Ознакомительная версия.
Эри предложила ему остаться на ужин.
– В этих местах ловится очень толстый лосось. Мы жарим его на сковородке со специями – просто, но очень вкусно. Поужинай со всеми, потом и езжай.
– Спасибо, – сказал Цкуру. – Но лучше выехать пораньше. Пока светло…
Эри рассмеялась.
– «Пока светло»? Эй, ты в Финляндии. Летом здесь не темнеет до глубокой ночи.
– И все-таки, – не сдавался Цкуру.
Она поняла.
– Спасибо, что забрался в такую даль ради меня. Я очень рада нашему разговору. Правда. Наконец-то удалось высказать все, что копилось так долго. Не скажу, конечно, что теперь все разрешилось. Но мне это очень помогло.
– Мне тоже, – сказал Цкуру. – Спасибо за помощь. Теперь я знаком с твоим мужем и детьми. Представляю, как ты живешь. Уже ради этого стоило приехать в Финляндию.
Они вышли из дома, добрели до «Фольксвагена» – не торопясь, будто продумывая каждый свой шаг. И снова обнялись на прощание. На этот раз Эри не плакала. Цкуру чувствовал, как она улыбается ему в шею. Как волнуется ее грудь, вырабатывая энергию для жизни дальше. И как сильны и реальны ее пальцы у него на спине.
Он наконец-то вспомнил о привезенных подарках. Достал из машины сумку, вынул, передал Эри. Самшитовую заколку для волос, косметичку с вышивкой и японские книжки с картинками.
– Спасибо, Цкуру, – сказала она. – Ты все такой же заботливый.
– Да ладно, – ответил он. – Пустяки…
Он невольно вспомнил вечер, когда покупал эти подарки на Омотэсандо, и Сару, шагавшую под руку с мужчиной. А ведь не соберись он тогда за подарками, не увидел бы этой сцены. Странная штука жизнь…
– Прощай, дружище Цкуру. Счастливо тебе вернуться домой, – сказала Эри. – Смотри, не попадайся злобным гномам.
– Кому? – не понял он.
– Здесь обычно так говорят. «Не попадайся злобным гномам». В местных лесах с давних времен какой только нечисти не встретишь.
– Понятно… – Он улыбнулся. – Злобным гномам постараюсь не попадаться.
– Если свидишься с Красным и Синим, передай, что у меня все хорошо.
– Передам.
– Я вообще думаю, хорошо бы вам иногда встречаться. Всем троим. Мне очень кажется, так будет лучше. И для тебя, и для них.
– Наверное, ты права, – ответил он.
– И для меня, – добавила она.
Цкуру кивнул.
– Как только буду свободнее, постараюсь устроить такую встречу… И для тебя.
– Как все-таки странно… – задумчиво сказала она.
– Что?
– Странно знать, что те счастливые времена прошли и уже не вернутся. Сколько прекрасных возможностей утонуло в потоке Времени навсегда…
Цкуру кивнул и захотел что-нибудь сказать, но подходящих слов не нашлось.
– Зимы здесь очень долгие, – сказала Эри, глядя на озеро. Так, словно говорила сама с собою откуда-то издалека. – А ночи просто бесконечные. Все вокруг промерзает. И начинаешь думать, что весна не наступит уже никогда. В голову лезут всякие мрачные мысли… как их ни отгоняй.
На это у Цкуру тоже слов не нашлось. Он просто молчал, глядя на озеро вместе с ней. А сообразил, что́ нужно было ответить, лишь когда сел в самолет и застегнул ремень. Правильные слова всегда приходят на ум слишком поздно.
Теперь же он сел в машину, завел мотор. Четырехцилиндровый «Фольксваген» проснулся и радостно заурчал.
– Прощай, – повторила Эри. – Удачи тебе. Не упусти свою Сару, она тебе очень нужна. Я уверена.
– Постараюсь.
– Эй, Цкуру. Запомни хорошенько. Ты никакой не бесцветный. Это всего лишь фамилия. Мы тебя, конечно, за это подкалывали, но в шутку и без всякого умысла. Ты – замечательный, разноцветный Цкуру Тадзаки. Ты строишь прекрасные станции. Ты – здоровый тридцатишестилетний гражданин, избиратель и налогоплательщик, который способен сесть в самолет и прилететь ко мне в Финляндию. Так что никакой ты не бесцветный. Ты просто должен ничего не бояться и верить в себя, вот и все… Не вздумай терять дорогих тебе людей из-за глупости или гордыни.
Он включил передачу, выжал сцепление и помахал ей из открытого окна. Она подняла руку над головой и махала ему в ответ, пока не исчезла из виду.
Когда же ее фигурка скрылась за деревьями, в зеркале заднего вида потянулась густая зелень летнего финского леса. Снова поднялся ветер, по бескрайнему озеру побежала мелкая рябь. Недалеко от берега плавал на каяке рослый парень, беззвучный и неторопливый, как гигантский жук-плавунец.
