Кожа на лице — то ли под действием сохнущего крема, то ли по какой другой причине — стянулась и мешала ему сосредоточиться. Родик провел по лицу рукой. Крем для бритья попал в глаза. Резкая щиплющая боль выбросила Родика из кресла и заставила бежать в ванную.
Холодная вода привела его в чувство, но сосредоточиться все равно не удавалось. Что-то ускользало из сознания.
Родик, так и не добрившись, со слезящимися глазами вернулся в столовую, взял трубку, прислушался… Короткие гудки.
Он положил трубку на аппарат, но тут же поднял ее и набрал номер офиса.
— Миша, извини, тут у меня что-то разъединилось. Ты все правильно понял? Если не трудно, прочитай мне факс…
Текст послания окончательно привел мысли в порядок. Хотя внутри еще оставалась какая-то пустота, мозг уже начал выдавать первые идеи.
— Миша, срочно разыщи Лену. Пусть она доставит в офис все данные по зеленому кардамону. Обрати ее внимание на то, что необходимо найти и взять с собой литературные источники, по которым Боря формировал его состав. Пока о факсе ничего ей не говори. Я скоро буду. Обсудим все не по телефону. Привет. — Не дождавшись ответа, Родик нажал на рычаги и медленно положил трубку на аппарат.
Посидев еще несколько минут, он вернулся в ванную. Перед тем как продолжить бритье, долго смотрел в зеркало, но, не увидев ничего нового, опять намылил щеки, аккуратно добрился, почистил зубы и залез под душ. Также методично он позавтракал, не спеша выпил две кружки чая, оделся и вышел из квартиры. Лифт долго не приезжал, но Родик, против обыкновения, не нервничал и даже не собирался воспользоваться лестницей, что делал каждый раз в таких случаях.
Наконец он добрался до машины, завел ее, очистил лобовое стекло от наледи и принялся прохаживаться по двору в ожидании полного прогрева мотора и салона. Все это время он не переставал размышлять, а размышлять было о чем. Родик никак не мог соединить информацию из Лондона и данные, полученные несколько дней назад от Лены.
Единственным объяснением могло стать еще раньше высказанное им предположение о том, что Боря неверно задал исходный состав зеленого кардамона, а образец танзанийцев являлся желтым кардамоном, либо его кто-то подменил. Как это могло произойти? Боря — опытный, знающий научный сотрудник. Почему он ошибся? Бред… Подмена же могла произойти только у нас. «Поеду в Ленинку разбираться», — решил Родик.
Он уже несколько лет не посещал главную библиотеку страны, в которую когда-то настойчиво стремился и сумел попасть только после защиты кандидатской диссертации, да и то приложив массу усилий и пройдя долгие мытарства. Ленинка считалась единственной библиотекой Москвы, где можно было найти ответ на любой вопрос и даже почитать запрещенные труды капиталистических философов. Здесь Родик впервые познакомился с Ницше, Фрейдом и многими другими основателями чуждых коммунистам идеологий. Книги эти были тяжелыми для чтения, и Родик временами засыпал в тишине читальных залов. Однако желание понять причины, по которым этих общепризнанных гениев ругали хуже, чем любых подонков, превалировало, и Родик с присущим ему упорством изучал придуманные ими философские концепции. В результате ничего предосудительного он не обнаружил, хотя многое из прочитанного представлялось спорным и слабо обоснованным. Вскоре Родик потерял интерес к подобному чтению и стал посещать Ленинку лишь по необходимости, связанной с возможностью получения свободного библиотечного дня, — тогда он мог заняться научными вопросами, не входящими в круг его прямых служебных обязанностей. С годами таких библиотечных дней становилось все меньше, а в последние годы они вообще исчезли.
Родик уже подзабыл методику поиска необходимых источников. Поэтому ему пришлось долго перебирать и листать многочисленные картотеки, открывая различные ящики и выписывая замысловатые коды. Наконец он заказал необходимые журналы.
Ожидая их получения, Родик окинул взглядом зал и удивился его пустынности. Когда-то здесь было нелегко найти свободное место. Сейчас лишь кое-где горели настольные лампы, свидетельствующие о наличии читателей. «Самая читающая страна в мире потеряла интерес к чтению, — подумал Родик. — Все хотят хлеба и зрелищ. Вот оно — классическое развитие Империи. Или классический конец Империи…»
Размышления Родика прервала пожилая библиотекарь, попросившая его расписаться и взять журналы.
