-Нет, что ты! Проходи, мы как раз со Светиком собираемся ужинать.
Бормоча это, девушка предполагала увидеть, как становится совершенно несчастной Мишкина физиономия. Как рождается и охватывает всех, взаимная неловкость. А вот фигушки. Медведь потер багровый нос и подбородок, скупо, но искренне улыбнулся, чихнул, извинился и громко крикнул.
- Привет, Светлана! Давно не виделись! Это твой ненавистный препод приперся без звонка, сам виноват, гоните в шею!
Маша растеряться от такого потока не успела, Мишка уже передумал выметаться.
-Хотя я вру. Не уйду, пока не отогреюсь. Хрю! Придется вам меня терпеть, девочки-красавицы. Свет, ну где ты, покажись! И нечего столбом стоять. Я с голода помираю. Чем кормят в этом доме незваных гостей?
-Мухоморами!
Нелюбезно изрекла бывшая подруга, возникая в дверях. Тряхнула растрепанной пышной шевелюрой, доела гренку, вытерла жирный пальчик о салфетку, повторила громче.
-Мухоморами и тараканами!
Прошибить Мишку оказалось нелегко.
-Сушеными или жареными?
Характер, однако - восхитилась Полежаева, отошла в сторону, пропуская визитера в прихожую: разуваться, раздеваться. Вот молодец. Не разнюнился, но и не обозлился. Удивительный тип! Тем временем, Мишка выпутался из пальто и длинного полосатого шарфа, вытащил из пакета два сладких шоколадных батончика.
-А это вам, красавицы!
Скрылся в туалете. Девушки переглянулись. Света вздохнула и постучала пальцем по виску. Дескать, что взять с такого человека. Маше это показалось неприятным. В конце концов, Буров вел себя достойно. Брошенным быть намного тяжелее. Те, кого оставили, именно они, обыкновенно норовят утопить коварного изменника и предателя в болоте жидких экскрементов. Цивилизованное поведение Мишки дорого стоило, но не было оценено по достоинству именно бывшей пассией. Се ля ви. Задумавшись, Маша опрометчиво помахала в воздухе шоколадками.
-"Сникерс" или "Марс"? Что предпочтете, сударыня?
Светлана, неисправимая сладкоежка, быстро выхватила батончики из рук растерявшейся недотепы. Сказала с удовольствием.
-Обе. Сожру обе. В виде компенсации за истрепанные нервы!
-Ничего себе. Я тоже жажду вкусностей.
-Птенчик неоперившийся, береги фигуру! Вот блюдце из-под гренок, неси на кухню.
-Что там говорит о наглости русский народ?
-Второе счастье. А раз я счастливее вдвое, то и шоколад мой по закону!
-Переспорить юриста...
-Бесперспективное занятие, птенчик.
-Чик-чирик! Уже лечу!
Из туалета вывалился грузный и добродушный Мишка. Заворачивая теперь уже в ванную - мыть руки - проговорил.
-Честное поросенское, умираю. Кормите побыстрей, если не передумали.
Девушки переглянулись. Мишка через десять секунд явился вновь. Шустро забубнил.
-Светлана... Замечательно выглядишь. Прямо спортсменка, комсомолка, активистка! Дай куснуть. Разочек.
-Чего?
-"Сникерса".
Он умоляюще сложил ладони и поклонился на манер араба из детской сказки. Получилось комично, Света фыркнула. Мишка продолжал ковать железо.
-Один, крошечный кусочек шоколадки, госпожа. И вы спасете меня от смерти. Наполните мой желудок восторгом. Ибо глаза мои созерцают вашу божественную красоту и сыты. А вот нутро трепещет в предвкушении гастрономического восторга. А? Маленький кусочек. Половинку батончика, не больше.
Вмешалась Полежаева.
-Вот свин! Ты только посмотри на него, Светик! Ужас! А еще хорошо воспитанный интеллигент. Умора. Принес девушкам угощение и хочет сам же его уплести.
-Умять!
-Сожрать.
-Схавать.
Маша замахнулась на медведя полотенцем. Мишка увернулся.
-Так я не настаиваю. Жадины, противные. Не хотите делиться - не надо.
Гордо повернулся к вешалке, порылся в карманах дубленки, достал надкусанный бублик, смахнул на пол крошки и захрустел.
-Он еще и мусорит!
В голос возмутились девушки.
-Фиг тебе, а не ужин!
В дверь позвонили. Троица, не сговариваясь, притихла. Света метнула быстрый вопросительный взгляд на хозяйку вечера. Шепнула одними губами.
-Не открывай.
Мишка грыз бублик и в дискуссию не вступал. Понимая, что выглядит глупо, Маша пробормотала почти беззвучно.
-Свет на кухне включен. Ясно, что дома кто-то есть.
-Ну и что.
Заканючила студентка, с которой слетела шелуха надменной самоуверенности.
-Пожалуйста. Пожалуйста.
