– А вы, девушка? – строго обратилась она к Марине.
– Мне все равно... На ваше усмотрение, – буркнула Марина.
Прыщавая девица оживилась.
– Могу вам порекомендовать салатики. Вот, «Обжорка», или «Цезарь», овощной неплохой, с итальянским соусом. А из горячих закусочек...
Антон подумал, что еще чуть-чуть, и он собственноручно задушит говорливую официантку.
– Ну, давайте мне, что ли... – начала Марина, но тут у нее в сумке зазвонил мобильный телефон. – Простите, – буркнула она, вытащила трубку и отошла в сторону.
– Мы с горячим после разберемся, – раздраженно бросил Молчанов, обернулся и посмотрел вслед Марине, которая торопливо выходила из зала.
Отхлебнул колы. От пузырьков защипало в носу.
Вокруг усердно двигал челюстями разношерстный люд. Слышались громкие голоса, то и дело маленький зал сотрясали взрывы смеха.
А у Антона на душе кошки скребли. Он и сам не смог бы объяснить, что его беспокоило. Какая-то смутная ассоциация.
Он вдруг обнаружил, что докурил уже третью сигарету подряд, а Марина так и не вернулась. Куда она подевалась?
Спустя еще пять минут не на шутку обеспокоенный Антон поднялся из-за стола. А если Марине стало плохо? Выглядела она сегодня действительно «не фонтан». Антон помнил ее совсем другой. Насмешливой, яркой, острой на язык. Она всегда была центром внимания. Сейчас же Марина смотрелась потускневшей, словно из нее выкачали все жизненные силы.
Антон пересек зал и оказался в небольшом предбаннике с гардеробной и администраторской стойкой. Марины здесь не было. По узкой лестнице он спустился на один пролет. К туалетам. Здесь тоже было пусто. Антон потоптался, заглянул зачем-то в мужской туалет. Когда уже собрался возвращаться, из дамской комнаты вышла толстая тетка с красным лицом. Она вытирала бумажной салфеткой влажные руки.
– Простите, мадам, – обратился к ней Антон. – Вы там случайно не видели молодую женщину? С короткими рыжими волосами? В черных джинсах?
– Нет, – покачала головой толстуха. – Там никого. Там кабинка-то всего одна. Да такая узкая! Не развернуться!
– Спасибо, – буркнул Антон и поспешно взлетел вверх по ступенькам.
Этот же вопрос он адресовал гардеробщику – пожилому мужчине с офицерской выправкой. С нулевым результатом. Тот тоже не видел рыжеволосой женщины. По крайней мере, кожаное пальто та не забирала.
Антон вернулся в зал. На их столике сиротливо стояла тарелка с «закусочкой». Марины по-прежнему не было. Молчанов решительно толкнул распашные двери, ведущие в кухню. Его обдало жаром и специфическим запахом. Повар, молодой парень в забавном колпаке и заляпанном фартуке, удивленно на него посмотрел.
Антон извинился. Направо убегал темный коридор. Антон устремился по нему вперед и очутился в подсобном помещении. Знакомая ему официантка курила, облокотившись на стеллаж со спиртными напитками.
– Фу, напугали, – пробормотала она. – Вам чего тут? Тут посторонним нельзя.
– Да вот, подругу свою ищу, – обезоруживающе улыбнулся Антон. – Она здесь не появлялась?
– Не-а, – протянула девица, – я ж говорю, здесь посторонним нельзя.
«Черт! Что же делать? Где Марина? Неужели вышла на улицу? Без верхней одежды, в такую пургу». Антон снова метнулся к гардеробной. У выхода из кафе скучал охранник. Раньше его здесь не было.
– А, эту-то? – протянул он в ответ на заданный Антоном вопрос. – Видал. Я курил как раз на улице. Гляжу, странная какая-то дамочка выскочила, раздетая в такую холодину, толкнула меня, даже не заметила.
– А в какую сторону она пошла, не обратили внимания? – спросил Антон, затаив дыхание.
– Она... – начал охранник, но тут у него на поясе ожила рация. Захрипела что-то дурным голосом. – Сейчас буду, – буркнул он и повернулся к Молчанову. – Так она это, в метро забежала.
В метро? Антон не поверил собственным ушам. Что Марине делать в метро? Антон вытащил из кармана номерок, получил свою куртку и распахнул дверь.
Вход в подземку находился по соседству с кафе. Буквально в нескольких метрах.
На улице бушевала настоящая метель, наглый снег моментально залепил глаза, поэтому Антон не сразу заметил необычное оживление у дверей метро. Народ скопился небольшими кучками и что-то увлеченно обсуждал. Антон подобрался поближе и прислушался.
– Ох, Господи! Никогда этого не забуду! – захлебывалась молодая мамаша, на руках у которой надрывался в плаче ребенок. – Боюсь, молоко теперь на нервной почве пропадет. Врагу такого не пожелаешь! Она как зомби была. А может, наркотиками накачалась? Взгляд такой отсутствующий, губа нижняя отвисла. Кошмар! Ужас! А потом поезд из тоннеля выкатился, и она на рельсы ка-ак шагнет!
