Целую воздух между нами, чтобы донёс он к тебе тёплым ветром мою любовь и мою память.
Твоя приподнятая чувством внучка
Шуранька Коллонтай.
Шуринька, пишу тебе в глубокой печали, и этому имеются на сегодня две причины, кроме того, что и само по себе число это тоже несчастливое.
Здравствуй, родная моя!
Бабушка, оказывается, Бог — это электричество!
Я как узнала, головой зашлась просто от негодования.
А начали красиво, как в этой передаче по телевизору, привожу слова диктора доподлинно, запомнила, не поленилась: сказали, о, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух!
Вот и открыли. Один выступил после него, доктор наук по физике полей, и говорит, что если облучать мозг разрядом тока, то в теменных долях образуется подкорка, которая начинает руководить у человека его воображением, и если этот испытуемый захочет увидеть чудо в виде Иисуса Христа или отца его Бога небесного, то стоит всего лишь ему это себе же назначить для встречи. И она произойдет в том или ином виде.
Оказывается, все мы живём в полях и вихрях магнетизма. Но одних это не трогает почти, а другим воздействует на всё, начиная с кровотока и вплоть до мыслительного представления о правде и чудесах. Слабый человек отлавливает сигнал воображения сильней, а сильный слабее. Дальше, сказал, по этой причине слабые веруют больше осведомлённых и сильней, и потому путь их устлан сомнениями нравственных заблуждений, учитывая, что религиозно сами они достаточно не подкованы, десяти заповедей не обязательно читали и не помнят их, а молитв вообще не озвучивали никогда — как-то так, в общем. А сильные и компетентные люди более зрелы в отношении моральном, поскольку соизмеряют чудо с реалиями жизни на основе опыта, а не под воздействием электрополей, на которые у них существует физическая преграда.
Если честно, самою суть я не ухватила из этой передачи про очевидное и невероятное, но слова запомнились. И ещё отметила про себя, что в твоих трудах, кстати, на две заповеди больше, чем в тех основных, вокруг которых всё крутится у всех.
Может, ты и права, что неверующим атеистом прожила свою жизнь и скончалась им же, не дойдя до нашего времени, когда излучение полями достигло пределов, и любые мысли слабого человека могут подвергаться и искажаться вне его желаний и устремлений.
А я слабая, Шуринька, очень слабая, сильно немолодая и крепко бездарная дура, о чём немного позже, ладно?
А теперь про событие.
Случилось ужасное!
Новая демократическая власть насмерть перессорились между собой, вплоть до боевых действий и почти гражданской войны в нашей столице. Президент Ельцин и его сотоварищи выступили против засевших в Белом доме врагов из распущенного им Верховного совета, красно-коричневых руцкистов и хасбулатовцев. Сначала ворвались в Останкино, откуда смотрим передачи, и повыбивали там стёкла внизу. И застрелили людей с двух сторон, всё было там в обоюдных трупах.
А в Белом доме Лужков поотключал всё, что было: воду, газ, свет, телефон, и не давал снабжать туда продуктами. Вы-то сами всё захватывали в 17-м, а они теперь просто выключили одним поворотом.
Короче, осада, как в Зимнем в ваши времена, и полный переворот.
Вмешался сам патриарх Алексий, но его не послушали, а продолжили противостоять друг другу через колючую проволоку.
Тогда на них пустили танки, настоящие, кантемировские, ты могла себе такое представить, бабушка, чтобы в центре Москвы три дня почти стреляли и бухали по главному зданию правительства страны разрывными снарядами и показывали по телевизору для всеобщего обозрения, как кинофильм про войну, включая американские съёмки?!
Знаешь, мне думается после этого, что никакого ни Бога у них там, ни Сына его ни с той, ни с другой стороны даже не валялось и в помине. Зверство носило характер полной взаимной и бесовской непреклонности что одних, то и остальных, так что даже сложно было решить для себя окончательно, кто из них наши, а кто нам враги.
Я и теперь, когда всё кончилось, размышляю о том страшном наступательном танковом мероприятии, и теряюсь в догадках, за кого в те дни было моё сердце, с кем больше, а кого отвергало.
Но должна сказать, что физиономии от обеих сторон конфликта в основном неприятные, все с явной лживинкой во взгляде и нескрываемо задранным чувством самомнения и превосходства. Мне кажется, в твои времена сами лица у революционеров и деятелей рабочего движения были совсем другие, если вглядеться в старые фотографии и запечатлённые кадры кинохроники старых времён. Улыбались открыто, смеялись заливчато, жесты, мимика, походка — всё говорит о высоком предназначении целей не для себя, а для людей.
А тут просто баночные пауки между собой поцапались, а народ расхлёбывай.
А вчера кончилось совсем мерзко, выборы были новые.
И победил знаешь кто? Фигляр какой-то, паразит, сын русского и юриста, говорит о себе, а сам увёртливый, наглый. И страшный для будущего всех нас, если задержится надолго, конечно.
Всё, не хочу больше о таком, это была первая причина моей печали, родная моя.
Но расскажу лучше снова о Владлене — помнишь, как прошлый рассказ закончила?
Так вот, порхала я в те дни лёгкой желтокрылой бабочкой-капустницей внутри собственной воздушности, охватившей меня целиком и всё пространство рядом. Как будто вторая молодость догнала и наступила.
Влюбилась!
А ведь такое со мной в первый раз, Шуринька. Даже Пашу своего я полюбила только потом уже, после того как он взял меня по своему личному усмотрению, даже не посоветовавшись, а просто разом сделал женщиной, используя свою нечеловеческую харизму, как принято нынче обозначать сильный гормон по мужской линии.
Тут же всё было иначе, правильней, с присущей делу расстановкой.
С долгими беседами и внедрением в сердечную привязанность.
С интеллектуальным и вдумчивым ухаживанием.
С неспешной подводкой к главному признанию.
И с гармонично выстроенной первой нашей общей постельной сценой.
Так бы, наверно, мог придумать Шекспир или Бальзак, расследуя причины влюблённости мужчины и женщины друг в друга.
А какое это наслаждение ходить влюблённой!
Летаешь от работы до магазина, дома и подвала с йогой как от цветка до цветка, оставляя повсюду, словно аромат пыльцы и нектара, вежливые улыбки и добрые воспоминания о себе.
И что любопытно — все люди вокруг кажутся тебе такими же душевными и приветливыми, как сама. И одаряют улыбкой навстречу твоей, даже если причин для неё нету, просто чувствуют твой влюблённый настрой на совместное будущее с полюбившимся тебе мужчиной.
И ещё часто в то счастливое время обращалась я к классике, к тому альбому с глянцевыми иллюстрациями, помнишь, что Паша не забрал с собой в Канаду?
И вдруг вижу, прав он был, прав стопроцентно!
И длань зовущая поняла, как прописана, и зачем она у Данаи.
И золотой дождь увидала в виде усиленного света, врывающегося в застенок её.
И мягкость контуров ощутила на себе же, про которые Паша толковал.
И беззащитность всей её фигуры.
И подлинность страданий младенца с крылышками в изголовье у неё.
И остальное всё невероятно гармоничное и сверххудожественное.
И даже не стала больше казаться она мне жирной коровой, какой казалась раньше, в далёком прошлом, до момента первой влюблённости моей. Поняла я, что стала в связи с этим новшеством гораздо терпимей к недостаткам других людей, но только кроме этого сына идиота-юриста с развязными манерами и нахальной мордой хозяина жизни.
И ещё, моя хорошая, добавлю тебе своих ощущений к тому периоду наслаждения влюблённостью, не могу устоять.
По работе.
Высказывают все они, как сговорились, комплиментами.
Говорят:
— Вы, Александра Михайловна, против своих паспортных лет оборотов на тридцать назад тянете, даже не знаем, к какой вас теперь возрастной натуре отнести. Раньше вы больше на зрелых шли, но сейчас будто обратно омолодились, у нас в штате и так перебор натурщиков второй половины жизни, а вы нам кадровую политику своим внешним видом портите, ослабляете состав этой половины. Нехорошо, красавица вы наша, так мы с вами не договаривались.
Шутят.
Мило, правда?
Говорю:
— Так увольте, и не будет мороки со мной, в чём проблема?
Они:
— Вас, ветерана Строгановки? Да только на вашем бесподобном теле человек двадцать уже пожизненное членство себе в Академии обеспечили. Мы тут прикинули, через пару лет сороковник отмечать будем, как позируете, ненаглядная вы наша Коллонтаюшка.
Ласково получилось, да, Шуринька?
Неожиданно.
Делюсь с тобой половинкой этого нежного обращения, берёшь или отвергаешь?
Видишь, старухой меня мечтали увидеть, писать с меня скорбность и обречённость конца жизни.
