Скоби подошел к группе людей на веранде. Санитарный инспектор Феллоуз за что-то свирепо выговаривал старшему помощнику начальника Рейту и морскому офицеру по фамилии Бригсток:
– В конце концов, это клуб, а не вокзальная закусочная!
С тех пор как Феллоуз перехватил у него дом, Скоби изо всех сил старался относиться к этому человеку с симпатией; его жизненные правила требовали проигрывать с улыбкой. Но порой ему бывало трудно хорошо относиться к Феллоузу. Вечерняя жара не красила этого человека: жидкие рыжие волосы слиплись, колючие усики стояли торчком, круглые глазки были выпучены, малиновые щеки пылали.
– Вот именно, – подтвердил Бригсток, слегка покачиваясь.
– Что тут у вас случилось? – спросил Скоби.
– Он считает, что мы недостаточно разборчивы, – сказал Рейт с той самодовольной иронией, какую позволяет себе только человек крайне разборчивый, – в свое время настолько разборчивый, что за его одинокий стол в Протекторате не допускался никто, кроме него самого.
Феллоуз запальчиво воскликнул, щупая для храбрости свой гвардейский галстук:
– Всему есть границы!
– Вот именно, – подтвердил Бригсток.
– Я знал, что у нас тут пойдет, когда мы сделали почетными членами клуба всех офицеров, – заявил Феллоуз. – Я знал, что рано или поздно они начнут водить сюда всякую шушеру! Поверьте, я не сноб, но в таком месте, как это, ограничения необходимы хотя бы ради наших дам. Тут ведь не то, что дома!
– Но что же все-таки случилось? – спросил Скоби.
– Почетным членам нельзя позволять приглашать гостей, – заявил Феллоуз. – На днях сюда привели рядового! Пускай они в армии играют в демократию, а мы не желаем этого терпеть! К тому же выпивки и так не хватает, без лишних ртов.
– Совершенно верно, – произнес Бригсток, пошатываясь еще заметнее.
– К сожалению, я все еще не понимаю, о чем идет речь, – сказал Скоби.
– Зубной врач из сорок девятого привел какого-то штатского по фамилии Уилсон, и этот Уилсон, видите ли, желает вступить в члены клуба. Это ставит всех нас в крайне неприятное положение!
– А чем он плох?
– Какой-то конторщик из ОАК! Мог бы вступить в клуб в Шарп-тауне. Зачем ему ездить сюда?
– Но ведь там клуб закрыт, – сказал Рейт.
– Что ж, это их вина, а не наша.
За спиной санитарного инспектора раскинулся беспредельный простор ночи. Вдоль края холма перемигивались огоньки светлячков, и фонарь патрульного катера в бухте отличался от них лишь своей неподвижностью.
– Пора затемнять окна, – сказал Рейт. – Пойдемте-ка лучше в комнаты.
– А где этот Уилсон? – спросил его Скоби.
– Вон там. Бедняге, видно, тоскливо. Он приехал всего несколько дней назад.
Уилсон смущенно стоял в лабиринте мягких кресел и делал вид, будто разглядывает карту на стене. Его бледное лицо потемнело, как сырая штукатурка. Тропический костюм он явно купил у какого-то торговца на пароходе, который сбыл ему залежалый товар: материю красновато-бурого оттенка украшали нелепые полоски.
– Вы Уилсон? – спросил его Рейт. – Я заметил сегодня вашу фамилию в списках у начальника административного департамента.
– Да, это я, – сказал Уилсон.
– Меня зовут Рейт. Я его старший помощник. А это Скоби, помощник начальника полиции.
– Я видел вас, сэр, сегодня возле гостиницы «Бедфорд», – сказал Уилсон.
Во всем его поведении, казалось Скоби, была какая-то беззащитность; он стоял, покорно ожидая людского приговора – одобрят его или осудят, – и ни на что не рассчитывал. Он был очень похож на собаку. Никто еще не нанес на его лицо тех черт, которые сделают его человеком.
– Хотите выпить, Уилсон?
– Не возражал бы, сэр.
– Это моя жена, – сказал Скоби. – Луиза, познакомься с мистером Уилсоном.
– Я уж слышала о мистере Уилсоне, – чопорно произнесла Луиза.
– Видите, какая вы знаменитость, – пошутил Скоби. – Простой смертный, а пробились в святая святых.
– Я и не подозревал, что нарушаю правила. Меня пригласил майор Купер.
– Да, чтобы не забыть, – сказал Рейт, – надо записаться к Куперу. По-моему, у меня флюс. – И он ускользнул в другой конец комнаты.
– Купер мне говорил, что тут есть библиотека, – пролепетал Уилсон. – И я понадеялся…
– Вы любите книги? – спросила Луиза, и Скоби вздохнул с облегчением: теперь она будет приветлива с этим беднягой! У Луизы никогда ничего не поймешь заранее. Иногда она ведет себя, как самый последний сноб, но сейчас, подумал Скоби с щемящей жалостью, она, верно, считает, что не может позволить себе чваниться. Каждый новый человек, который еще «не знает, что Скоби обошли», для нее дар божий.