Итак, она все вспомнила. Но долгожданное возвращение памяти не принесло облегчения, лишь добавило горечи и безысходности. Словно в сердце воткнули остро отточенный клинок.
Как же больно, Господи! Как же больно! Невыносимо.
Ее снова предала собственная мать. Во второй раз. И невозможно было оценить, какое из двух предательств страшнее. То, давнее? Или сегодняшнее?
Таня, вернее Юля, Таней она называла себя по привычке, уткнулась лицом в подушку.
Все детство она не могла понять, за что Наташа так яростно ее ненавидит. Она всячески старалась завоевать Наташину любовь. Разучивала специально для нее стишки, разыгрывала сценки, сочиняла песенки. Но это только раздражало сестру.
Позже Юля все поняла. Когда женщина, которую она всю жизнь считала своей матерью, рассказала ей перед смертью правду о Наталье, о Крымове...
Жестокая ухмылка судьбы.
Наверное, поэтому она выросла такой замкнутой, недоверчивой. Ей всегда не хватало ласки и тепла. Она отчаянно завидовала своим школьным подружкам, окруженным чрезмерной родительской заботой. Подружки бесились и злились, когда их не отпускали на вечеринки, не разрешали поздно возвращаться домой. А Юля им завидовала. Ее-то никто не ограничивал, всем было на нее наплевать.
Хотя кому всем? Наталье? Так та была бы только рада, если бы с Юлей что-нибудь случилось.
А мать... То есть бабушка... Она была буквально раздавлена той трагедией, которая разыгралась в их семье. К ее лицу навеки приклеилась печать скорби, клеймо мученичества. До конца своих дней бабушка носила траур и практически никогда не улыбалась. По крайней мере, Юля не помнила ее улыбки. В их доме стояла оглушающая тишина, а зеркало в материной комнате всегда было завешено черной тканью. Добровольная могила...
Бабушка безумно любила своего мужа, Наташиного отца. И так до конца и не примирилась с его ужасной гибелью. И конечно, подспудно винила во всем ее, Юлю... Ведь, если бы не ее рождение, все было бы прекрасно. И они жили бы долго и счастливо...
Бабушка умерла, когда Юле исполнилось двадцать три. В тот же год Юля вышла замуж за Андрея Богданова, ее взяли на работу в театр. Для нее вообще это был счастливый год.
Зачем память вернулась к ней? Для того чтобы заставить пережить все это снова? Юля рывком поднялась с кровати и подошла к окну. Снег валил плотной стеной. Унылое белое однообразие, не оставляющее никаких надежд.
Внезапно в коридоре раздались шаги. Юля напряглась. Она испугалась, что это Кречетов. Теперь она вспомнила, что милый доктор Кречетов на самом деле муж Натальи. Вспомнила, как всегда раньше презирала этого самовлюбленного альфонса. Юля схватила висевший на спинке стула халат, закуталась в него, туго завязала пояс.
Послышался металлический звон, характерный лязг открываемого замка, дверь распахнулась, и в палату ввалился Сергей. Он был заметно навеселе. Из кармана дубленки торчала початая бутылка пива.
– Ну, здравствуй, милая женушка, – ухмыльнулся он и икнул. Нетвердой походкой Сергей прошлепал в комнату, аккуратно повесил дубленку на освободившуюся от халата спинку стула и разлегся на кровати. – Устал я чего-то, – сообщил он с таким видом, словно действительно явился домой к жене после тяжелого трудового дня. Устроился поудобнее, заложив руки за голову.
– Тебе пива налить? – затаив дыхание, спросила Юля.
– Отличная мысль! – оживился Сергей. – А то в горле пересохло. Я малость принял на грудь. Теперь душа требует продолжения банкета.
– Я сейчас, только стакан сполосну. – Не веря в собственную удачу, Юля метнулась в ванную. Открыла кран, плеснула воды на самое донышко. Быстро достала из кармана халата салфетку, в которую были упакованы заветные розовые таблеточки. Трясущимися пальцами развернула. Хотела сначала бросить в стакан все шесть штук, но потом решила, что в сочетании с изрядной дозой спиртного может получиться непредсказуемый результат. Вплоть до летального исхода. Пришлось ограничиться тремя таблетками.
– Ну, ты чего там застряла? – услышала Юля сквозь шум льющейся из крана воды.
– Иду, иду! – крикнула она в ответ. Таблетки и не думали растворяться...
Юля схватила зубную щетку и яростно принялась растирать их в порошок. Они раскрошились на мелкие кусочки, но все равно было заметно. Розово-белые осколки плавали в мутной лужице. Юля чуть не расплакалась от досады. Она еще ни разу не была так близка к цели. Крем для рук! – осенило Юлю. Крышка от тюбика была достаточно широкой и плоской, для того чтобы справиться с оставшимися крошками. Юля сунула тюбик в стакан, крышкой вниз, и стала толочь. Воду в ступе...
