Ознакомительная версия.
День занимался над островом Нантакет. В такой час у озера Санкати Хед, за болотами, заросшими клюквой, пустынно. Вот уже несколько дней как вода в озерах и прудах покрылась ледяной коркой. Одинокий белый лебедь плавал вдоль тонкой кромки льда.
Как эта птица очутилась здесь среди зимы, никто и никогда не узнает. Никто и не увидит его больше. Лебедь поднялся с поверхности озера одним взмахом крыльев, испустив протяжный крик, и улетел.
Никогда не говори: «Я потерял это», но говори: «Я отдал это».
Твой ребенок умер? Ты отдал его.
Твоя жена умерла? Ты тоже ее отдал.
Эпиктет25 декабря
Сначала он почувствовал, как лицо обдало теплом, и не решился сразу открыть глаза — боялся того, что увидит. Потом услышал музыку вдалеке: мелодия ему знакома… что это? Моцарт, наверное… Да, «Концерт для фортепиано с оркестром № 20», ее любимый.
Ему показалось, что в воздухе витает запах блинчиков. Только тогда Натан открыл глаза: в мире ином, конечно же, не подают блинчиков. Да он же дома, в комнате, где провел прекрасную ночь! С трудом верится, но он все еще жив. Натан поднялся и сел на кровати — рядом никого. Повернул голову к окну: отличная погода на Рождество — солнце заливало комнату ярким светом.
Бонни просунула голову в дверной проем.
— Как дела? — осведомилась она, увидев, что отец проснулся.
— Привет, бельчонок. Все хорошо?
— Очень хорошо! — воскликнула она, разбежалась и прыгнула в постель.
Натан поймал ее на лету и прижал к себе:
— Где мама?
— Готовит блинчики. Будем завтракать втроем в постели!
Бонни не скрывала своего счастья — прыгала вверх, назад, через голову, превратив кровать родителей в трамплин. Натан прислушался — звуки классической музыки доносились с первого этажа, смешиваясь со звоном кастрюль и кухонной утвари: Мэллори всегда любила готовить под музыку. Встав перед зеркалом во весь рост, он внимательно рассмотрел себя, ребром ладони потер пробивающуюся щетину, будто не верил своим глазам. Без сомнения, это он собственной персоной. Вчера ему вдруг представилось, что он умрет ночью, а сейчас он ничего не чувствовал — ни жара, ни боли, — будто опасность, грозившая ранее, миновала. Как это объяснить?
Из кухни раздался голос Мэллори:
— Кто-нибудь мне поможет?
— Иду-у! — крикнула Бонни и спрыгнула с кровати на паркет.
Дочь, жена и он — наконец они вместе и нет никакой угрозы. Слишком хорошо, чересчур много счастья. Однако Натан смутно чувствовал — что-то не так… надо поговорить с женой.
— Я тебе нужен, дорогая? — предложил он свою помощь.
— Все в порядке, любимый, мы справимся, — отозвалась Мэллори.
Натан подошел к окну — посмотреть, как пробуждается Центральный парк; утренний туман уже полностью рассеялся. Бонни поднялась по лестнице с подносом, на котором высилась гора блинчиков. Поставила его на кровать, опустила палец в кленовый сироп и облизала его, сопровождая это действо своим знаменитым двойным подмигиванием.
— Ням-ням! — Погладила животик.
Натан услышал скрип ступенек за спиной и обернулся — сейчас он увидит, как войдет Мэллори. Сначала он не заметил ничего особенного: она стояла у окна, лучезарная, залитая солнечным светом, в руках поднос с кофе, фруктами и рогаликами. Но вот она прошла в глубь комнаты. Натан вздрогнул и почувствовал, что земля уходит из-под ног: ореол белого света остался над ее головой…
Плоха не смерть, а невыполненная задача.
Диалоги с ангеломНатан на высокой скорости мчался в направлении Сохо, совершенно выведенный из равновесия, в плену самых невероятных мыслей. Он должен знать! Только у Гаррета есть ответы. Сегодня выходной, доктор, скорее всего, еще дома.
Ракетой он влетел на Хьюстон-стрит, оставил машину посреди дороги и побежал к дому Гудрича. Бросил беглый взгляд на адрес на почтовом ящике — и через ступеньку помчался на верхний этаж. Оказавшись у двери квартиры, громко постучал — никого. Яростно ударил кулаком в дверь — та задрожала. Услышав грохот, горбатая старушка, соседка, вышла на площадку.
— Это вы тут шумите? — спросила она слабым голосом.
— Доктор дома?
Она посмотрела на часы:
— В это время он гуляет с собакой.
— Вы знаете, где именно? — Натан пытался взять себя в руки.
