— Перестань.
Знаев выдохнул.
— Хорошо. Извини. Будешь еще что-нибудь? Десерт, кофе?…
Вечер, однако, продолжал катиться в тартарары. Едва банкир заставил себя перестать думать про Шуйского-Резинкина, как на связь вышел другой важный, но несимпатичный субъект.
— Ты меня искал?
— Искал, — железным голосом ответил Знаев.
— А я — тебя.
Голос Солодюка был странный. Старый приятель неумело маскировал враждебность елейностью.
— Чего меня искать? Я или на работе, или дома. Говори, чего хотел.
— Ты много лет продавал мне наличные, — стал с ходу пенять Солодюк. — И вдруг взял — и перестал. Так не делают.
— Еще и не так делают.
— Я готов предложить тебе хорошую цену. Шесть процентов. Даже шесть с половиной.
— Ничего не будет, — лаконично ответил банкир. — Ни за шесть, ни за шесть с половиной. Лавочка закрыта.
— Подумай, Сергей Витальевич.
— Когда ты вернешь долг?
— Давай так: я верну долг, и работаем дальше.
— Долг ты мне вернешь по-любому. Но работать мы с тобой не будем.
— Но мы же работали! Десять лет! Плечом к плечу! А теперь, значит, возьмем и разбежимся?
— Да.
— Ты, Сергей Витальевич, полжизни продавал наличные. С девяносто третьего года. И продолжаешь продавать, я уверен. Все продают, и ты продаешь. С заднего крылечка. Что, не так?
— Нет, не так.
— Врешь ты, Знайка. Старому боевому товарищу — врешь. Ты просто не хочешь со мной сотрудничать.
Банкир опять стал выходить из себя. Он не любил подобных бесед. Кому какое дело, чем он занимался в тот или иной отрезок жизни?
— Слушай сюда, — спокойно сказал он. — Если ты еще раз поднимешь эту тему, да еще по телефону, — ты больше никогда до меня не дозвонишься, понял?
— А что я не так сказал?
— Верни мне долг.
— Продай мне нал.
— Пошел к черту. Никакого тебе нала. Ни копейки. А деньги чтоб завтра были.
— Будут. С процентами. Ты ж мне давал под проценты?
— Хочешь принести еще и проценты — приноси. Не принесешь — я не обижусь. Все, пока. Я занят.
Знаев швырнул телефон на стол.
— Поехали отсюда.
— Куда? — спросила рыжая.
— Ко мне.
— Нет, — мирно, но твердо ответила Алиса. — Мы поедем домой, но не к тебе. Ко мне. Отвези меня. Я у тебя загостилась. Я хочу домой. Мне пора.
Пережитый банкиром испуг был очень велик.
— Как «пора»?! — вскричал он, обильно потея. — Куда «пора»?
Мокрогубый и шикарно одетый — он сидел за два столика от банкира — опять стал громогласно живописать подробности очередной взятки. Деньги он называл «ресурсы».
— А ресурсы есть у тебя? — кричал он. — Там только с ресурсами подходить надо! И строго через меня! Сначала ресурсы, потом разговоры! Ресурсы на стол — и они все подпишут! Двадцать процентов от суммы тендерной заявки!
— Завтра понедельник, — заметила Алиса. — Мне надо на работу. И тебе тоже.
Знаев почувствовал, что дрожит.
— Какая работа? При чем тут работа? Ты что, решила меня бросить? Оставить одного?
— Мы увидимся завтра. Вечером.
— Я не выдержу до завтра! Я твой начальник — я даю тебе отпуск! С завтрашнего дня! Оплачиваемый! Три недели хватит?
— Прекрати. На тебя смотрят.
Банкир распрямил спину.
— Кто? Этот мудак, который только что наболтал на весь кабак на десять лет строгого режима? Алиса, не уходи сегодня. Пожалуйста.
— Пойдем в машину. Там договорим.
На неверных ногах Знаев добрел до автомобиля. Упал в кресло. Оказавшись рядом, рыжая интимно положила легкую ладошку на его шею.
— Куда ты ездил сейчас?
— По работе. Там… это… Кое-какой вопрос выскочил, неприятный…
— Понятно. — Алиса убрала руку. — Отвези меня домой.
— Нет. Я не могу без тебя. Не ходи завтра в офис. И я тоже не пойду.
Девушка засмеялась:
— Ты? Не будешь завтра работать?
— Банк — мой, — мрачно сказал Знаев. — Хочу — работаю. Не хочу — не работаю. Завтра я работать не буду. Съезжу утром, на часок, пока ты спать будешь… К одиннадцати вернусь…
Из дверей ресторана вывалился давешний знаток коррупционных технологий. Огляделся, пометил место плевком. Пошатываясь, побрел: пешком, к метро. Медленно.
— Я поеду с тобой, — вздохнула рыжая. — Я поеду к тебе. Но ты должен мне сказать, где был, пока я ждала тебя. Скажи мне, где ты был, и я поеду к тебе.
— Меня вызвал клиент… Срочный вопрос…
— Отвези меня домой.
— Нет.
Алиса прикусила уголок губы.