– Да в общем… – пробормотал Уилсон, отчаянно теребя жидкие усики, – в общем… – У него был такой вид, будто он хочет исповедоваться в чем-то очень страшном или, наоборот, что-то очень важное скрыть.
– Детективные романы? – спросила Луиза.
– Да, пожалуй… и детективные, – сбивчиво подтвердил Уилсон. – Правда, не все…
– Лично я люблю стихи, – сказала Луиза.
– Стихи, – повторил Уилсон, – да. – Он нехотя оставил в покое усики, и что-то в этом собачьем взгляде, полном благодарности и надежды, обрадовало Скоби. Неужели я в самом деле нашел ей друга?
– Я и сам люблю стихи, – сказал Уилсон.
Скоби отошел от них и направился в бар; у него отлегло от сердца. Вечер теперь пройдет хорошо – она вернется домой веселая и веселая ляжет спать. За ночь настроение не изменится, продержится до утра, а там уж Скоби пора будет идти на дежурство. Он сегодня выспится…
В баре он увидел компанию своих младших офицеров. Там были Фрезер, Тод и новый, из Палестины, с комичной фамилией Тимблригг. Скоби колебался, стоит ли ему входить. Они веселятся, и присутствие начальника вряд ли будет им приятно.
– Чудовищное нахальство! – воскликнул Тод. Очевидно, и тут речь шла о бедном Уилсоне. Но прежде чем Скоби успел уйти, он услышал голос Фрезера:
– Он за это наказан. Его зацапала Ученая Луиза.
Тимблригг утробно захихикал, и на его пухлой губе пузырьком вздулась капля джина.
Скоби поспешно вернулся в гостиную. Он на всем ходу налетел на кресло. Потом пришел в себя: перед глазами больше не ходили круги, но он чувствовал, что правый глаз щиплет от пота. Он потер глаз; пальцы дрожали, как у пьяного. Он сказал себе: «Берегись. Здешний климат вреден для волнений. Здешний климат создан для низости, злобы, снобизма, но ненависть или любовь могут тут свести с ума». Он вспомнил, как выслали на родину Бауэрса за то, что тот на балу дал пощечину адъютанту губернатора, и миссионера Мэкина, который кончил свои дни в сумасшедшем доме в Чайзлхерсте.
– Дьявольская жара, – сказал он какой-то фигуре, маячившей перед ним, словно в тумане.
– Вы плохо выглядите. Скоби. Выпейте чего-нибудь.
– Нет, спасибо. Мне еще надо проверить посты.
Возле книжных шкафов Луиза оживленно болтала с Уилсоном, но Скоби чувствовал, что злоязычье и чванство шныряют вокруг нее, как волки. Они не дадут ей порадоваться даже книгам, подумал он, и руки у него снова затряслись. Подходя к ней, он слушал, как она милостиво предлагает тоном доброй феи:
– Приходите как-нибудь к нам пообедать. У меня много книг, может, вам будет интересно.
– С большим удовольствием, – сказал Уилсон.
– Рискните нам позвонить: вдруг мы окажемся дома.
Скоби в это время думал: «Ах вы, ничтожества, как вы смеете издеваться над человеком?» Он сам знал ее недостатки. Его самого часто передергивало от ее покровительственного тона, особенно с незнакомыми. Он знал каждую фразу, каждую интонацию, которые восстанавливали против нее людей. Иногда ему хотелось предостеречь ее, как мать предостерегает дочь: не надевай этого платья, не повторяй этих слов, – но он должен был молчать, заранее терзаясь оттого, что она потеряет друзей. Хуже всего было, когда он замечал у своих сослуживцев какое-то сочувствие к себе, словно они его жалели. Он едва сдерживался, чтобы не крикнуть: какое вы имеете право ее осуждать? Это я во всем виноват. Я ее такой сделал. Она не всегда была такая.
Он быстро к ней подошел.
– Дорогая, мне надо объехать посты.
– Уже?
– Увы, да.
– Я побуду еще немножко. Миссис Галифакс довезет меня до дому.
– Я бы хотел, чтобы ты поехала со мной.
– Куда? Проверять посты? Я не ездила уже целую вечность.
– Вот поэтому я тебя и зову. – Он взял ее руку и поцеловал; это был вызов. Он объявлял им всем, что его нечего жалеть, что он любит свою жену, что они счастливы. Но никто из тех, кому он хотел это доказать, его не видел: миссис Галифакс возилась с книгами, Рейт давно ушел, Бригсток пил в баре, Феллоуз был поглощен беседой с миссис Касл – никто ничего не видел, кроме Уилсона.
– Мы поедем с тобой в другой раз, милый, – сказала Луиза. – Миссис Галифакс обещала подвезти мистера Уилсона до гостиницы, она все равно поедет мимо нашего дома. Я хочу ему дать почитать одну книжку.
