«что с ним случилось?»
«папаша моего парня его продал, просто так, ему даже денег не надо было — you know, на фиг эту развалюху, какой от нее толк, и хотя она была такой убогой, в общем для меня… это было гораздо больше домом, чем замок моего приемного отца в шерман оукс. а этот старый кретин просто взял и отнял его у меня, just like that, без всякой мысли, без какого-либо намерения. говнюк без всякой мысли, я тебе вот что скажу: больше всего несчастья в жизни не от генералов, или безумных ученых, или диктаторов, а от говюков без всякой мысли».
«что стало с этим… парнем? женихом?»
«i ditched him[153], он был милый, но… м-да… мне надо было уйти».
«прийти в движение».
«something like that»[154].
мы прижимаемся друг к другу; завтра предпоследний отрезок перевала, это будет
словно историй, которые она рассказала мне о маре и
о себе, недостаточно, если к ним не примкнет и моя собственная история, как пазл, который надо закончить, у меня в горле клокочет мне самой непонятный порыв говорить о чем-то, что может дополнить прошлое моих сестер, ничего о германии, ничего о маме, папе, томасе, Константине, штефани — более давние воспоминания, возможно, тоже лишь сон опутанной легендами «живой фантазии», которой я всегда все склеивала — страна, в которой я будто бы жила, полная таких голосов, как у мары, языка, похожего на ее, на неизвестном континенте.
жутчайшая земля: дельта реки полная радиоактивного песка, зеленого цвета золото там добывали, на рудниках. люди были красивыми, почти белоснежными, умными, очень крупными и дружелюбными, где? где-то в снегу, в таком, как здесь, возможно, в антарктике или в
050652
как они нас нашли, не знаю.
два вертолета, оба черны как смоль, поднимаются в расселине перед нами из непостижимой глубины, наниди выскакивает из лямок рюкзака, выхватывает что-то из куртки и в вытянутом балетном па, как астронавт на луне, ступает большими шагами к выступу, под которым можно укрыться.
я смотрю вверх на мощные, грохочущие, клокочущие, гремящие штуки, рука, туловище, мужчина с длинной винтовкой.
«shit, go for cover! клавдия, отойди с…» как монетки, которые дети бросают о стену, врезаются первые пули в снег, в древесную кору, отскакивают с низкочастотным свистом от каменных глыб, я стою там одна, посреди открытого снежного поля, пере- и перенавьюченная и обвешанная, нелепый индюк, перегруженная новогодняя елка, медленно поднимаю руки, наниди кричит: «god damn fascist sons of…»
я слишком медленно поворачиваюсь к ней, ее вздымает вверх, ее ноги взлетают, все ее тело отрывается от земли; цветок, с корнем вырванный ветром, пошатнулся, упал, игрушка, а не тело, ударяется в снег, переворачивается, сползает, сползает, сползает.
лежит, ничком, над откосом, не шевелясь, включают громкоговорители, кричат, приказывают, я их не понимаю, мои руки подняты вверх, я одна, одна из семнадцати сестер, самая красивая, самая умная, у меня есть план, и он лучше идеи наниди о том, что нас заберут в валдезе, что нас спрячут, что мы сбежим. у меня хитроумный красивый план, я последняя сирота, турбины вращаются с таким шумом.
я буду учиться, я буду подыгрывать, я, как мужчины в тех вертолетах, или я стану, как они, стану как ВЫ, это просто,
в меня не стреляют.
вертолеты летают по кругу, там обдумывают, где лучше всего приземлиться и взять меня,
я нужна живой.
Erection of these lorqe cellular towers is currently being carried out under HIGH TONE and XENO in private business capacities under Block Ops cover. They emit cellular 800 MHZ waves. Due to the great proliferation of towers in key population areas, they will have a devastating effect. These towers may be associated with the very secretive Alaskon HAARP project.[155]
В тексте «Погоды массового поражения» вовсе не изображается, что Клавдия Старик думает, что говорит или пишет — хотя поначалу и может возникнуть такое впечатление. Изображается нечто гораздо более масштабное: что она такое. И тут не обойтись без манеры ее письма, окрашивающей ее речь и мышление. Вот почему, что она такое, предстает в виде текста, который называется «Погода массового поражения». А значит, те, кто заявят, что нет ничего за пределами текста, не обязательно будут правы. Хотя внутри «Погоды массового поражения» Клавдии Старик больше, чем где бы то ни было (подробнее об этом на www.claudiastarik.de). Всё целиком — это скрытый в монологе диалог с чем-то, что мыслит, не являясь человеком. Описание правил этого диалога, каким его видит Клавдия, находится в отрывке номер 013507, в начале одиннадцатой главы.