— Тебя не клиент вызвал. Тебя вызвала твоя жена. Что-то случилось — с ней или с вашим ребенком, — и ты помчался на подмогу. Очень быстро. Бросил все и полетел решать проблемы в бывшей семье. Не спорь! Я тоже не девочка малолетняя. Я общалась с женатым мужчиной. Задолго до тебя. Я знаю, какое бывает лицо у человека, когда ему вдруг звонит жена и говорит, что произошла неприятность. Я не обижаюсь на тебя за то, что ты мне соврал… Соврал и соврал, ладно… Меня другое сейчас волнует. Ты говоришь мне: «будь со мной, Алиса», «не бросай меня, Алиса» — а сам срываешься на подмогу женщине, с которой год как развелся. Тогда кто для тебя Алиса? Девочка для баловства? Зачем ты так поступаешь? Зачем она звонит именно тебе? Ты, вообще, развелся с ней или не развелся?
— Развелся.
— Тогда почему ты мчишься туда по первому звонку?
Знаев решил рассказать, как все было, — но промолчал.
— Я уверена: ты там бываешь чуть не каждый день. Деньги привозишь, с сыном общаешься. Может, даже мусор выносишь. В миллионерских своих туфлях. Угадала?
— Нет. Мусор не выношу.
— Все равно! Вы разошлись — на этом все. Ты хочешь начать новые отношения — разорви старые. Совсем. Полностью. Не езди туда. Оставь их в покое. Если не можешь — отвези меня тогда к маме, и прекратим наши… нашу… Все прекратим. Я уволюсь завтра же. Я тебе благодарна, я замечательно провела время, все было великолепно, и ты был великолепен, я эти три дня на всю жизнь запомню… Но продолжать отношения не хочу.
Знаев завел двигатель и тронулся.
— Там мой сын, — хрипло объяснил он. — Я его люблю.
— Если бы ты его любил и в нем нуждался, ты бы не бросил семью. А раз бросил, ушел — оставь их. Пусть там будет новый муж, новый отец… Ты не первый, кто разводится. Я понимаю, ты быстрый, ты думаешь, что и там успеешь, и здесь отметишься… И с Алисой переспишь, и сына навестишь… Но мне этого не нужно.
— Прошу тебя, — сказал Знаев, — сегодня был плохой день… Давай сделаем так, чтобы он хорошо закончился.
Рыжая промолчала.
Приехали в самый благодатный момент вечера, когда лучи солнца пролегли едва не параллельно земле. Приехали уже остывшими. Почти простившими друг друга. Во всяком случае, Знаев простил. Почти.
— Я попрошу тебя… — он состроил извинительную гримасу, — ты чем-нибудь займись, кино посмотри или музыку послушай, или прогуляйся… Воздухом подыши и все такое… А я тебя покину. Ненадолго. Мне надо побыть одному.
— Это обязательно? — холодно поинтересовалась рыжая.
Ладно, подумал банкир, она имеет право на небольшой нажим. Но и мы не будем так сразу поддаваться. «Разорви отношения», «пусть там будет другой отец» — на эту тему я у тебя совета не спрашивал, дорогая моя девочка с золотыми волосами.
— Да, — твердо ответил он. — Обязательно.
И ушел в кабинет.
Прикрыл дверь. Аккуратно, без малейших признаков демонстративности. Еще не хватало, чтоб я что-то кому-то демонстрировал. Все, что нужно, давно продемонстрировано. Всем. И себе тоже.
Постоял, поразмышлял. Сорвал с себя пропотевшую рубаху. Помахал руками. Покрутил шеей. Добыл из кармана эспандер, стал сжимать — так быстро, как только мог, пока сустав не свело судорогой. Захотел швырнуть резинку об стену, но сдержался, и этот отказ от малозначительного, но грубого поступка придал сил. Нормально, держусь, контролирую себя. Говорят, эмоции надо выплескивать — ерунда. Кто их не копит, тому нечего выплескивать. Кто хочет извлекать из самого себя полезные мелодии, тот должен уметь себя настраивать. Это вам скажет любой гитарист.
Он закрыл глаза.
Нет, ребята. Вы хорошие, веселые, красивые. Я вас всех люблю. Я вас, может быть, даже уважаю. Но вы не втянете меня в ваши мелкие игры, в вашу возню, в разговоры о том, кто кого сильнее обидел или не так понял. В пыхтение медленных. Я Знайка, я очень быстрый. Там, куда вы только собираетесь, мне уже надоело. Вы открываете рот, чтобы что-то спросить, — а у меня уже готов ответ на ваш вопрос и все последующие. Вы упрекаете меня в том, что вам со мной трудно. Но кто обещал, что будет легко? Покажите, где написано, что человек должен жить легко. Вы обвиняете меня в том, что я летаю, как ракета, вы умоляете меня притормозить — с какой стати? Попробуйте сами жить хоть немного быстрее. Я не намерен тормозить. Я не для этого разгонялся. Ответьте мне, все, сколько вас есть, одним словом, на простой вопрос: РАЗВЕ У КОГО-ТО ИЗ ВАС ЕСТЬ ЗАПАСНАЯ ЖИЗНЬ?