До Маши дошло, кажется, подружка не хочет попасть к гризли на глаза в компании бывшего любовника. Беда с этими гостями, честное слово. У каждого свои комплексы и заморочки, а ты хозяин, изволь лавировать между ними, танцевать на минном поле. Задачка не из легких. Маршевым шагом Полежаева протопала в зал, выглянула в окно. Ни одной красивой машины у подъезда. Предварительного звонка не было.
-Это не он.
-?
-Это не он.
Маша прильнула к глазку.
-Кто там?
Мишка поплелся на кухню. Света нервно вскинула бровь, фыркнула и тоже исчезла. В прихожей осталась одна хозяйка.
-Кто там?
-А кто там?
Маша призадумалась на мгновение. Спросила строго.
-Кого вам нужно?
Сначала ей не ответили. Она подождала несколько секунд, решила, что звонящий ошибся, направилась было на кухню. В дверь энергично начали стучать. Второй раунд?
-Кто там? И кого вам нужно?
Осведомилась Маша. Мужской незнакомый голос отчеканил брезгливо и громко. Было понятно, что этот человек привык командовать, что чужое мнение он невысоко ставит.
-Мне нужен Илья Ильич Летов. Мой отец. Он здесь проживает. По крайней мере проживал месяц назад.
Маша выпучила глаза и прикрыла рот ладонью. О, Боже. О, Боже. Только этого не хватало.
-Да открывайте же! Долго меня будут под дверью держать? В конце концов!!!
Маша тупо посмотрела перед собой, прижалась лбом стене. Вот это и называется сюрприз. В дверь забарабанили. Утопили кнопку звонка. Беспрерывная оглушительная трель выгнала из убежища обоих друзей. Свету, доедающую шоколадный батончик и Мишку с бутербродом в руке.
-Чего тут?
Проорал Буров.
-Кто ломится?
Маша повернулась, пытаясь собраться с духом, расправила плечи. Непрекращающийся трезвон дал ей временную передышку. Она пыталась начать соображать. Пока не получалось.
-Кто ломится, говорю?
-К деду гость, из Москвы.
-Почему не открываешь? Он пьяный?
-Не знаю.
Из-за двери проорали.
-Я милицию вызову! Слышите!
Мишка дожевал бутерброд. Приоткрыл дверь, не снимая цепочки. Поинтересовался с той особенной жесткой любезностью, от которой неподготовленному человеку не по себе делается.
-Ну и? Долго хулиганить будем, товарищ дорогой?
-Так-так. Девка и мужик. Полный комплект. Вас что, потрахаться пустили, на пару часиков? Не ожидал от отца подобной глупости - давать ключи от квартиры кому попало!
-Что? Что?
Мишка, уловивший ключевое слово, самую суть, сделал страшные глаза и взял Машу за руку. Шепнул недоверчиво.
-Он что? Твой дядя или даже родитель?
-Возможно. Дяди у меня точно нет. Кажется да.
-Я не могу. Полежаева, я чумею от таких сюжетных поворотов! Еще скажи, что с ним не знакома!
-Именно так.
Мишка ловко прикрыл дверь, скинул цепочку, распахнул.
-Входите.
-...
Мужчина попытался сожрать наглеца взглядом. Поперхнулся. Мишка же невинно моргнул и сообщил.
-Ненавижу семейные сцены. Отвратительное занятие. Просто терпеть не могу. Но куда деваться? Ваше право, дорогой наш. Посуду бить будете?
Предполагаемый отец, не вникая в смысл тирады, ворвался набычившись, едва не брызгая слюной. Взгляд его, благополучно отраженный Мишкой, теперь почему то уперся в коленки Светланы. Скользнул по Машиной фигурке, упрятанной в длинный халат. Вновь вернулся к стройным ножкам Полежаевской подружки.
-Так-так. Шутите, значит?! Ладно. Мне нужен мой отец, и я его увижу!
Света моргнула, уточнила у подруги.
-Этот тип твой родственник?
От студентки смысл происходящего ускользнул. Маша просвещать подругу не торопилась. Стояла молча, собиралась с мыслями. Тем временем, созерцание божественных коленок несколько успокоило гостя, он перестал орать. Снял шапку, пригладил волосы, расстегнул короткое зимнее пальто. Мишка спросил вежливо, как вышколенный дворецкий.
-Ждать стоя будете, или вам табурет принести?
-А?
Гость рассматривал всех по очереди. Троица молодых людей на пьяную оргию, или хорошо организованный трезвый загул никак не тянула. Ни тебе бесчинств, ни громкой или сладострастной музыки! Дымом сигаретным и то не пахнет. Чистейшие полы, из кухни слабыми волнами выплывает запах свежих гренок, к зеркалу пришпилены листочки, исписанные английскими и немецкими словами. Обиталище целомудренной студентки. Тишь, гладь... да что такое?
-И как вы мне это объясните? А?
Он обращался к Светлане. Он требовал ответа. Негодовал. Приготовился обличать. Без прежнего запала, но строго, с полным сознанием своей правоты: предварительной, не подлежащей обсуждению и абсолютной. Он был так уверен в себе, что девушка поддалась. Несколько нервно пробормотала, кивая в сторону подружки.
