Кэт пошла за Ливаем по извилистому тротуару. Она вежливо улыбалась, когда ее спутник показывал то на одно здание, то на другое. Время от времени он прикасался к ее спине, чтобы привлечь внимание или убедиться, что она смотрит в нужном направлении. Кэт не стала говорить ему, что Восточный кампус (в феврале, вечером) очень похож на Центральный кампус.
– Будь мы здесь днем, – сказал Ливай, – зашли бы в магазинчик молочных продуктов и купили бы мороженое.
– Как жалко, – протянула Кэт, – а то сегодня идеально морозный вечер.
– Ты замерзла? – Ливай встал перед ней и нахмурился. – Это так твоя мама учила тебя завязывать шарф?
Шарф Кэт свободно лежал на воротнике. Ливай заботливо приткнул его к шее и замотал, пряча концы под курткой. Кэт надеялась, что верхняя одежда скрывает ее нервное прерывистое дыхание.
Ливай обхватил ее лицо ладонями и легонько прищипнул кончики ушей.
– Все не так плохо, – сказал он, потирая их. – Ты замерзла? Хочешь зайти в помещение?
– Нет, – покачала головой Кэт. – Хочу увидеть Восточный кампус.
Он снова заулыбался:
– Ты просто обязана. Мы даже не дошли до музея тракторов. Но конечно, он сейчас закрыт.
– Конечно.
– Увидеть все равно стоит.
– Еще бы.
Спустя полчаса они сделали остановку в стоматологическом колледже, чтобы забежать в туалет. В холле на синеньких диванчиках сидели студенты, готовясь к занятиям. Ливай принес чашку горячего шоколада из кофемашины – на двоих. Для Кэт было неловко пить из одного стаканчика, но она промолчала, боясь показаться глупой. Они ведь уже целовались.
Когда они вновь вышли на улицу, ночь стала еще тише. Темнее.
– Самое лучшее я приберег напоследок, – мягко сказал Ливай.
– И что это?
– Терпение. Сюда…
Они прошли еще по одному тротуару, идущему дугой. Ливай остановил Кэт, положив руку ей на плечо.
– Вот мы и на месте, – указал он на заснеженную дорожку. – Ботанический сад.
Кэт старалась изобразить энтузиазм. Никто бы и не догадался, что здесь есть путь, – подсказкой была лишь пара следов на тающем снегу. Кэт видела перед собой только следы, голые ветви кустарников и несколько покрытых травой клочков земли.
– Аж дух захватывает, – засмеялась она.
– Я знал, что тебе понравится. Будь умницей, и я приведу тебя сюда вновь, когда будет сезон.
Они шли медленно, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на таблички, торчащие из-под снега. Ливай склонялся над ними, смахивал снег рукавом и зачитывал, какое растение должно здесь расти.
– Вот чего мы себя лишаем, – сказала Кэт, нагибаясь вместе с Ливаем к табличке, – разнообразия диких трав.
– И полевых цветов, – добавил он. – Мы также лишаем себя полевых цветов.
Она отступила на шаг, и Ливай взял ее за руку:
– Подожди. Кажется, вон там растет хвойное дерево…
Кэт подняла глаза.
– Ложная тревога, – сказал Ливай.
Она задрожала.
– Замерзла?
Он сжал ее руку.
– Все нормально, – ответила Кэт.
Завершая прогулку по Ботаническому саду, они больше не разговаривали о цветах, которых лишали себя. Кэт была даже рада, что не надела перчатки: ладонь Ливая казалась гладкой и слегка влажной.
Когда они перешли через мостик, Ливай потянул Кэт за руку. Остановился и прислонился к перилам.
– Эй, Кэт, могу я тебя кое о чем спросить?
Она тоже остановилась и посмотрела на него. Ливай подхватил вторую ладонь Кэт и притянул ближе к себе, вовсе не прижимаясь, нет, а скрещивая их пальцы, будто собирался играть в «Лондонский мост».[25]
В темноте лицо Ливая напоминало черно-белый снимок. Бледная кожа, серые глаза, тени на волосах…
– Ты считаешь, что я целую всех подряд? – спросил он.
– Вроде того, – сказала Кэт. Она старалась не думать о том, что держится за его ладонь. – Еще месяц назад я считала, что ты постоянно целуешь Рейган, – добавила она.
– Как ты могла такое подумать? Она же встречается с пятью разными парнями.
– Я считала тебя одним из них.
– Но я все время флиртовал только с тобой.
Ливай потянул Кэт вперед, будто подчеркивая свои слова.
– Ты флиртуешь со всем, что движется. – Она выпучила глаза, чувствуя, как холод касается нижнего века. – Ты флиртуешь с пожилыми людьми, и малышами, и со всеми, кто между ними.
– Нет, это не так… – Ливай возмущенно опустил подбородок.
– Как раз так ты и делаешь, – сказала Кэт, отстраняя его руки. – Помнишь вечер в боулинге? Ты пофлиртовал с каждым, кто был в помещении. Удивлена, что парень, выдававший ботинки, не оставил тебе свой номер телефона.