Листая статьи о кардамоне, Родик удивился их конкретности. В статьях в основном обсуждался именно состав пряности. Исследовались особенности, связанные с местами произрастания. Родик буквально за несколько минут выписал из нескольких статей химический состав грин кардамона. Библиотекарь даже удивилась тому, как быстро Родик возвратил журналы, и поинтересовалась, не надо ли ему чем-то помочь. Родик, охваченный нетерпением, поблагодарил, попрощался и спешно покинул библиотеку.
Дорогу до офиса он мог проехать с закрытыми глазами. Поэтому его внимание не отвлекалось ни на что, а было сосредоточено на одной мысли: «При такой доступности материала ошибки быть не могло. Значит, имеющиеся у него данные должны совпасть с лондонскими. Другого не дано, но — есть. Борины данные, вероятно, другие. Скоро это будет ясно. Объяснение только одно — Боря сделал это умышленно. Но зачем? Он же понимал, что обман быстро вскроется. Боря — далеко не сумасшедший. Что-то не сходится, не вяжется…»
В офисе в кабинете Михаила Абрамовича сидела Лена и пила чай.
— Привет, — сказал Родик. — Где Миша?
— Куда-то вышел, — ответила Лена. — Наверное, скоро будет.
— Привезла бумажки?
— Да…
— Покажи, пожалуйста, где в них указан требуемый состав грин кардамона?
— Вот тут. Смотри.
Родик взял лист, который Лена вытащила из лежащей на столе тоненькой прозрачной папочки, и начал сравнивать с имеющимися у него данными.
— Лена, вы можете мне помочь? Я нашел данные по зеленому кардамону, но все они не на русском языке, а в ваших листах все по-русски…
— Конечно. Давайте сюда.
В это время вошел Михаил Абрамович.
— Привет, Родик, — сказал он. — Что делаете?
— Да вот, проводим запоздалое изучение требований по составам зеленого кардамона. Я ездил в Ленинку и выписал некоторые данные. Дай мне для полноты картины Гришин факс.
Сопоставление данных заняло достаточно много времени.
Наконец работа была закончена, и перед Родиком лежал лист бумаги с таблицей, где первый столбик показателей соответствовал Бориным данным, второй — средним значениям, выписанным Родиком из нескольких статей, третий — данным, присланным из Лондона.
Данные второго столбца вполне укладывались в диапазоны значений, принимаемых при сертификации в Лондоне, а вот первый столбец не соответствовал ничему.
— Лена, давайте проверим размерности, — предложил Родик. — Вдруг у вас они другие?
— Я уже посмотрела. С размерностями все в порядке, — растерянно произнесла Лена. — Я ничего не могу понять… Эти цифры дал Борис Семенович. Мы их уже наизусть знаем. Ваши же совершенно другие. Где вы их взяли?
— Лена, это литературные данные и данные, используемые в Лондоне при сертификации. Попробуйте нам объяснить столь разительные расхождения.
— Ничего не могу сказать. Я, да и, по-моему, никто из наших не анализировал их. Борис Семенович дал, а мы приняли. Кто будет проверять шефа?
— А когда делали анализ опытных сушек на маленькой пилотной установке, цифры были такие же?
— Родион Иванович, я не знаю. С этими цифрами я столкнулась недавно, после отъезда Бориса Семеновича. В мои обязанности сопоставление раньше не входило.
— Ладно, Леночка, спасибо. Просьба пока никому о нашем разговоре не сообщать. Даже Борису Семеновичу. Надо еще раз все проверить, а то можем дров наломать.
— Хорошо. Ну, я пойду?
— Конечно, конечно. Успехов.
— До свиданья.
После ухода Лены Родик и Михаил Абрамович некоторое время сидели молча.
— Миш, ты что-то понимаешь? — спросил Родик.
— Понимаю. Боря зачем-то всех обманул, — спокойно ответил Михаил Абрамович.
— Зачем? Может, все же сам Абрам дался в обман…
— Не знаю, факты свидетельствуют о другом. Странно, но танзанийский образец — тоже не грин кардамон.
— Что будем делать?
— Надо с Гришей посоветоваться.
— Что это изменит?
— Не знаю, но надо.
— Советуйся. Он твой прямой начальник, а я пока подумаю. Буду дома. Звони. Привет.
— Родик, подожди. Тут Боря переслал письмо Игоря Николаевича. Возьми…
Родик взял несколько аккуратно разрезанных листов факсовой бумаги, на которой отпечатались разлинованные в клеточку листы школьной тетради, исписанные крупным знакомым почерком Сировича.
Текст был длинным, и Родик решил прочесть дома, подумав про себя, что если есть письмо, то у Игоря Николаевича больших проблем, вероятно, нет.