— Не знаю, — пролепетала испуганная старушка, — но иногда он гуляет в… — конец фразы затерялся на лестнице, — в Бэттери-парке!
Натан сел в машину и нажал на газ, но движение в центре было плотное, и он ехал медленно, в потоке автомобилей. Проскочив на красный свет, повернул на Бродвей, — охваченный ужасом, ехал не разбирая дороги.
Бонни, радостно прыгающая на кровати, и лицо Мэллори в ореоле света — только они стояли перед глазами… В тот миг он подошел к жене и провел рукой по волосам, будто хотел прогнать этот проклятый ореол. Но свет не исчез… И он единственный видел его.
В районе Фултон-стрит Натан выскочил из машины, даже не заперев ее. Дальше пошел пешком и через несколько минут был на подступах к южной точке Манхэттена. Пересек аллеи, обсаженные со всех сторон деревьями, и вышел на дорожку, ведущую вдоль Гудзона. Стая чаек взмыла в небо. Он помчался по выступу вдоль реки. Людей здесь было не много: несколько человек совершали пробежку: какой-то старик воспользовался отсутствием паромов и расставил удочки вдоль причала. Несмотря на солнечную погоду, статуя Свободы, протягивающая факел к Стейтен-Айленду, была едва различима в тумане.
Наконец Натан заметил Гаррета: скрестив руки за спиной, тот спокойно выгуливал свирепого Куджо, который бежал впереди хозяина.
Натан закричал:
— Что все это значит?!
Гаррет обернулся — казалось, он не удивился, будто знал, что вся эта история закончится именно здесь и именно так.
— Думаю, вы прекрасно знаете, Натан.
— Но вы говорили другое, — запротестовал тот, поравнявшись с доктором, — вы говорили, что умереть должен я!
Гаррет покачал головой:
— Я этого никогда не утверждал. Это вы так считали.
— Нет, вы это говорили! Мне же не приснилось…
Натан вспомнил свой вопрос: «…Не пытаетесь ли вы намекнуть, что пришли за мной?» Поразмыслив, понял — Гаррет прав: доктор никогда не утверждал, что умрет именно он. Это было во время разговора в кафетерии больницы — Натану показалось тогда, что он услышал ответ. Но Гудрич уточнил: «Я не говорил этого». Натан не обратил внимания на его замечание.
Другие слова Гудрича проносились сейчас в голове: «…существуют люди, которые готовит тех, кто скоро умрет, к великому переходу в мир иной»; «роль Вестников заключается в том, чтобы облегчить расставание с телом»; «что-то вроде братства»; «мир населен Вестниками, только мало кто знает об их существовании»; «я не полубог, всего лишь человек, такой же, как вы».
Эти последние слова: «…такой же, как вы». Натан вздрогнул. Все факты налицо, не может быть сомнений. Адвокат пристально посмотрел Гаррету в глаза.
— Вы пришли не затем, чтобы сообщить мне о смерти.
— Действительно, — покорно согласился доктор, — не поэтому.
— Вы хотели предупредить меня, что я стану Вестником, так?
Гудрич утвердительно кивнул:
— Да, я должен был посвятить вас в тайну. Подготовить вас к этой роли и убедиться, что вы способны ее исполнить.
— Но почему я?
Гаррет развел руками:
— Не пытайтесь понять то, чего нельзя объяснить.
Поднялся ветер… пришло время получить подтверждение, за которым он пришел.
— Мэллори умрет, да?
Гаррет положил руку ему на плечо и произнес очень мягким голосом:
— Да, боюсь, что так.
Натан яростно оттолкнул руку Гудрича.
— Но почему?! — закричал он в отчаянии.
Гаррет глубоко вздохнул:
— Первое испытание нового Вестника самое тяжелое: ему предстоит проводить к смерти самого близкого человека.
— Это подло! — закричал Натан и с угрожающим видом двинулся на доктора.
Несколько любопытных остановились поглазеть.
— Успокойтесь, не я устанавливал такие правила, — грустно произнес Гудрич. — Я сам прошел через это!
Тень Эмили мелькнула в его глазах, и ярость Натана утихла.
— Почему? — спросил он, обезоруженный. — Зачем нужно присутствовать при смерти той, которую любишь, чтобы стать Вестником?
— Так происходит всегда. Такова цена.
Натан взорвался:
— Какая цена?! У меня не было выбора!
Гаррет не согласился:
— Это неправда, Натан. Именно вы решили вернуться.
— Вы говорите ерунду!
Гудрич тепло посмотрел на Натана. Казалось, он перенесся на двадцать пять лет назад, когда ему, молодому врачу, предстояло подвергнуться такому же испытанию.
Ознакомительная версия.
