— Петра! Что я вам сделал?!
— Вы? Вообще ничего. Не о том речь.
— А о чем?
— Это я вам тоже расскажу в свое время.
Ее леопардовая шуба теперь была просто накинута на плечи, под ней — зеленое шерстяное платье. Она курила. Подошел официант с виски:
— Прошу вас!
— Спасибо!
— Льда достаточно?
— Да.
— Если мало, скажите, я принесу еще.
— Господин Франц! — Я закатил глаза. — Льда достаточно!
— Знаете, господин Голланд, лед так быстро тает, поскольку в холле очень тепло. А если виски недостаточно холодное, оно уже не такое вкусное, так ведь, госпожа?
— Вы очень внимательны, господин Франц, — ответила Петра.
Он удалился. Петра налила в виски содовой и выпила. Я тоже выпил. На другом конце холла сидели французы. Они громко болтали и смеялись. Я почувствовал, что меня вот-вот вырвет.
— Сейчас вы еще раз позвоните Сибилле и велите ей приехать в Вену.
— Но это же смешно! Она ни за что не приедет.
— Скажите ей, что самолет вылетает из Вены. Она вам поверит. Она ведь любит вас.
— Именно поэтому я не стану обманывать ее.
— Станете!
Я подумал, что это всего лишь сон. Сейчас я проснусь и… Во сне я увещевал:
— Петра, одумайтесь! Чего вам надо? Мне казалось, вы боитесь Сибиллу.
— Очень боюсь.
— Ну так?
— Мое положение принуждает меня так действовать.
— Какое положение?
— Я отвечу вам, когда Сибилла будет здесь.
Это не было сном. И пробуждения не могло быть.
Я поднялся.
— Куда вы? — Петра не шелохнулась.
— Я довольно вас наслушался.
— Господин Голланд, в ту же минуту, как вы выйдете из холла без меня, я отправлюсь вон в ту телефонную будку.
Я ничего не ответил и молча пошел к выходу. Я считал шаги. На четырнадцатом я остановился в дверях и оглянулся. Петра направлялась в телефонную будку. Я бросился ей наперерез:
— Петра, нет! Пожалуйста, нет! Пожалуйста!
— Не устраивайте сцену! Вам что, нужны зрители?
— Петра, пожалуйста!
Она сказала:
— Сейчас мы возьмем фальшивый паспорт и поедем на почтамт на Западном вокзале. Там мы отправим его заказной экспресс-почтой. Завтра утром он будет в Баварии и Сибилла сможет приехать дневным поездом. — Она говорила спокойно и размеренно. Она уже давно все точно рассчитала.
— Вы уже все рассчитали, да?
— В последнее время мне больше нечем было заниматься, Пауль. — Она снова говорила мне «Пауль». — Перед тем как отослать паспорт, вы позвоните Сибилле и скажете, чтобы она приехала в Вену.
— Я не могу, Петра! Петра, пожалуйста, я не могу! Меня выдаст голос, она обязательно заметит и не приедет!
— Было бы очень жаль, — возразила Петра. Мы вернулись к нашему столику, и она допила свой стакан. — В каждой кабине есть второй наушник. Я буду слушать ваш разговор. И мне останется только решить, идем ли мы отсылать паспорт или я сразу иду в полицию. Так что последите за вашим голосом, Пауль!
— Но, ради Бога, Петра, чего вы от меня требуете?! Я люблю Сибиллу!
— А говорили, что больше не любите.
— Я солгал.
— Именно. А теперь говорите правду.
— Вы, должно быть, сумасшедшая! Ну какой мне смысл заманивать сюда Сибиллу? Здесь она пропадет.
Петра покачала головой:
— Она пропадет только в том случае, если не приедет! Я не сумасшедшая. У меня есть свои соображения. Если вы сделаете то, что мне надо, все будет хорошо. И тогда езжайте себе, ради Бога, в свой Рио и блаженствуйте себе на здоровье.
— Я думал, вами движет ненависть. Что вы ненавидите Сибиллу. Что хотите ее помучить.
— Я не ненавижу Сибиллу. — Петра взяла свою сумочку и перчатки. — Идемте в ваш номер собирать вещи.
— Как это — собирать?
— Вы с Сибиллой поживете у меня. Это единственное место, где полиция, после моих показаний, ее не будет искать. Кроме того, это всего лишь на пару дней.
— Ну, и сколько продлится эта пара дней?
— Я же сказала, все объясню вам, когда Сибилла будет здесь.
Я начал судорожно соображать.
И тут меня осенило:
— Вы не можете подняться ко мне. В этом отеле дамам не дозволяется.
— Отчего же не могу? Я справилась, вы сняли не комнату, а апартаменты. В апартаментах я имею право появиться. — Она взяла меня под руку. — Прошу вас, время идет, мы что, собираемся будить Сибиллу?
— Сибилла…
— Пауль? Почему ты звонишь снова? Что-то случилось?
