Она переложила трубку в другую руку. Слабо усмехнулась и призналась:
–Пока ты меня только напугал.
–Не хотел, – заверил Карелин. – Это от волнения.
–Не знала, что ты можешь волноваться!
–Еще как могу. Погоди, я сейчас…
Поля рассмеялась, внезапно захотелось увидеть Сашино лицо: он обычно такой самоуверенный, а тут мнется, будто действительно волнуется.
–Мои знакомые две недели назад уехали в Германию, – наконец сказал Саша.
–Считаешь, я должна это знать?
–Они программисты и поехали по контракту, на три года, – Карелин словно не услышал Полю. – Квартиру сдать не захотели. Закрыли, а ключи передали мне, чтоб присматривал – мало ли что…
Поля молчала. Миха давно сидел рядом, задрав голову, словно понимал: происходит что-то важное.
–Я вчера позвонил им, – сухо закончил Саша. – Они разрешили вам с Натальей пожить там, под мою ответственность.
–Но я же, – растерянно пролепетала Поля, – мы же… понимаешь, мы ведь здесь живем!
–Не собираюсь переселять вас насильно, – Карелин как-то натужно хохотнул. – И в мыслях нет! Просто… чтоб ты знала: есть и такой вариант. На всякий случай я завтра и ключи тебе передам, вместе с адресом, мало ли как жизнь сложится…
–С-спасибо, – Поля с трудом сглотнула плотный горьковатый комок, он мешал дышать. – Правда, я…
–Никаких благодарностей! – с неожиданной злостью воскликнул Карелин и неожиданно прервал разговор.
Поля слушала короткие гудки и морщила лоб: почудилось или она, в самом деле, слышала голос Игоря?
***
Скуратов не помнил, как добирался до дома. Кажется, вызвал такси. А может, старший Кирсанов отправил его в своей машине, посадив за руль шофера?
Игорь пришел в себя, сидя на собственном крыльце. Недоуменно огляделся и невесело хмыкнул: ах да, он же был на поминках. И на похоронах этой странной старухи, которая не боялась умереть, а жизнь считала прекрасной сказкой, несмотря на рак и жуткие боли.
Еще, кажется, он насмерть разругался с Сашкой Карелиным. Хорошо бы вспомнить – из-за чего…
Во рту стояла вселенская сушь, язык казался жестким и карябал десна, голова неприятно гудела. Игорь поморщился – интересно, сколько он выпил? – и полез в карман за сигаретой.
«С этими белыми ночами и не поймешь, сколько времени, ночь ли, утро ли, – угрюмо подумал он. – Впрочем, какая разница?»
Сигарета неприятно горчила, Игорь со злостью швырнул ее в урну. Промахнулся и раздраженно пробормотал:
–Все один к одному!
Он поднял голову, отыскивая свои окна, и удивленно присвистнул: на кухне горел свет. Спрашивается – к чему? На улице светло, причем давно, ночи сейчас короткие, хорошо, если часа на два сгущаются сумерки.
Скуратов машинально прикурил еще одну сигарету. О Поле думать не хотелось, в висках бешено пульсировала кровь, он плохо соображал. Не обращая внимания на горечь и сухость во рту, он жадно затянулся, размышляя, не закатиться ли ему к какой-нибудь из верных подруг.
К Татьяне, например, она всегда счастлива его видеть.
Нет, лучше к Лерочке, а то Татьяна что-то слишком серьезно стала относиться к их отношениям. Еще одна-две встречи, и девица заговорит о браке, оно ему надо?
Может, к Наталье? Она, правда, живет с подругой, зато восхитительно легкомысленна и меняет партнеров как перчатки. Прожигает, по ее словам, жизнь – мол, на что еще нужна молодость?
Точно, к ней. Только неплохо бы заглянуть в киоск, подкупить презервативы, кажется, он поиздержался.
«Поиздержался – ха, – Игорь криво улыбнулся. – Да я уже сто лет не занимался сексом. С того самого дня, как подобрал на улице этих двух малышек…»
Не замечая боли, Скуратов пальцами затушил сигарету и с трудом встал: в урну отсюда не попасть, а он не терпел грязи.
Скуратов подобрал старый окурок и застыл у крыльца, забыв, зачем, собственно, вставал. Перед ним маячило печальное Полино личико, знакомое до самой последней веснушки, до самого крошечного локона над аккуратным розовым ушком.
Игорь грубо выругался: к дьяволу эту рыжую девчонку! С ее янтарными глазами, трогательно высокой шейкой и по-детски пухлым ртом, на который он в последнее время не мог равнодушно смотреть.
И как он мог принять ТАКИЕ губы за мальчишеские?!
Карелин прав: он временно потерял разум.
