Я поднимаю в «свою» комнату, и запираюсь.
-Ники, открой!
-доброй ночи, Ларсен.
-Ники!
Я игнорирую его.
-так я и знал, ага! Во всем виноват этот придурок с его дурью!
-доброй ночи.
Я залезаю под одеяло и окидываю взглядом «свою» комнату. Вспоминаю, как мы лежали и целовались с Ларсом на этом самом месте еще каких-то полгода назад… а сейчас?
По щеке скатывается две слезинки. Хватит.
Я всегда чувствовала, что это не мое место в жизни. Я глажу себя по животу, и слезы снова текут по щекам. Как ты, маленький? Ты никогда не узнаешь своего отца. А возможно, и свою мать, которая умрет так рано. Ты проведешь всю жизнь в нищете с бабушкой. Ты никогда не отхватишь даже того самого маленького кусочка счастья, который достался мне. За что тебе выпадает такая несчастная жизнь?
Но я уже люблю тебя. Ты – единственное напоминание о том, что меня когда-то кто-то любил. В первый и последний раз… я ни за что не убью тебя. Если со мной обошлись жестоко, это не значит, что я должна поступать так с теми, кто этого не заслуживает…
Слезы, много слез…
-мам, а можно мне еще раз повидать Кэмерона? – спрашиваю я позже за завтраком.
Мама косится на Ларсена, сидящего с нами. Тот, услышав такое, досадно восклицает:
-да делайте, что хотите! – а потом встает и уходит.
Мама пожимает плечами.
-вы поссорились?
-отстань, мам.
-ладно, Ники, я сейчас позвоню Сэму, он успеет свозить нас до отъезда в аэропорт…
-хорошо! – говорю я и несусь наверх.
Ох, как же мне сейчас плохо. Голова растрещалась.
Чуть больше, чем через полчаса спустя, мы поднимаемся по мраморным ступеням больницы, проходим, и спрашиваем в приемной, как Кэмерон, и можно ли к нему.
-а кем вы приходитесь мистеру Биасу? – спрашивает девушка в приемной.
-я его друг… - произношу я.
У меня появляется плохое предчувствие.
-вы мисс Маклемур?
-да…
-видите ли, мисс Маклемур, к Кэмерону сегодня нельзя…
-почему нельзя?
Голова кружится.
-вчера вечером Кэмерон совершил попытку самоубийства, отключив аппарат жизнеобеспечени…
Бам.
Больно. Головой об пол…
-да, Ларсен Столлингворт, - отвечаю я.
-мистер Столлингворт… только что ваша девушка упала в обморок в приемной городской больницы Лос-Анджелеса, после того как узнала о смерти Кэмерона Биаса и отправлена в палату интенсивной терапии в связи с ее опухолью головного мозга…
-моя девушка? Что? – переспрашиваю я.
Только что я сидел на диване перед телевизором, смотря какое-то тупое шоу и думая, что моя жизнь будет кончена с возвращением Ники в Новую Зеландию, а теперь…
Все еще хуже.
Ники упала в обморок из-за того парня? Неужели… неужели.
Она любит его.
Но, стоп… ее рак… рак. Обмороки бывают вызваны серьезными потрясениями… и обмороки оповещают о том, что что-то пошло не так с работой организма. А Ники... она вечно падала в обмороки и теряла сознание. Бедная, хрупкая Ники… Неужели тот момент, которого мы с ней так боялись, настал?
Господи. Она же еще и беременна… а знает ли кто-то об этом? Это из-за этого, или из-за чего… нет… нет…
Я осознаю, что беда не приходит одна. Пришел критический момент.
-мистер Столингворт? Мистер Столингворт, я подумала, что обязан предупредить вас, как молодого человека Николь… - говорят на другом конце.
Я швыряю телефон об стену от злости и беспомощности.
Что там происходит?!
Ох… где я?
Кажется, под капельницей…
Я не помню ничего…
Я помню, как у меня болела голова. Я помню, что я беременна, и что из-за этого мы поссорились с Ларсеном. Что я решила бросить все. Что мы с мамой перед отлетом пошли навестить Кэмерона… и что мне сказали, что он хотел покончить с жизнью…
Кап, кап, кап.
-Ники! – дверь в палату открывается, и в нее влетает мама.
При ее виде у меня к горлу подступают слезы.
-мам… мамочка… прости меня…
Мама склоняется надо мной и плачет.
-ах, Ники, Ники, это ты прости меня! Я не должна была тебя никуда отправлять, ты бы осталась с нами, и все было бы хорошо, и ты бы так не переживала из-за Кэмерона! И он бы тебе ничего не подкинул!
Я удивлена реакцией мамы.
-мам, хватит… прости меня, мам… - говорю я и плачу тоже.
-нет, Ники, милая, не плачь…
Я сдерживаю новый поток слез и спрашиваю:
-что с Кэмероном?