Вряд ли я когда-нибудь еще вернусь сюда, думал Цкуру. И вряд ли когда-нибудь опять встречусь с Эри. У каждого из нас своя дорога, своя судьба. Как говорил Синий, «и назад уже не повернешь»… Душу Цкуру захлестнула тоска. Беззвучная, бесформенная и прозрачная, как вода. Очень внутренняя – и в то же время такая далекая, что не дотянуться. Резкая боль в груди мешала вздохнуть.
Перед самым шоссе он остановил машину на обочине, заглушил мотор, положил голову на руль и закрыл глаза. Чтобы унять сердцебиение, нужно пару минут глубоко подышать. Вдыхая и выдыхая, он вдруг ощутил где-то глубоко в себе нечто твердое и холодное. Точно комок замерзшей глины, из которого исходят все эти тоска, страдание и боль. Странный объект, о наличии которого Цкуру даже не подозревал до сих пор.
И все же то было правильное страдание – и правильная боль. Именно так он и должен был ощущать себя. Именно этот заледеневший в сердце комок ему и суждено теперь отогревать понемногу. Наверное, займет какое-то время, но сделать это необходимо. И чтобы растопить этот лед, ему понадобится теплота кого-то еще. Его собственного тепла здесь, увы, недостаточно.
Для начала – вернуться в Токио, сказал он себе. Это шаг первый. Он повернул ключ зажигания и завел мотор.
Всю дорогу до Хельсинки он молился за то, чтобы Эри в своем лесу не попалась злобным гномам. Молитва – это все, что ему теперь оставалось.
Оставшиеся два дня он шатался по улицам Хельсинки. Пахло сыростью, иногда моросил дождь, но такой мелкий, что не стоило и внимания обращать. Мысли в голове требовали порядка. Но главное – до возвращения в Токио нужно было привести в порядок чувства. Устав от ходьбы – или от мыслей, – он заглядывал в какое-нибудь кафе, пил кофе, съедал бутерброд. А иногда сбивался с пути и переставал понимать, где находится. Но это его не беспокоило. Город не очень большой, повсюду ходят трамваи. Да и потеря ориентиров в его состоянии казалась даже уютной. В последний день после обеда он пришел на центральный вокзал, сел на скамейку и стал смотреть, как отправляются поезда.
Оттуда же, со станции, он позвонил Ольге, поблагодарил ее. Дом Хаатайненов он нашел и сумел удивить Эри «по полной программе». Хямеэнлинна – очень красивый городок. Все получилось отлично, большое спасибо, сказал он Ольге. Та, похоже, искренне обрадовалась. Чтобы отблагодарить как-то еще, он попробовал пригласить ее куда-нибудь на ужин. Она сказала, что согласилась бы с радостью, но сегодня у матери день рождения, и вечер она проводит с родителями. Попросила только передать привет Саре.
– Обязательно, – пообещал он. – Еще раз спасибо за все.
Ближе к вечеру он отыскал ресторан, который рекомендовала Ольга, съел там жареную рыбу, выпил полбокала шабли. И вспомнил о доме Хаатайненов. Вот, наверное, прямо сейчас они сидят за столом и ужинают вчетвером. Гуляет ли по-прежнему ветер над озером или уже унялся? О чем сейчас думает Эри? И ему чудилось, будто на шее под самым ухом еще оставалось тепло от ее дыхания.
В Токио он вернулся в субботу утром. Дома сразу же распаковал сумку, не торопясь принял душ и, поскольку больше в этот день никаких планов не было, пробездельничал до самого вечера. Хотел позвонить Саре и даже набрал ее номер. Но положил трубку. Чтобы разобраться со всем, что накопилось в душе, нужно время. Поездка была недолгой, но событий хватило. Ощущения, что он вернулся в токийскую реальность, не наступало. Все казалось, будто всего час назад он вслушивался в призрачную песню ветра над озером Ванаявеси под Хямеэнлинной. В чем бы он ни собирался признаться Саре, слова эти нужно хорошенько обдумать заранее.
Закинув вещи в стирку, он пролистал накопившиеся за неделю газеты и сходил в магазин за продуктами. Но есть не хотелось. Видимо, из-за разницы часовых поясов его засветло тянуло в сон. В полдевятого он забрался в постель, а потом проснулся глубокой ночью. Раскрыл книгу, начатую еще в самолете. Но в голове еще оставался туман. Тогда он встал и убрался в квартире, а перед самым рассветом снова заснул – и открыл глаза в воскресенье ближе к полудню. День обещал быть жарким. Цкуру включил кондиционер, выпил кофе и съел пару тостов с плавленым сыром.
Приняв душ, он позвонил Саре на домашний, но услышал в трубке лишь стандартную фразу автоответчика: «Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала». Цкуру поколебался пару секунд, но ничего не сказал и повесил трубку. Часы на стене показывали 13:05.
Ознакомительная версия.