– Я просто вел себя дружелюбно.
– Ты слишком уж дружелюбен. Со всеми! Из кожи вон лезешь, чтобы другие чувствовали себя особенными.
– Ну и что в этом такого?
– Как тогда понять, что ты и в самом деле особенный? Откуда мне знать, что ты просто не был дружелюбным?
– Разве ты не видишь, что с тобой я другой?
– Думала, что вижу. Часов так двенадцать. А потом… Насколько я знаю, ты действительно целуешь всех подряд. Чтобы быть дружелюбным. Мне это кажется странным, но ты просто кайфуешь, когда люди чувствуют себя особенными.
Ливай заморгал и чуть ли не вжался подбородком в шею.
– Я постоянно околачивался возле твоей комнаты и приглашал тебя на вечеринки, старался быть рядом, когда тебе что-то требовалось, и так четыре месяца! А ты даже ничего не заметила.
– Я думала, ты встречаешься с моей соседкой! – сказала Кэт. – И повторяю: ты дружелюбен со всеми. Раздаешь свою симпатию налево и направо, будто это тебе ничего не стоит.
– Это и правда мне ничего не стоит, – усмехнулся Ливай. – Мой запас не истощится, если я улыбнусь кому-то незнакомому.
– Чего не могу сказать о своем.
– Но я – это не ты. Мне хорошо, когда я делаю людей счастливыми. Кстати, у меня появляется больше сил на тех, о ком я по-настоящему забочусь.
Все это время Кэт пыталась удержать зрительный контакт, как взрослый разумный человек, но становилось все сложнее. В итоге она уткнулась взглядом в снег.
– Если ты улыбаешься всем, – сказала она, – как мне почувствовать, когда ты улыбаешься мне?
Ливай притянул их сцепленные руки, кладя себе на плечи.
– И как ты себя чувствуешь, когда я тебе улыбаюсь? – спросил он.
«Не так, как обычно», – подумала Кэт.
Она сильно сжала руки Ливая, удерживая равновесие, потом встала на носочки и уткнулась подбородком ему в плечо, нежно касаясь лицом его щеки. Его кожа была гладкой и источала густой аромат одеколона и мяты.
– Как дура, – тихо произнесла Кэт. – И я не хочу, чтобы это заканчивалось.
* * *В автобусе они сидели рядышком, опустив глаза на сцепленные руки: из-за яркого света было сложно смотреть друг другу в лицо. Ливай молчал, но Кэт не беспокоилась из-за этого.
Они подошли к ее комнате, зная, что она пустая. У обоих были ключи.
Ливай размотал на Кэт шарф и, притянув ее к себе, ненадолго прижался губами к макушке.
– Завтра, завтра, завтра, – сказал он.
* * *Ливай говорил это не просто так.
На следующий день он пришел к ней. И через день. А неделю спустя Кэт подумала, что вот так незаметно Ливай станет частью ее будней. Словно так было всегда.
Он не спрашивал: «Можем ли мы встретиться завтра?» или «Увижу ли я тебя завтра?». Лишь «где?» и «когда?».
Они встречались в корпусе профсоюза между парами. Кэт заходила к нему в «Старбакс» в обеденный перерыв. Ливай ждал в коридоре, чтобы либо она, либо Рейган впустили его в комнату.
До сих пор им троим удавалось избегать неловкости. Кэт сидела за столом, Ливай – у нее на кровати. Он общался с обеими девушками, не забывая подшучивать. Иногда Кэт чувствовала себя не в своей тарелке, когда слышала в его голосе откровенную симпатию. Иногда ей казалось, что он разговаривает с ними, как отец с ней и Рен. Как будто они обе «его девочки».
Кэт пыталась прогнать это чувство. Старалась встречаться с Ливаем вне комнаты, когда там находилась Рейган.
Но и в отсутствие Рейган их общение мало чем отличалось. Кэт все так же сидела за столом, Ливай – на кровати, положив ноги на стул и о чем-то рассказывая. Непринужденно и ненавязчиво.
Ему нравилось говорить о ее отце и Рен. Ливай считал, что здорово иметь близнеца.
Еще ему нравилось говорить о Саймоне Сноу. Он видел все фильмы по два-три раза. Он вообще смотрел много фильмов, в основном фэнтези и приключения. Любил супергероев. Хоббитов. Волшебников.
«Если бы он еще любил читать, – подумала Кэт, – то по праву назывался бы занудой».
Наверное…
Зануды, решила Кэт, предпочитают вымышленный мир реальному. Она не задумываясь переселилась бы в Мир Магов. В прошлом году Кэт впала в уныние, осознав наконец, что даже обнаружь она магическую лазейку в мир Саймона, то по возрасту не сможет пойти в Уотфордскую школу магии.
Рен тоже расстроилась, когда Кэт рассказала ей об этом. Утром в день своего восемнадцатилетия они валялись в кровати.