У меня по всему телу потекли струйки пота. Я чувствовал, как пот струится по моему лицу, течет под пиджаком по спине и груди. Кабина была тесной. Петра стояла вплотную ко мне со вторым наушником и вела себя абсолютно тихо. Она даже не шевелилась. Только смотрела на меня.
— Ничего не случилось. С чего ты взяла? — Пот стекал по моей верхней губе прямо в рот. Я изобразил беззаботный смех. — Что ты, наоборот, все идет к лучшему. Я… я только не могу тебе много сказать.
— По телефону. Я понимаю. — Кажется, она успокоилась. Я почувствовал, что плачу.
Петра зажала меня своим телом. Она выглядела задумчивой и невинной.
— Послушай, мы вылетаем из Вены.
— Почему? Я думала из Берлина.
— На берлинские рейсы все билеты распроданы. Час назад мне удалось купить билеты на самолет из Вены. Мы должны лететь им, иначе потеряем много времени.
— Да, конечно. — Голос Сибиллы, который я так любил, звучал покорно. — Но как я смогу приехать…
— Я сейчас вышлю тебе паспорт. Экспресс-почтой. Завтра утром он будет у тебя. Ты сядешь на дневной поезд.
— Если ты так считаешь, Пауль. Я сделаю все, как ты скажешь. Ты лучше знаешь, что нам делать…
— Да, знаю.
— А Петра?
— Что Петра?
— Она же в Вене…
— Мы будем жить за городом. Я уже кое-что нашел. Поверь мне, так будет лучше всего!
Между тем я следил за своим голосом. Как он звучит? Искренне? Или дрожит? А что если только на слух Петры искренне, а в ушах Сибиллы дрожит?!
Сибилла меня лучше знает. Я плохой актер. И мне страшно. Ужасно страшно…
— Сначала я испугалась, когда ты позвонил еще раз.
— Чепуха! Стал бы я тебя звать… — Я закашлялся. — …если бы что-то пошло не так?!
Петра прикрыла ладонью микрофон на моей трубке:
— Скажите, что любите ее. — Она убрала руку.
— Я люблю тебя, — сказал я.
— И я тебя.
— Завтра вечером я буду ждать тебя на вокзале.
— Да, Пауль. Ах, я все равно так рада, что уже завтра буду рядом с тобой!
— Я тоже.
— Пауль, дорогой, еще одна ночь — и мы снова вместе!..
Пот так застилал мне глаза, что пришлось их закрыть. Мое тело было насквозь мокрым, как будто я только что вылез из ванны. Одежда прилипла. Я смотрел на Петру и думал: «Вот, значит, как это бывает, когда кто-то вынужден кого-то убить».
— Я радуюсь завтрашнему вечеру, — сказал я. — Спокойной ночи, мое сокровище.
— Спокойной ночи, Пауль.
Я положил трубку:
— Ну? И как оно?
— Прекрасно, — ответила Петра. — Вы очень талантливы.
— Так вы не идете в полицию?
— Нет. Думаю, Сибилла приедет. Идемте отправлять паспорт.
Она стояла рядом со мной и следила, как я надписываю адрес. Потом забрала у меня конверт, заклеила и сама отнесла к окошечку. Я ждал позади нее, смотрел на ее розовую длинную шею под белыми волосами и в моей голове созревала мысль, а не придушить ли ее до приезда Сибиллы. Это был бы лучший выход. Петра жила одна. Если мне повезет, ее обнаружат только через несколько дней. В ее доме меня никто не видел. Нет, стоп! Мне вспомнилось счастливое семейство. Я подумал: если теперь еще и я сойду с ума, это — конец. Так дело не пойдет. Так, конечно, не годится. Мне нужно время, время на размышление. Кто знает, чего Петра в действительности хочет?! Мне нужно только время — и все. Надо с Петрой помягче, непременно помягче…
Девять шиллингов тридцать! — служащий шлепнул штемпель на конверт с маркой, в котором лежал фальшивый паспорт.
Петра подала десятишиллинговую купюру, он отсчитал семьдесят грошей сдачи. Она педантично сложила мелочь в старый кошелек.
— Письмо будет там завтра утром?
— Точно.
— Совершенно точно?
— Совершенно точно, госпожа. Разве что произойдет крушение поезда.
Я подумал: вот было бы весело, если бы крушение произошло.
— Идемте, Пауль! — Она снова взяла меня под руку, и мы пошли назад, к такси, в котором лежал мой чемодан.
— Теперь, пожалуйста, Зейлерштетте, номер десять, — сказала она шоферу.
Допотопное дребезжащее авто двинулось вниз по Мариахильфер-штрассе к кольцевой дороге.
— А кто живет на Зейлерштетте, номер десять?
Стеклянная перегородка, отделяющая салон от шофера, была закрыта, и он не мог нас слышать. Петра вынула из сумочки мой паспорт, вложила в него лист бумаги и все аккуратно заклеила в конверт. Потом ответила:
