— Здравствуйте.
Он повел глазами, но взгляда на мне, казалось, не задержал.
— Здравствуйте, — сказал он.
— Очень жаль короля, — сказала я, чувствуя, что должна завязать разговор.
— Жаль короля, — повторил отец Саймона.
Я давно его не видела. Всякий раз, когда я находила Саймона за работой, его отца не было на месте — то он пошел за лестницей, то за тачкой, то за веревкой. Однажды я видела его спящим рядом с могилой, но решила, что это он отсыпается после ночной попойки.
— Вы не знаете, где Саймон? — спросила я.
— Где Саймон.
Я положила руку ему на плечо и заглянула в его глаза. Они смотрели на меня, но словно не видели. Он как будто ослеп, будучи зрячим. Что-то с ним случилось — он явно был не в состоянии снова вонзить лопату в глину.
«Что могло с ним произойти?» — спрашивала я себя.
Я сжала его плечо.
— Все в порядке. Рада была вас видеть.
— Рада была вас видеть.
От слез у меня защипало в глазах и носу, и я пошла дальше по дорожке.
Я старалась обходить нашу могилу стороной и какое-то время просто бродила по кладбищу, разглядывая кресты, колонны, урны, ангелов, безмолвных и сверкающих на солнце. Но в конце концов ноги меня все равно привели туда.
Она уже ждала меня. Сначала мне показалось, что на ней черное платье, но, подойдя поближе, я поняла, что оно синее. Именно такого скандального цвета платье надела мамочка, когда был траур по королеве Виктории. Я улыбнулась этой мысли, но, когда Лавиния спросила, чему я улыбаюсь, правды я ей, конечно, не сказала.
Они сидят каждая на своей могиле, как в былые времена. Давно я их не видел вместе, и ни одна из них не говорила, что случилось с другой, когда я встречал кого-нибудь из них. Слишком многое на них навалилось, и все так сразу.
Они меня не видят — я хорошо спрятался.
Они теперь другие — не держатся за руки и не смеются, как прежде. Они сидят далеко друг от дружки и вежливо так разговаривают. Я слышу голос Мод:
— Как твоя мама?
У Лайви на лице появляется необычное выражение.
— Мама ждет ребенка — должна родить со дня на день.
У Мод такой удивленный вид, что я чуть не выдаю себя — еле сдерживаю смех.
— Это замечательно! Но я думала… я думала, она слишком стара, чтобы иметь детей. И… после Айви Мей…
— Значит, не слишком.
— Ты рада?
— Конечно, — говорит Лайви. — Жизнь продолжается, ничего с этим не поделаешь.
— Да.
Они обе смотрят на свои могилы, на имена Айви Мей и Китти Коулман.
— А твоя бабушка как? — спрашивает Лайви.
— Она по-прежнему живет с нами. Несколько месяцев назад у нее был удар, и теперь она не может говорить.
— Ах, бедняжка.
— Что поделаешь. Зато теперь с ней гораздо легче.
Они хихикают, будто Мод сказала что-то непристойное. Я выхожу из-за могилы и, чтобы они меня услышали, начинаю о камни соскабливать грязь с башмаков. Они обе вскакивают.
— Привет, — говорит Мод.
А Лайви говорит:
— Ну, и где ты пропадал, гадкий мальчишка?
Вот это уже похоже на старые добрые времена.
Я присаживаюсь на корточки у могилы нашего дедушки через дорожку от них, подбираю два камушка и начинаю тереть их друг о дружку.
— Откуда ты узнал, что мы здесь? — спрашивает Мод.
Я пожимаю плечами.
— Я знал, что вы придете. Ведь король умер, разве нет?
— Да здравствует король, — говорят они в один голос, а потом улыбаются друг дружке.
— Какая жалость, — говорит Лайви. — Если у мамы родится мальчик, то ей придется назвать его Георгом.[37] Мне больше нравится Эдуард. Я бы звала его Тедди. Георг не так мило.
Мод смеется.
— Мне не хватало твоих глупых высказываний.
— Замолчи! — говорит Лайви.
— Саймон, я только что видела твоего отца, — говорит вдруг Мод.
Камушки выпадают у меня из рук на дорожку.
— Что с ним случилось? — очень тихо спрашивает она.
— Несчастный случай.
Мод молчит.
— Его засыпало в могиле. Мы его откопали, но… — Я снова пожимаю плечами.
— Мне очень жаль, — шепчет Мод.
— И мне, — добавляет Лайви.
— Мне надо спросить тебя кое о чем, — говорю я Лайви.
Она смотрит на меня. Наверняка думает о том поцелуе в могиле сто лет назад. Но спросить я ее хочу совсем о другом.
— Ты знаешь, я тут все могилы пометил. На лугу ни одной не осталось, насколько мне известно. Кроме твоей. — Я киваю на ангела Уотерхаусов. — Ты когда-то давно, после смерти королевы, просила меня не делать этого. Ну, вот я и не делал. А теперь хочу. В память об Айви Мей. Чтобы помнить, что она здесь.
— Что — чтобы напоминало о том, что от нее остались одни кости? — говорит Лайви. — Это ужасно!
— Нет-нет, я не про то. Чтобы напоминать, что она все еще там. Какая-то ее часть уходит в тлен, это да, но кости останутся на сотни лет — они эти камни переживут, уж ты мне поверь. И мою метку тоже. Вот что имеет значение, а не могила и не то, что ты туда кладешь.
Мод смотрит на меня недоуменным взглядом, и я теперь вижу, что все эти годы она тоже не понимала, что значит мой череп с костями, хотя она и умнее Лайви.
Лайви долго молчит, а потом отвечает:
— Ну хорошо.
Я встаю и, достав мой карманный ножик, подхожу к постаменту с другой стороны.
Я выцарапываю мой знак, а они снова начинают говорить.
— Я не против — пусть Саймон пометит ангела, — говорит Лайви. — После его падения я им уже не так дорожу. Все время жду, что он упадет снова. И швы на носу и шее у него видны.
— Мне наша могила никогда не нравилась, — говорит Мод. — Я на нее смотрю, и ничто не напоминает мне о мамочке, хотя тут и написано ее имя. Ты знаешь, что она хотела, чтобы ее кремировали?
— И что — поставили в колумбарии? — В голосе Лайви слышится ужас.
— Нет, она хотела, чтобы ее прах развеяли там, где растут цветы. Так она говорила. Но папочка был против.
— Я его понимаю.
— Мне никогда не нравилось, что ее положили сюда, но с этим уже ничего не поделаешь. Как ты сказала, жизнь продолжается.
Я заканчиваю выцарапывать свой знак. Я рад, что сделал это, словно мне наконец удалось почесать зудящее на спине место. Я давно был должен это Айви Мей. Я выхожу из-за постамента и киваю им.
— Ну, мне пора работать. А то Джо уже небось меня ищет. — Помолчав немного, я спрашиваю: — Вы вдвоем будете ко мне приходить?
— Конечно, — говорят они.
Не знаю, зачем я это спросил, может, потому что ответ мне известен и он совсем не тот, что дали они. Они растут и больше уже не играют на кладбище. Мод подбирает волосы и с каждым днем все больше становится похожа на мать, а Лайви… ну, это Лайви. Я так думаю, в восемнадцать лет она выйдет замуж за солдата.
Я протягиваю руку Мод. Вид у нее удивленный, но она протягивает свою.
— До свидания, — говорю я.
Она знает, почему я это делаю, потому что и ей известен настоящий ответ. Вдруг она подходит ко мне и целует в грязную щеку. Лайви вскакивает и целует меня в другую щеку. Они смеются, а потом под ручку направляются по дорожке к выходу.
Когда я был там, за могилой Айви Мей, мне в голову пришла одна мысль. Слушая Мод, я подумал о могиле ее матери, о том, как там засыпало нашего па. Я всегда думал, может, это потому, что она не хотела, чтобы ее там хоронили. Иногда мне кажется, что мистер Джексон думает то же самое. Я видел его лицо, когда опускали ее гроб, — словно ему ножом ковырялись в кишках.
Я иду к мистеру Джексону. Он у себя в конторке — разговаривает с какой-то семьей о похоронах, а потому я жду во дворе. Цепочка людей катит тачки к месту свалки. Тут у нас работы не прекращаются даже ради короля.
Когда посетители уходят от мистера Джексона, я откашливаюсь.
— Можно с вами поговорить, хозяин? — спрашиваю я.
— В чем дело, Саймон?
— Это кое-что, о чем я бы хотел поговорить у вас в конторке. Чтобы никто не услышал. — Я киваю на тачки.
Он удивленно смотрит на меня, но впускает в конторку и закрывает дверь. Садится и начинает выравнивать на столе свою книгу, в которой только что делал записи, занося туда время и место следующих похорон, глубину могилы, памятник.
Он всегда был добр ко мне, мистер Джексон. Он даже ничуть не возражает, что наш па больше не копает. И платит ему сколько и раньше, а нам с Джо дает дополнительное время, чтобы закончить работу. Некоторые другие могильщики этим недовольны, но мистер Джексон быстро затыкает им рты. Бывает, когда они смотрят на нашего па, я прям вижу, как их дрожь пробирает. «Избави нас, Господи», — шепчут они. Со мной и Джо они не якшаются. Словно мы прокаженные какие. Что ж, с моим присутствием им придется смириться. Если я правильно понимаю жизнь, то никуда мне отсюда не деться. Ну, разве что если начнется война — мистер Джексон иногда говорит, что это может случиться. Там им понадобятся могильщики.