По этим правилам организована вся книга. Внутреннее деление подчиняется ритму. К подобной идее автор пришел, поскольку Джон Лютер Адамс, самый интересный музыкант из тех, что живут на Аляске, в 2007 году как раз записал десятилетней давности произведение для перкуссии под названием «Strange and Sacred Noise» («Странный и священный шум»), которое, как можно догадаться по названию, рассказывает о тех же вещах, что и «Погода массового поражения». У Адамса есть отдельные и прерывающие время волны, различные скорости, пересекающиеся друг с другом в фазовом пространстве, решетки повторений и так далее. Вот на что ориентируются числовые пропорции главок «Погоды массового поражения».
Религиозная тематика — это эстетическая форма социальной, что объясняется и в самой книге, а именно под номером 013125 в пятой главе.
Автор не верит во что-либо сверхъестественное вне искусства.
Дитмар Дат, июнь 2007 года
Официальный печатный орган Исследовательской лаборатории ВВС
[email protected]
Октябрь, 2003 Том IV, выпуск 10
Расположенный на Аляске HAARP открывает двери для общественности.
Старший лейтенант Морган О’ Брайен и младший лейтенант Элен Ханникат, отдел по связям с общественностью ИЛ ВВС.
ГАКОНА, Аляска. Ученые и инженеры Проекта высокочастотных активных авроральных исследований (HAARP), расположенной неподалеку от Гаконы, в штате Аляска, в рамках дней открытых дверей, проводившихся 28–29 сентября, на территории самой большой подобной установки Министерства обороны впустили в свои двери более ста посетителей.
— На улице, вне Интернета, и по нашим горячим линиям мы получаем множество вопросов о том, что мы здесь делаем, — сообщил Эд Кеннеди, руководитель проекта от ВМС. — Мы считаем, что дни открытых дверей — лучший способ пообщаться с людьми и рассказать им о программе HAARP.
HAARP является совместной программой ВВС и ВМС. Научные исследования координируются и по большей части проводятся учеными.
Посетителей пригласили осмотреть установку, разрешили фотографировать и задавать вопросы. Главной темой дней открытых дверей в этом году стал процесс комплектации установки. В настоящее время строительство завершено примерно на четверть, установлены и функционируют сорок восемь антенн из ста восьмидесяти.
— Цель дней открытых дверей — проинформировать людей из близлежащих районов об установке, — сказал д-р Пол Косси, руководитель проекта от ВВС. — Благодаря этим дням и разъяснительной работе в школах мы хотим ознакомить общественность с научной работой, ведущейся на нашей площадке, поскольку это поможет им понять, что здесь происходит, и относиться к этому спокойно.
Комплекс изучает влияние природных аномалий на земную ионосферу, которые иногда приводят к сбоям в коммуникационных, навигационных и электроэнергетических системах — таких, как региональные электросети.
— Очень важно, чтобы наша работа касалась не только научного сообщества, — пояснила Элизабет Геркен, доктор Корнельского университета и ведущая дней открытых дверей, выступившая с речью перед учащимися средней школы из Гаконы.
Комплекс HAARP состоит из радиочастотных антенн, выстроенных в определенном порядке, и диагностического оборудования, созданного для того, чтобы воспроизводить, описывать и понимать природные явления, похожие на те, что естественным образом происходят в ионосфере и космосе.
Комплекс антенн испускает в ионосферу, верхнюю часть земной атмосферы, которая простирается от пятидесяти до трехсот миль в высоту, девятьсот шестьдесят киловатт радиочастотной энергии. По завершении работ комплекс сможет излучать 3,6 мегаватта радиочастотной энергии.
Воспроизводимые явления, которые можно отслеживать только с помощью высокочувствительного оборудования, позволяют ученым и инженерам разобраться, как происходят подобные природные явления и как они влияют на коммуникации, навигационные системы и радары.
— Надеемся, что однажды с помощью нашего исследования мы сможем предсказать ионосферные явления с точностью от двадцати четырех до сорока восьми часов, что, например, поможет военным подготовиться к коммуникационным сбоям, вызванным происходящим в ионосфере, — объяснил младший лейтенант Дейв Амбрустер, заместитель руководителя программы HAARP.