Скуратов с размаху заехал кулаком по кирпичной стене и заскрипел зубами от неожиданно острой боли. Жаль, физическая боль не смогла перебить душевную: надо же, он приютил у себя презренную воровку! Девица, казавшаяся ангелом во плоти, оказалась…
Черт!
Черт!!
Черт!!!
Игорь горько рассмеялся: он просто болван. Девчонка в первую же встречу стащила его новый спортивный костюм, с чего он взял, что это случайность? Липовая скромность, такая же липовая улыбка, материнская забота о младшей сестре, вечные хлопоты по дому, его книги – публицистика в основном – перечитанные за лето…
В самом деле прочла. Скуратов специально наблюдал за Полей и даже касался кое-каких тем в разговорах, будто случайно.
Она умела мыслить. Нетривиально. Это подкупало.
Нет, он точно кретин!
«Что же делать? – неожиданно трезво подумал Скуратов. – Выгнать девчонку из дома нельзя. На ней младшая сестра, а впереди осень, не ночевать же им снова в парках. Но и видеть ее не хочу. Не могу, если уж честно…»
***
Глухо хлопнула дверь, приветливо заворчал Миха. Поля вздрогнула и проснулась. По-детски потерла кулаками глаза и застонала: болела шея. Надо же, она умудрилась заснуть сидя, прямо на кухне!
Поля рассеянно отметила – на улице уже совсем светло, и посмотрела на часы: четыре утра. Это что ж, она спала в такой ужасной позе – голова на столе! – с двенадцати ночи? Помнится, она слышала по радио гимн…
«Никогда не думала, что на поминках сидят до утра. Впрочем, я же никогда не была на похоронах, и, слава Богу. – Поля горько улыбнулась. – А папины я не помню. Кажется, я тогда болела, мама отправила меня на эти дни к соседям вместе с Павкой…»
Поля прислушалась к шуму в прихожей и пожалела, что она не в постели. Внезапно стало страшно, собственное решение показалось глупым: ну зачем ей прямо сейчас выкладывать Игорю правду? Лучше потом, днем. Или вечером, когда он вернется с работы.
«Или лучше вообще промолчать, – прикрикнула на себя Поля. – Хватит дрожать! Пусть все идет, как идет».
Поля увидела в створке окна свое отражение и быстро отвернулась: тихий кошмар. Бледная, веснушки по всему лицу, волосы со сна веером…
Щетки на холодильнике не оказалось, и Поля ладонями, кое-как пригладила растрепанные кудряшки. Зачем-то одернула футболку и смущенно покраснела: решив признаться во всем, она сняла свой жесткий «лиф», и оказавшиеся на воле острые девичьи груди победно топорщили тонкую ткань.
«Матерь Божья, – неумело перекрестилась Поля, бросив умоляющий взгляд на жемчужно-опаловое предрассветное небо, – пусть он на меня не сердится, я же не нарочно…»
Нужные слова не подбирались, и Поля крепко зажмурилась, принимая собственное поражение: уж если она сама не может себя оправдать, что уж тут говорить о Скуратове.
Поля услышала, как скрипнула дверь ванной, и бросилась в коридор, в надежде проскользнуть в свою комнату незамеченной. Ей внезапно расхотелось объясняться с Игорем. Если только потом, попозже, когда Скуратов выспится.
И вообще некрасиво получится: человек пришел с похорон, печальный, уставший, а на его голову с порога вываливают новые проблемы…
Поле не повезло. Видимо, она выбрала на ближайшее время всю полагающуюся ей по праву удачу: дверь ванной распахнулась так резко, что едва не шлепнула Полю по носу, спасибо, Игорь придержал, заметив ее.
–П-привет, – пролепетала Поля, не смея противиться судьбе. – Я… я хотела тебе кое-что сказать…
–А-а, это ты, – не слушая, пробормотал Игорь, крепкий запах перегара заставил Полю отшатнуться, она побаивалась пьяных. – Не спишь, значит.
–Нет, я спала. То есть, заснула, нечаянно, прямо на кухне. Я… тебя ждала, нам нужно поговорить.
–Поговорить, – Скуратов нехорошо усмехнулся. – Вот уж чего бы мне не хотелось! – Его качнуло. Игорь облокотился о стену и мрачно кивнул. – Но ты права, все равно придется.
–Я…
–Нет уж, молчи!
–Но я хотела извиниться!
–Считаешь, этого достаточно? – Игорь хрипло рассмеялся.
Поля растерянно молчала.
Игорь подтолкнул ее к кухне, ноги совершенно не держали, он хотел сесть. И еще хотел кое-что, не желая в этом признаться даже себе – Скуратову хотелось видеть лицо сумасшедшей девчонки. Пусть в последний раз.
Игорь пинком отправил к окну один из стульев и грубовато сказал:
–Садись. Я слишком много выпил, чтобы выслушивать твои откровения стоя.
