Я обязательно приду. Пожалуйста, никого другого не нанимайте, попросил его я.
Хозяин сказал, что обедать и ужинать я буду в кафе. Надо лишь как-то устроиться с завтраком. Я зашел в магазин, купил банку свинины с зеленым горошком и консервный нож. Ну вот, теперь все улажено. Буду платить два с половиной доллара из своего жалованья за комнату, а остальное откладывать на поездку в Чикаго. Все мои поступки, все мои мысли были подчинены далеким мечтам.
Когда я сказал миссис Мосс, что нашел работу, она изумилась.
— Ты подумай, Бесс, только что приехал и сразу же нашел работу, сказала она дочери. — Вот это энергия. Парнишка далеко пойдет. Он не из тех, кто языком болтает, он знает, что под лежачий камень вода не течет.
Бесс улыбнулась мне. Видимо, все, что я делал, приводило ее в восхищение. Миссис Мосс ушла спать. Я опять почувствовал себя неловко.
— Давай пальто, повешу, — сказала Бесс. Взяла мое пальто и нащупала в кармане банку консервов.
— Что это у тебя там?
— А, ничего, — пробормотал я, пытаясь отнять у нее пальто.
Но она вытащила из кармана банку и нож.
— Ты хочешь есть, Ричард, да? — спросила она, глядя на меня с жалостью.
— Нет, не хочу, — пробормотал я.
— Пойдем поедим курицы, — предложила она.
— Не надо, я ничего не хочу.
Но Бесс бросилась к лестнице, крича:
— Мама! Мама!
— Не беспокой ты ее, слышишь! — просил я девушку, ведь сейчас она расскажет матери, что я собрался есть консервы. Я сгорал от стыда и еле сдерживался, чтобы не ударить ее.
Спустилась миссис Мосс. Она была в халате.
— Вот, мама, смотри, что Ричард надумал, — сказала Бесс, показывая матери банку. — Хотел есть консервы у себя в комнате.
— Господь с тобой, Ричард! — всплеснула руками миссис Мосс. — Зачем это ты?
— Ничего, я привык, — ответил я. — Мне нужно накопить денег.
— Нет, я просто не позволю тебе питаться консервами в моем доме, возмутилась она. — За еду я с тебя денег брать не собираюсь. Иди в кухню и ешь сколько хочешь, и никаких разговоров.
— Я ведь ничего в комнате не испачкаю, — возразил я.
— Да разве в этом дело, сынок? Зачем тебе сидеть одному и есть какую-то гадость из консервной банки, когда ты можешь сидеть со всеми нами за столом, честь честью?
— Я не хочу никого обременять, — сказал я.
Миссис Мосс пристально посмотрела на меня, потом опустила голову и заплакала. Я был потрясен. Мои поступки, мои слова вызвали у человека слезы — невероятно! Мне было так стыдно, что я даже рассердился.
— Просто у тебя никогда не было дома, — сказала миссис Мосс. — Как мне тебя жалко, сынок.
Я весь ощетинился. Вот это уже ни к чему. Она хочет влезть мне в душу, а на душе у меня и без того горько, я никого туда не пущу.
— Да нет, миссис Мосс, вы ошибаетесь, — пробормотал я.
Миссис Мосс покачала головой и стала подниматься наверх. Я тяжело вздохнул. Ох, кажется, эта семья уже прибрала меня к рукам… Мы с Бесс сидели в кухне и ели курицу, но есть мне не хотелось. Бесс то и дело бросала на меня нежные взгляды. Наконец мы кончили ужинать и вернулись в гостиную.
— Как я хочу замуж, — прошептала она.
— У тебя вся жизнь впереди, — ответил я. Мне было тягостно и неловко.
— А я сейчас хочу. Я хочу любить!
Какая же она бесхитростная и простодушная, такой искренности я в жизни не встречал.
— Угадай, что я сейчас сделаю? — спросила она. Потом подошла к столику, взяла расческу и снова вернулась ко мне.
Я с удивлением посмотрел на расческу, потом на нее.
— Не знаю. Зачем тебе расческа?
Вместо ответа она улыбнулась, приблизилась ко мне вплотную и коснулась расческой моих волос. Я отдернул голову.
— Что ты делаешь?!
Она засмеялась и провела расческой по моим волосам. Я обалдело на нее вытаращился.
— Не надо меня причесывать, я не растрепан.
— Ну и что ж что не растрепан, — возразила она, продолжая расчесывать мои волосы.
— Да зачем ты меня причесываешь-то?
— Хочется.
— Ничего не понимаю.
Она снова засмеялась. Я хотел встать, но она схватила меня за руку и не пустила.
— Какие у тебя красивые волосы, — сказала она.
— Волосы как волосы, у всех негров такие, — сказал я.
— Нет, красивые, — не сдавалась она.
— Но зачем ты меня все-таки причесываешь? — снова спросил я.
— Сам знаешь.
— Ничего я не знаю.
— Ты мне нравишься, — проворковала она.
— И поэтому меня надо причесывать?
— Все так делают. Ты что, смеешься надо мной? Да нет, ты знаешь этот обычай. Все его знают. Когда девушка причесывает парню волосы, это значит, он ей нравится.