-Кэмерон? Тот мальчик? – спрашивает мама, и я вижу, как слезы снова подкатывают к ее глазам. – он умер…
-ладно, мам, - шепчу я.
Только бы сейчас не заплакать снова, из-за него.
Чувствую, как начинает кружиться голова…
-что вообще произошло?
-я не знаю, Ники. Я хотела тебя спросить, но я боялась… мы с Ларсеном боялись. – говорит она.
-я не хочу ничего о нем слышать, мам. Ой…
Я чувствую резкую боль в животе.
-ах, Ники… я понимаю. Ники… зачем вы нам это не сказали? Ты, наверное, боялась моей реакции… Боже, Ники, ну почему, почему я не знала…
Слабая догадка посещает мою голову.
-мам… это правда то, о чем я думаю… я упала, и…
-да, Ники. Ты потеряла ребенка…
Мама заливается слезами.
-ну не плачь, мам. Ты ни в чем не виновата, - говорю я, чувствуя странную пустоту в сердце.
Ты не хотел этого, Ларсен, и оно не произойдет. Но имеет ли это теперь значение, когда все разрушено?
-Ники… - неуверенно произносит мама. – тут Ларсен в коридоре. Не знаю, что у вас произошло, но мне кажется, он хотел поговорить с тобой наедине…
-позови его, - тихо прошу я.
Мама выходит выполнить мою просьбу, а я слушаю тишину. Так тихо… только попискивают приборы.
Дверь открывается, и я вижу Ларса на пороге. Да… он все тот же… все тот же мой, любимый Ларс, от которого я решила отказаться…
Однако тут я замечаю на его лице какую-то холодность и отчужденность, даже враждебность. Как в тот раз.
-Ларс… привет… - несмело говорю я.
-здравствуй.
По его тону я чувствую, что что-то не так. Даже тогда, в машине, он не звучал так. Теперь же… Что-то окончательно изменилось между нами, и уже не будет прежним. Я предчувствовала, что так будет, и это был мой выбор… но черт, теперь, я кажется, не выдержу.
-мне ругать тебя или сама поняла?
-что?
-Николь, давай не будем притворяться дураками, - просит Ларсен и мне становится страшно.
Почему он называет меня полным именем?
-Ларс…
-твою мать, ты понимаешь, что ты натворила? Во что ты ввязалась, общаясь с наркоманом? Нахрена ты стала игловой?! Ты хочешь в тюрьму? Чтобы посадили нас обоих из-за его дурости?! Ты думаешь, что если ты умрешь, то можешь творить со своим здоровьем, что угодно? – он срывается на крик.
Мне окончательно становится страшно.
-Ларс… о чем ты? Мне просто было жаль его… - жалобно шепчу я, пытаясь предотвратить бурю.
И почему я чувствую себя виноватой перед ним, если решила, что мы больше друг другу не нужны?!
-скажи спасибо, что твой дружок чуть не помер, иначе я бы затаскал его по судам! – рявкает Ларсен.
-Ларс, что с тобой? – испуганно спрашиваю я.
-ты спрашиваешь, что со мной, Николь? – уже орет он. – ты что, не понимаешь, глупая девчонка?!
-нет, Ларс, объясни мне!
-объяснить? Да все из-за этого гребаного героина и гребаного героинщика! Вот с чего ты взяла, что нам нужно расстаться! Он со своей дурью забил тебе всю голову! Очнись, Ники, это не твое решение! Тем более, в твоем положении! Ты понимаешь, что ты натворила? Что теперь будет с ребенком?
-Ларсен… Ларс… Кэмерон ни в чем не виноват… - я чувствую, как в глазах появляются слезы, а Ларсен, будто не слыша меня, выкрикивает:
-Какого хрена, значит, я любил тебя, а ты променяла меня на героин?!
Мне действительно становится страшно. Зачем он так на меня кричит? Что с ним произошло?
-Ларс, ты что? – я начинаю плакать.
Мне правда становится очень страшно. Что случилось с Ларсеном? Почему он меня обзывает? Почему он не понимает меня? Какой героин? Почему променяла?!
И тут до меня доходит, хоть я и пропустила его первые слова…
-Ларсен, я прошу тебя, прости меня! Я не наркоманка!!! – кричу я.
-нет, Николь, я доверял тебе, а что сделала ты? Ты меня предала! Я все понял! Ты стала мутить с ним, ты подсела, вот откуда у тебя была вся та дрянь! Вот почему тебе так плохо, и ты так тряслась и была нервной! Ты, гребаная наркоманка, Николь Маклемур!!! Ты могла убить своего ребенка! Так и знай! Я ненавижу тебя, и будь проклят тот день, когда моя машина сбила тебя! Ненавижу тебя! Не хочу тебя знать больше. И делай что хочешь со своим ребенком, мне уже все равно. Я никогда тебя не знал. Ненавижу тебя…
Ларсен разворачивается и направляется к двери, и я тихо произношу:
-ребенка больше нет.
